Пак Владимировна - Одиночка

Во дворе разом смолкли веселые голоса. Слезшие с коней люди застыли на месте, а двое сильных воинов, взявшихся за огромную тушу загнанного зверя, разжали руки. Туша тяжко бухнулась прямо в пыль. Расширившиеся в немом изумлении глаза чужаков уставились на нас и вырвавшегося вперед Кайра в окружении шести воинов.

Непрекращающийся грохот позади грубо разорвал наши сцепившиеся взгляды, подстегнул меня, заставляя действовать как можно быстрей. Я наклонился к с трудом оклемавшемуся Цирону, взвалил его руку себе на плечо и оттащил подальше от дома. Каменные стены, подточенные буйством затихшей ярости, с протяжным стоном ввалились вовнутрь, обрушивая перекрытия и в одно мгновение превращая здание в огромную груду обломков.

Пыль осела на нашей одежде, лицах и волосах толстым грязновато-серым слоем. Потрясенное молчание повисло в воздухе, и бег времени замедлился. Я с трудом осознал, что все, начиная с брошенного в меня факела, продолжалась всего несколько минут, показавшихся мне не одним часом.

Рука единственного оставшегося верхом на коне чужака опустилась в карман, и в то же мгновение меж нами протянулся голубоватый щит, надежно оградивший от меня людей. Командир еще не понял, что тут произошло, и сделал это инстинктивно, защищая своих. Его быстрота меня впечатлила, как и объяснения метнувшегося к нему Кайра. Они были произнесены тихим, срывающимся голосом, но я их все же услышал:

– Он теперь Единый. – Вот так, всего три слова, вмиг растолковавшие командиру, чего ради было использовано столь мощное средство, как медная статуэтка, отправившая в небытие его графское жилье.

Мне внезапно нестерпимо захотелось смеяться, хотя повода веселиться вроде как не было. Нет, ну до чего же упорный чужак. Теперь . Все никак не поверит, что я кем был, тем и остаюсь.

Командир мягко спрыгнул на землю, и его много чего повидавшие глаза скользнули по мне и на миг печально сомкнулись.

– Уходи, – глухо бросил он. – Уходи, пока дают. Я не хочу тебя убивать, хотя должен бы. Там, под обломками, по твоей вине лежат мои воины, которым я обещал долгую и счастливую жизнь. Из-за тебя мне теперь удастся вымолить у них прощение только на том свете.

Я проигнорировал его просьбу и неспешно двинулся к щиту, чтобы понять, насколько он отвечает вере чужаков в свою неуязвимость. Командир предупредительно вскинул руку и негромко сказал:

– Не трудись. После нашей встречи я немало помотался, чтоб отыскать кое-что, способное защитить нас от посягательств такого недоделанного привратника, как ты. Всегда, знаешь ли, был жутко подозрительным и хоть тогда ты казался мне намного лучше, чем теперь, я все таки загодя запасся ограждающими средствами. И, как видишь, не напрасно.

Еще один с неизменной былью про встречу. Сговорились они, что ли?

Я усмехнулся и холодно спросил, про себя считая их всех уже слегка помешанными:

– Звезда у тебя?

Командир молча вытащил амулет и показал его мне. Длинные лучи тут же ярко запереливались в свете огней, молниеносно меняя один цвет на другой.

– Эта?

Я прикрыл глаза, мысленно сопоставляя ее с увиденной ранее, и утвердительно кивнул.

– Да. А что с ней происходит?

– Это ты мне скажи. Раньше такого не было. По крайней мере до тех пор, пока не появился ты, но и тогда я видел лишь два цвета. А тут целая радуга и ничего определенного не вырисовывается. Так что, не хочешь признаться? Даже ни мне, а самому себе… Кто ты такой теперь ?

– Он тебе уже все сказал, – кивнул я на Кайра. – А сейчас отдай амулет мне.

Но командир уже спрятал его обратно в карман и отрицательно покачал головой.

– Нет.

Я разочарованно посмотрел на него.

– Что ж, – и пожал плечами, – я просил…

– Как и я, – напомнил он. – Так ты уйдешь?

Вместо ответа я кончиками пальцев коснулся щита, мягко мерцающего перед самым моим лицом. Он тут же зло ткнул меня острой болью в грудь, но я лишь рассмеялся и еще сильнее прижал ладонь к упругой поверхности. Теперь я мог его чувствовать, а следовательно, и оценивать степень его надежности. Щит и правда был крепок, под завязку напитан неприятной древней Силой, достаточной, чтобы справиться со мной до встречи с той женщиной во мраке Врат. Но вот выстоять против нынешнего меня он уже не сможет.

Я отодвинулся и коротко велел сделать то же самое Цирону. Наемник на удивление безропотно послушался приказа, отошел как можно дальше, наблюдая за моими действиями с еле удерживаемой маской бесстрастия на грязном лице. Молот Мощи с небольшой заминкой возник в дрогнувшем воздухе у меня над головой, зачерпнув при этом ровно половину едва успевших восстановиться Сил. Но меня это не волновало, ведь куб по-прежнему был со мной и работал на износ, непрестанно покалывая пальцы усиливающимся жаром. Я дал себе лишь несколько секунд, чтобы освоиться с ранее не использованной штуковиной, а затем сплел руки, размахнулся, заскрежетав зубами от напряжения, и тяжело метнул ее в голубоватую преграду. Молот вломился как таран, пробивая брешь, и Сила вплеснулась в щит, откинув и меня, и чужаков на одинаковое расстояние по обе стороны от него. Тонкий звон тоскливо повис в воздухе.

Тяжело дыша, я поднял голову и впился взглядом в преграду, чья голубоватая поверхность дрогнула и как хрупкое стекло начала покрываться быстро разбегающимися во все стороны трещинами. Но это еще не было полной победой. Требовался повторный удар, уже не такой мощный и все же…

Холод дохнул из ладоней, меж которых я зажал свой неистощимый черный источник, прямо на потрескавшийся щит и разбил сплоченную в нем ограждающую Силу на отдельные мельчайшие частицы. Белые искры мелькнули в воздухе, кружась как снежинки, и мягко опустились на землю.

Изумленный вздох донесся со стороны опешивших чужаков, и я злорадно усмехнулся. Вот и вся их хваленая неуязвимость. Спрашивается, чего ради было мотаться по всему свету в поисках всего лишь пары минут непоколебимого спокойствия?

Командир заскрежетал зубами от бессильной ярости, и перевел угрюмый взгляд с исчезнувшей защиты на меня.

– Амулет, – коротко приказал я, вновь незаметно подпитываясь от куба, чтобы как только уровень Силы достигнет нужного уровня, применить Печать Верности.

– А вот это ты не хочешь? – прорычал он и с размаху швырнул на землю небольшой темный предмет.

Он несколько раз подпрыгнул, перевернувшись в воздухе, подкатился к моим ногам и замер. Я слегка склонил голову, разглядывая круглый камень, черный, отполированный до блеска частыми прикосновениями.

Опасность я уловил слишком поздно, лишь когда он распался на две части и из выдолбленного внутри углубления высыпался серый пепел. Порыв ветра метнулся к нему, чтоб подхватить, не дать упасть, но… не успел. Неизвестный прах соприкоснулся с землей, и легкий дымок взвился в воздух, воскрешая дух и тело.