Дмитрий Браславский - Игры чародея, или Жезл Ниерати

— Мессир наверняка понимает, что выйти отсюда живым ему удастся лишь при крайне благоприятном стечении обстоятельств. Например, если мы убедимся, что он искренне хочет нам помочь.

— А в противном случае? — поинтересовался прелат.

— В противном случае мы будем счастливы предложить мессиру наше гостеприимство, которое, поверьте, не знает ни пределов, ни границ.

Вот так, значит. Без угроз, без применения силы. Вежливый равнодушный выбор. Либо он рассказывает им все, что знает, либо…

Интересно, что у них в запасе. Пытки? Глупо — даже Асдан понял, что кольцо защитит его от боли. Убивать его им тоже не с руки: Дева без промедления потребует у Айригаля душу своего жреца.

Пожалуй, они уже осознали, что лангер оказался в весьма щекотливой — и, по сути, проигрышной — ситуации. Как только они убивают или отпускают Лентала, Дева тут же узнает о том, как обошлись с ее доверенным лицом. И теплоты ее отношениям с Орробой это не прибавит.

Держать его взаперти без шанса заполучить интересующую лангер информацию — жест щедрый, но бесполезный. Если не предполагать, что именно без Лентала «фиалки» завянут на корню, а дураков здесь (кроме, наверное, Асдана) он не встречал.

Выходит, им остается одно — ждать, покуда пленник созреет для взаимовыгодного сотрудничества. Желательно до своей кончины — иначе его душа попадает к Зеленой Деве, и далее по тексту.

Лет тридцать у них в запасе есть. А если повезет, то и сорок.

Правда, очень скоро знания Лентала упадут в цене примерно так вдвое. Лично он бы на месте «кобр» поспешил.

Что они, собственно, и делают. Не Асдана же прислали — барышню. Да такую, которой и без угроз все рассказать хочется, только бы улыбнулась. А учитывая, что о произошедшем в этих стенах Дева никогда не узнает, если он сам ей не поведает…

— Я искренне благодарен Ордену за гостеприимство, — любезно ответил Лентал, не прерывая размышлений, — но не уверен, что действительно смогу быть вам полезен. Вряд ли проблемы строительства нового приюта для душевнобольных и убогих, ради которого я прибыл в Трумарит, так уж интересуют ваших… ну, скажем, друзей.

— Мессир, должно быть, великий зодчий! — Полина не сводила с него насмешливого взгляда. — Его… ну, скажем, друзья не пощадили своих жизней ради того, чтобы иметь возможность обиходить наконец всех трумаритских дурачков. И в самом деле — давно пора!

Им обоим понятно, что все это не более чем игра, прелюдия. Значит, ребята все же попытались его освободить. И именно поэтому Асдан так срочно телепортировал его в столицу.

— Неужели ваши друзья рискнут вызвать гнев моей Госпожи? — притворно изумился Лентал. — Всякое, знаете ли, в жизни бывает. У кого жене придет время рожать, у кого ребенок приболеет. Вот вы, мадемуазель, — если не секрет, вы замужем?

Щеки девушки порозовели.

— Отвечу как на духу — вам ведь приходилось принимать исповеди, — не встретила достойного. Впрочем, я пока могу не торопиться, вы не находите?

— Бесспорно, — с жаром согласился Лентал.

— И станет ли богиня мессира мстить невинным? Никто здесь не терзает ни его плоть, ни его душу. К услугам мессира лучшие повара столицы. Напротив, я уверена, что Дарующая Жизнь оценит, с каким уважением мы отнеслись к ее слуге. Не зная, замечу, ни его должности, ни его ранга.

Да уж, подумал Лентал, оценит.

— Если позволите, мессир. — Полина впервые обратилась к нему напрямую, давая понять, что предлагает от придворного этикета перейти к более задушевной беседе. — Я бы предложила вам взглянуть на ситуацию несколько с иной стороны. Мы не знаем в точности, кто вы. Мы в состоянии пробиться через защиту кольца, однако наши жрецы уверены, что это приведет к вашей смерти. В то же время и вы не в силах покинуть нас по собственной воле. Я доступно излагаю?

Лентал кивнул. Полина, или как ее там на самом деле, была совершенно права. Лангер Орробы мог бесконечно долго ждать, пока он образумится.

— Кольцо подобной мощи попадает в руки далеко не каждому, — продолжила девушка, так и не дождавшись ответа. — Так ли важно, кто вы сейчас? Командор лангера Ашшарат, как уверен Асдан. Паладин, как и полгода назад. Просто высокопоставленный жрец. Поверьте, нам это все равно. Да и вам тоже — пока вы здесь. Так стоит ли изображать из себя героя, если подвиг все равно никем не будет оценен?

Банальный прием. Но порой действенный.

— При чем здесь геройство? — В голосе Лентала неожиданно послышалось раздражение. — Вы предлагаете мне предательство!

— Да с чего вы вбили себе это в голову?! — всплеснула руками Полина. — Настоящее предательство по отношению к вашей богине — это похоронить себя здесь. Как только обретете свободу, никто вам не помешает и дальше бороться против нас. Или принять меры к тому, чтобы все, что мы узнаем, обесценилось, обратилось в труху.

Складно у нее получается. Всего-то по-новому организовать всю работу лангера!

— И вы мне поверите?

— Проверим, — мягко улыбнулась девушка. — Проверим, а потом уже и поверим.

— Где гарантии, что меня отпустят?

— Подправим память — и Ашшарат даже не заподозрит, что мы с вами нашли общий язык. А гарантии… Клятва на алтаре Орробы представляется вам достаточно веской?

— Хорошо, — решился Лентал. — Но поклясться должен будет один из руководителей лангера. Тот, с которым я буду говорить.

Прелат в задумчивости коснулся кольца, однако Полина даже не обратила на это внимания.

— Говорить вы будете со мной, мессир. — Девушка устало обмахнулась веером. — Надеюсь, уровень легата вас устроит?

— Мак! — взревел гном.

Рэппи высунула нос наружу, чтобы посмотреть, чем так возмущен ее хозяин. Увидев, что наступила ночь, она обрадованно запищала, взобралась гному на плечо, ласково куснула за ухо и успокаивающе обвила хвост вокруг шеи.

— Что «Мак»? — возмутился мессариец. — Если ты про движение солнца по небосводу, то нести за него ответственность я решительно отказываюсь! Равно как за прошлогодний дебокасский недород, самумы под Вар-Рахибом и нерест рыб у берегов Антронии.

— Но ведь пока ты не пожелал посмотреть, как они светятся, все было нормально, — резонно заметил Торрер.

— А если сейчас я пожелаю, чтобы ты сквозь землю провалился? — то ли пошутил, то ли пригрозил Макобер. — Что тогда?

— Эксперимент дешевле расчета, — фыркнула Бэх. — Мак, а серьезно?

— Серьезно? — Макобер обвел друзей недоумевающим взглядом. — Ничего я не желал. Я просто сказал, как было бы красиво…

— Стой! — громче, чем следовало бы, воскликнул Мэтт. — Давай лучше обратно!

— Что «обратно»?

— Пожелай, чтобы наступил день! — потребовал гном.

— Ты что, издеваешься?!

«А здорово было бы — как скажешь, так и исполняется, — подумал мессариец. — Я бы и в самом деле много чего пожелал. Мэтту — чтобы не грустил. Видно же, тоскует, который год уже тоскует. Торреру — чтобы он и взаправду стал таким, каким хочет. А то старается, старается, а мы все равно над ним шутим. По-доброму, конечно, но… Бэх — мужа. Настоящего, не такого, как Лентал. Чтобы заботился, рядом был. Ну что это такое: поженились — и разбежались в разные стороны. Едва медовый месяц вместе вытерпели. Хотя я бы с таким и месяца… Сноб — он и есть сноб. Подумаешь, дворянин в семьсот двадцать втором поколении — что теперь, пылинки с него сдувать?! И себе бы пожелал… Не сразу, конечно, тут подумать надо, а то наколдуешь с кондачка…»