Майкл Муркок - Волшебница Безмолвной Цитадели

– Мистер капитан Джон Макшард.

Капитан знал, что мальчишка шел следом за ним до самого отеля. Не оборачиваясь, он сказал:

– Пора бы тебе представиться, сынок.

Парнишка смутился и опустил голову.

– Отец назвал меня Милтоном, – пробормотал он. Тут капитан Джон Макшард улыбнулся. Один раз. И стер улыбку, когда увидел лицо мальчишки. Над пареньком слишком часто насмехались, и улыбка означала для него опасность, вызывая недоверие и боязнь.

– Выходит, твоим отцом был мистер Элиот, правильно?

Мальчишка сразу позабыл обо всех воображаемых оскорблениях:

– Вы его знали?

– А как долго его знала твоя мать?

– Ну, он летал на ионных кораблях. Был отличным гитаристом. И певцом. Песни сочинял сам. И собирался встретиться с продюсером, когда вернется с Земли, заработав денег для свадьбы. Да вы и сами знаете эту историю. – Парнишка опустил глаза. – Но он так и не вернулся.

– Я не твой отец, – бросил капитан, вошел в отель и закрыл за собой дверь. Его восхищали трюки, которые нынче пускали в ход уличные мальчишки. Но его такими сказками не одурачишь. Зато он видел, как шестилетние мастера выманивали последний уранский бах у сурового китобоя с Нового Нантакета, только что закончившего речь о необходимости постройки новых исправительных тюрем.

Через несколько минут явился Морриконе. Капитан Джон Макшард понял, что это он, по короткому нерешительному стуку.

– Открыто, – отозвался он. В этом отеле не имело никакого смысла запирать дверь. Повернутый в замке ключ возвещал о том, что у постояльца есть нечто ценное, стоящее кражи. Возможно, всего лишь его тело.

Морриконе трясся от ужаса. Его пугал и этот район, и сам капитан. Но еще больше его страшило нечто иное. То, что теннеты могут сделать с его дочерью.

Капитан не любил теннетов, и ему не требовалось серьезного повода для того, чтобы увеличить их численность в аду.

Безвкусно разодетый старик прошаркал в комнату. Капитан закрыл за ним дверь.

– О теннетах можете не распространяться, – предупредил он. – Я все знаю и о них, и об их нравах. Расскажите, когда они похитили вашу дочь и куда ее увезли.

– За старые гробницы. Это добрых пятьдесят или шестьдесят миль отсюда. За Желтым каналом. Я заплатил полукровке, чтобы тот проследил за ними. Но он свернул с полдороги. Сказал, что след ведет дальше, но он больше не сделает ни шагу. Другие тоже отказались наотрез. Они не пойдут за теннетами в горы Ахрониах. А потом я услышал, что вы недавно вернулись с Земли. – Он сделал попытку завязать обычный светский разговор, но в его глазах все еще таилось безумие. – Как там жизнь сейчас?

– Значит, они направились в горы Ахрониах. Когда? – спросил Макшард.

– Два дня назад…

Капитан отвернулся и пожал плечами.

– Знаю, знаю, – торопливо заговорил купец. – Но это не было обычным похищением. Они не собирались съесть ее или… тешиться с ней. – Его кожа покрылась мурашками. – Они очень старались не оставить на ней отметин, боялись поцарапать. Словно похитили для кого-то другого. Может, крупного работорговца? Зато со мной они не церемонились. – Он продемонстрировал искривленный обрубок обожженной плоти, некогда бывший предплечьем.

Макшард лишь тяжело вздохнул и принялся стягивать сапоги:

– Сколько?

– Сколько угодно. И что угодно.

– Вы будете должны мне миллион диинов, если я верну ее живой. Но за ее рассудок я не отвечаю.

– Вы получите деньги. Обещаю. Ее зовут Мерседес. Она нежная и порядочная… Ее появление на свет – единственное доброе дело, к которому я причастен. Она гостила у меня на каникулах… мы с ее матерью…

Капитан шагнул к дощатой кровати:

– Утром принесете половину. И дайте мне немного времени, чтобы поместить деньги в надежное место. Потом я отправлюсь на поиски. Но не раньше.

Когда Морриконе ушел, а его шаркающие шаги растаяли в уличном шуме, капитан Джон Макшард расхохотался. Такой смех вам не захотелось бы услышать снова.

Горы Ахрониах сформировались, когда несколько миллионов лет назад в планету врезался огромный астероид, но окружающие их просторные луга, пересеченные реками, так никогда и не были заселены соплеменниками капитана. Здесь все оказалось совсем не таким, как выглядело.

Поселенцы появились в этих местах в ранние годы освоения Марса, привлеченные водой и травой. Немногие протянули месяц, не говоря уже о сезоне. Вода и трава появились на Марсе благодаря террапланировшику Блейку. Он посвятил этой работе всю свою жизнь, скрещивая и скрещивая один набор несовместимых генов с другим, пока не получил нечто вроде травы и воды, способное выживать, а возможно, и процветать в засушливом климате Марса. Он создал что-то вроде жидкой водоросли и разновидности лишайника, но с таким числом генетических модификаций, что их математическая родословная заполнила целую книгу.

Установленные Блейком огромные генераторы воздуха изменили марсианскую атмосферу и насытили ее достаточным количеством кислорода, чтобы земляне могли дышать. Он намеревался преобразовать Марс в те обильные сельскохозяйственные угодья, которые постепенно превращались в пыль на Земле. Некоторые полагали, что он слишком вознесся и считал себя чуть ли не богом. Он спланировал город, назвав его Новым Иерусалимом, и спроектировал его здания, парки, реки и декоративные озера. Возделал экспериментальные поля, привез первых пионеров-добровольцев и снабдил их созданными им же семенами и специальными удобрениями. Но под открытыми незащищенными небесами Марса солнечный свет сотворил нечто такое, чего никогда не происходило в лаборатории.

Созданный Блейком Эдем стал хуже Чистилища.

Его зеленые растения и смеющиеся фонтаны начали выказывать подобие разумности – вкус к определенным питательным веществам, средства их обнаружения и способы обработки для перевода в съедобное состояние. Проще всего эти питательные вещества оказалось добывать из тел землян. Пищу можно было заманивать тем же способом, каким анемон привлекает свою добычу. Жертва видела свежую воду, зеленую траву и с радостью бросалась в голодные побеги и ненасытную жидкость, которые с такой же радостью ее переваривали.

И поэтому дети погибали на глазах у отцов – растения убивали и поглощали их за несколько секунд. А женщины видели, как их трудолюбивые мужья умирали и становились пищей.

Первые семь семей поселенцев, доставленных Блейком, продержались год. Были и другие, кто привозил кое-какие средства для уничтожения так называемого «райского вируса», бросая вызов голодной траве и жидкости, планируя одолеть и приручить их. Но и они, один за другим, становились пищей для тех, кто должен был кормить их.