Екатерина Соловьёва - Вервольф

-Муся!- Ноль эмоций.- Муська, мясо!- Как со шкафом. Ладно, может, от меня псиной пахнет, вот она и не решается подойти. Жарко как! Вот только что почувствовал, как становится душно, нужно открыть... Нет, форточки будет слишком мало, открою окно.

Вечерний ветер ворвался в мою квартиру на втором этаже, подобно ледяному душу. Но, Господи, как же приятно чувствовать на лице такие хлесткие порывы воздуха, которые остужают боль в голове и снимают столь неожиданный жар. Ставни захлопали, угрожая выкинуть оконные стекла на улицу, и я прикрыл их, оставив хорошую щель, в которую непременно будет поступать прохлада. Ух ты, как пахнет! Откуда? Наверняка, соседи опять что то кашеварят. Армяне – уважаю и очень люблю их кухню, поселились у нас совсем недавно, очень милая семья из супружеской пары и двух юных, к сожалению, пока несовершеннолетних, дочерей. Наверняка, Ляна, мать, готовит что нибудь вкусненькое.

Нет, это ни разу не армяне. Армяне ложат в свои блюда специи – вырви глаз и леву ногу, а тут даже солью не пахнет. Стоп. С каких это перепугов я начал чуять соль? Дергая носом, как барбос, я пошел на лестничную площадку, но запах там стал не сильнее, а наоборот, заглушился противным запахом кошачьей мочи. Как странно, никогда в подъезде кошками не пахло, а тут такое ощущение, будто мохнатые твари со всего района устроили флеш-моб именно в нашем подьезде и именно с одной целью – заставить людей ходить в ОЗК. Следовательно, источник запаха был в моей квартире. В комнате запах отчетливее тоже не стал, но в ванной так пахло Муськиными сиками, что я, зажавши нос, ретировался на кухню. И как я не заметил, что на кухне запах достиг апогея? И этим «апогеем» определенно пахло из кастрюли.

Шумно втянув ноздрями воздух, я засунул нос в кастрюлю и насладился пьянящим ароматом сырого мяса. Колокол в голове затих окончательно, а рот наполнился слюнями так, что тоненькая струйка прочертила тропинку по моему небритому подбородку и упала прямо на аппетитную прожилку сала на мясе… Буквально как в замедленной сьемке, я видел как она касается цели, а потом не выдержал, схватил кусок здоровой рукой и вонзился в него зубами, попутно отмечая, что потом заколебусь чистить зубы, и сомневаясь в том, откушу ли я вообще хоть кусочек.

Мясо поддалось моим зубам так, будто я точил зубы надфилем каждый вечер на ночь на протяжении всей своей жизни. Вкусно. Гибкие волокна свинины таяли на языке будто карамелька «Раковые шейки», а нежный сок казалось заполнил все мое сознание. Чувствуя, как кровь затекает за шиворот, я отложил мясо обратно в кастрюлю и направился в ванную, снял футболку и кинулее в стирку, и тут взгляд мой остановился на отражении в зеркале над рукомойником.

Слишком острые скулы, черезчур вытянутые вперед челюсти, кожа, сквозь которую проступают прожилки крови и уши, удлиннившиеся и напоминавшие бы эльфийские, если б не были такими волосатыми. Но самым страшным были глаза. Глубокие, пронзительно голубые, как у той собаки, что меня укусила.

Игнорируя жгучее желание хлопнуться в обморок, я во все глаза смотрел на … свое отражение? О, нет… Я же еще не выпил, это не может быть белочка!

А отражение менялось. Уши все более вытягивались, лицо приобретало очертания собачьей морды, глаза становились голубее и страшнее, а на коже появлялись мелкие волосики. Не вынеся страшного зрелища, я махнул замотанной правой рукой по зеркалу, разбив его. Отсколки посыпались в раковину, отражая меня во множестве. Повязка свалилась с руки и я увидел, что руки меняются. Тоже вытягиваются, пальцы загибаются в лапу, обрастают шерсткой. Стоять стало неудобно, и я опустился на четвереньки, буквально чувствуя, как меняюсь весь. Спина моя изогнулась, ноги стали короче, штаны повисли на спине, подобно флагу.

Я оглядел себя. Собака в штанах и домашних тапочках. Все было бы смешно, если бы не было так страшно. Во рту…язык! Я открыл пасть, и язык вывалился от туда подобно моим вещам из шкафа, которые я никогда не складываю, как положено, а запихиваю эквивалентно рижским шпротам в банке. С языком разберемся, лишь бы не прикусить… Нужно попытаться избавиться от штанов, они очень мешают. Дергая задними лапами я скинул сначала тапочки и постепенно, виляя задницей, как стриптизерша, вылез из штанов. С грустью оглядев свои вещи, одиноко лежавшие на полу, я задвинул их лапой под ванную, и обнаружил там шокированную Мусю.

-Гав!-Сказал я, хотя хотел сказать «Че уставилась, дура?»

Муся вылупила глаза с риском окосеть и плотнее прижалась к стене, испустив испуганное шипение.

- Гав. – Уже констатировал я, и побрел из ванны, оставив Мусю размышять о дальнейшем будущем. Что же делать? Я теперь собака? В жизни бы себе такого не представил, ну не верю я в оборотней, вампиров, кто там еще есть, становитесь в очередь, я в вас тоже верить не буду. Мне нужны ответы, кто я, что делать и кто виноват. Обычные, стандартные вопросы для тех, кто стал псом.

На улице послышался тоскливый, исполненный грустью и безысходностью, вой и мне пришла в голову идея. Нужно попытаться разыскать ту тварь, что меня укусила, и получить ответы. Почему то я уверен, что найду ее по запаху, нужно только дойти до той остановки и… Это уже дело техники. Газ я не включал, свет только в туалете горит, у Муси тут мяса много, в конце-концов по газовой трубе она из форточки на улицу ходит, пожрать себе мышку поймает, чай не барыня.

Прыгнув на подоконник, толкнув лапой ставни, я без малейшего страха сиганул из окна своей квартиры и аккуратно приземлился на теплый ночной асфальт.

-Ууу!- Поддавшись, скорее, инстинкту, чем необходимости, взвыл я и высоко вскидывая лапы, побежал до той самой злопамятной остановки.

Не знаю, как выглядит мир глазами собаки, но глазами того, кем стал я, мир просто сиял новыми красками, запахами и ощущениями. Я даже не подозревал, как загажен наш район! Тут и там пестрели яркие обертки, пахнущие то табаком, то какой-то химической дрянью, несколько раз я отметил для себя вкуснейшие запахи банок из-под консервов и вреднейших, которые в той, другой жизни и в рот не вломил бы, упаковок из-под чебуреков, ход-догов и прочего ГМОвна. Однако, цель у меня была другая. Остановку я нашел без проблем, а вкупе с моими длинными лапами (такие не помешали бы мне в пору студенчества!), еще и быстро.

Кровь на асфальте уже засохла, а мясо уже кто-то спионерил. Поведя носом, я опять почуял легкий запах кошатины и чихнул. Не скоро я привыкну к тому, что запахи стали для меня чем-то почти осязаемым. Запах той суки выделялся буквально розой, воткнутой в большую выгребную яму – почти так же неслышно. Чуть уловимо пахло серой, и уводило аромат как раз в тот проулок, в который она унеслась днем.