Ольга Романовская - В магической тени

Урх усмехнулся:

- Языкастая! Ладно, слушай, про девку рассказывать буду. Зовут Ханной...

Половину нужной информации поведал орк, вторую половине женщине пришлось вытягивать из него самой, борясь с бесконечными "не знаю", "не помню" и "хырр, задолбала уже!". Зато мозаика собралась, а в голове возник план действий. Стандартный: поиск - втереться в доверие - обманка - доставка клиенту.

Но всем этим она займётся завтра, а теперь снимет закуток, переоденется в чистое и хорошенько выспится после утомительной дороги.

Услышав, что незнакомке требуется кров, пара посетителей проявило подозрительную активность и бескорыстие. Эллина вежливо отказалась и, сговорившись с хозяином "Русалки", получила комнатку на чердаке.

Возвращаться в дождливую темноту не хотелось, но все её вещи остались в конюшне, вместе с лошадью, так что пришлось снова набросить плащ и нырнуть в мокрый сумрак осеннего вечера.

Размякшая навозная жижа окончательно испачкала сапоги, тут уж ругайся - не ругайся, а ничего не исправишь, можно и не глядеть, куда ступаешь.

Чиркнув пальцами, гоэта осмотрелась в тусклом свете магического светляка и направилась к своей нерасседланной Звёздочке. Сама завела её в стойло, сняла упряжь и тяжёлое седло, задала корму.

Сумки бросила на чистую солому, чтобы не запачкались - одну из них класть в изголовье.

Позаботившись о лошади, женщина занялась собой, решив переодеться прямо здесь: посторонних в конюшне не было, а мокрая одежда неприятно липла и холодила тело.

Нагнувшись к одной из седельных сумок, Эллина поняла, что поторопилась, назвав место безопасным: кто-то желал покуситься на её кошелёк.

Одной рукой зажимая рот, другой незнакомец тянулся к завязкам на её поясе, желая освободить женщину от тяжести металла.

Гоэта же расставаться с ним не желала. Во всяком случае, без борьбы и предъявления серьёзных аргументов в виде холодного оружия.

Она одновременно ударила нападавшего локтем в живот и каблуком по коленной чашечке и, вывернувшись, отскочила, заняв боевую стойку. Кинжал, который, в отличие от флиссы, Эллина всегда носила с собой, занял законное место в руках владелицы.

Убедившись, что игра не стоит свеч, орк ретировался, в сердцах пожелав женщине удовлетворяться с умертвием.

Что ж, умертвие - не самый худший вариант существа, которого ей в сердцах прочили в любовники. Некоторые люди намного неприятнее будут, хотя разгуливать ночью по кладбищу и предлагать себя направо и налево тоже не хотелось.

Хорошо, что этому кошелёк нужен был, а не она сама. Одинокая женщина всегда рискует. Даже она, отнюдь не юная красотка с тонкой талией и пышным бюстом. Были неприятные прецеденты, но боги миловали. А ведь ни кожи, ни рожи, таких в королевстве по десять пачек на селение. Но выпивка всех уравнивает в правах.

Неуверенная, что неудачливый вор не караулит её у выхода, Эллина пустила впереди себя поисковое заклинание, настроив его на орков. Таковых не обнаружилось, и она смогла беспрепятственно дотащить сумки до снятой комнатушки. Ну, почти, потому что, возвращаясь за второй, столкнулась с Гланером.

- Лина, какими судьбами? - непостижимым образом друг умудрялся узнать её в любом обличии, даже в темноте.

Эллина тихо выругалась и попыталась бочком проскользнуть внутрь. Куда там! Гланер сгрёб её в охапку и обнял так, что стало трудно дышать. И, как всегда, не обошёлся без традиционного шлепка, от которого она никак не могла его отучить.

- Гланер, сколько раз я тебе говорила: не смей! - Эллина, нахмурившись, замерла под скрипящей вывеской.

- Так приятно ж, Лин! Хорошо, в следующий раз ущипну. Или тебя погладить? Ты только намекни, подруга, я всегда к твоим услугам. Могу и ночку скоротать помочь. Заодно и узнаю, есть ли у тебя там родинка.

Привыкшая к его шуточкам гоэта в этот раз не выдержала и наградила друга звонкой пощёчиной. Намекать на то, что она ламия - это уже слишком! Была бы, давно закусила его суповым набором.

- И, всё-таки, Лина, как тебя занесло в эту глушь?

Потерев щёку, Гланер закинул через плечо её сумки и отнёс в комнату. Эллина против такой галантности возражать не стала, но и откровенничать тоже не собиралась. Вот так проболтаешься, а наутро уже без работы. Договор-то у неё в кармане, только орки бумажки ни в медяк не ставят, бегай потом с ней по судам, доказывай, что жирный отпечаток принадлежит именно Урху.

- Работёнку нашла? - догадался Гланер. - Оркову невесту искать будешь? Что ж, солнце и звёзды тебе в помощь!

Ей не понравился его тон - самоуверенный, насмешливый. Наверняка, что-то задумал! Надо всё-таки завтра встать пораньше, а то и вправду работу уведёт. Прямо сейчас отправляться смысла нет: поиск только при дневном свете работает, да и выспаться нужно, сил набраться.

Радовало только то, что друг соперничал с ней последний год: подавал документы в университет. Эллина догадывалась, что поступит, предварительное собеседование уже прошёл, и втайне завидовала: ей-то вечно быть недомагом, прозябать в тени настоящего колдовства и искать пропавший скот. А Гланер важным станет, получит мантию и возможность не проходить каждую весну процедуру продления лицензии.

Хорошо, наверное, когда у тебя есть семья, которая и словечко нужным людям замолвит, и деньгами снабжать будет. У Гланера ведь никогда карман не пустовал, и на девочек, и на выпивку хватало, можно спокойно проводить один из летних месяцев у термальных источников, наслаждаясь бездельем. А она даже болеть себе не позволяла: среди гоэтов высока конкуренция, за клиентов нужно бороться.

Пару раз Гланер звал её с собой, но Эллина не любила жить за чужой счёт, поэтому всякий раз отказывалась.

Был у неё, конечно, запас на "чёрный день", хранившийся в эльфийском банке, но гоэта к нему не прикасалась, исправно пополняя счёт перед каждым новым годом. Это была её страховка, то, на что она станет жить, когда не сможет работать. Эллина прекрасно понимала, что на одних настойках много не заработаешь, поэтому хотела обеспечить себе сносную старость. Родных (не по бумажкам) у неё не осталось, так что тут уж надеяться не на кого.

Встав на рассвете, Эллина умылась, расчесала и заново уложила волосы, и, со вздохом подхватив сумки (в честность трактирщиков и благородство прислуги она не верила), спустилась вниз.

Только из уважения к своей персоне (хоть и низший, но маг) она удостоилась завтрака - холодных остатков вчерашнего ужина. Зевавшая в кулак подавальщица, разбуженная невежливым пинком в бок, и не подумала их подогреть, швырнула на тарелку, как было. За медяк паршивка согласилась напоить постоялицу желудёвым кофе, напоминавшим помои, но Эллине сошёл и такой, лишь бы проснуться.