Вишес - Пасынки хаоса

-С другой стороны, я всегда считал, что необходимость сохранения цивилизации отступает перед правом на личную свободу.

-Зачем "Эон Корп" столько бойцов? - спросила Офелия, оторвав взгляд от лежащей перед ней на столе открытой папки. Она находилась в кабинете директора "Фонда имени Дона Гирша". Когда-то Фонд занимался благотворительностью и поддержкой перспективных медицинских исследований. Однако за годы существования фонд разросся и обзавелся многочисленными дочерними организациями, многие из которых занимались не заботой о людях, а чем-то прямо противоположным.

Напротив Офелии, сидела хозяйка кабинета. Нестарая еще высокая женщина с седыми волосами, большими зелеными глазами под круглыми стеклами очков и резкими чертами лица.

-Ты уверена, что нам надо это знать? - с улыбкой ответила она. - Они же не спрашивают, как мы их вербуем и тренируем.

-Уверена, - ответила Офелия. - Если нас интересует, чтобы они вернулись живыми.

-Нас это конечно интересует, но не слишком. Предложенные условия очень выгодны, читай внимательнее. Солдат окупает свою стоимость, даже если его убьют через минуту службы.

Офелия кивнула и закрыла папку.

-Ну, тебе виднее, - сказала она и замолчала, кусая губу.

-Ты что-то хочешь спросить?

-Да, - решилась Офелия. - Я нашла старшего брата. Он теперь живет во Внешнем кольце и ввязался в какие-то дела с бандитами. Я подумала, может...

-Забудь! - резко оборвала ее хозяйка кабинета.

-Но, мам!..

-Еще раз говорю - забудь про него! Он - неудачный образец. Совершено неуправляемый и непредсказуемый. Я поняла, что ошиблась с ним еще до того, как ты родилась. Честно говоря, я теперь вижу, что от него надо было избавиться еще раньше. Забудь о его существовании и предоставь его самому себе. Иначе ты сделаешь только хуже. И в первую очередь, себе. Я знаю, как ты к нему относишься, но он, в отличие от тебя, любит только себя одного.

-Хорошо, мама! - офелия вскочила с кресала, повернулась и пошла прочь, на ходу размазывая слезы по лицу и сдерживая себя, чтобы не бежать.

В храме Черной Матери, как всегда, было темно. Слегка подрагивающее пламя свечей отбрасывало на стены тревожные неясные тени. В зале было только два человека. Молодая девушка в синем платье и старуха в рясе.

-О чем ты хотела поговорить, девочка? - спросила старшая жрица.

-Я совсем запуталась, - сказала Вера.

-В чем, же?

-В своем отношении к Нике.

-Мне казалось, вы подруги.

-Да. И нет. Это трудно объяснить... Позвольте рассказать вам все, - попросила Вера, нервно заламывая кисти. - Собственно это все, что мне нужно. Поделиться с кем-нибудь. Я знаю, вы умеете хранить тайны.

Лиона кивнула.

-Все началось очень давно. Я была совсем маленькой девочкой. У меня были родители, и мы жили, можно сказать, счастливо. Родители зарабатывали много денег и, по большому счету ни в чем мне не отказывали. Я была домашним ребенком, много читала. И слишком много думала, для такой маленькой девочки. Потом, что-то произошло. Наверно, я просто немного подросла, - Вера молча походила туда-сюда, подыскивая подходящие слова. - Все происходило, слишком медленно и постепенно, чтобы понять, когда конкретно это началось. Но к тринадцати годам я точно поняла: я ненавижу своих родителей. Объективно было совершенно не за что. Просто папа, мой великолепный папа, имел привычку, когда напьется болтать часами, не умолкая. Он постоянно нес какую-то чушь, о том, какой он пуп земли, оскорблял меня и мать. Конечно, ничего страшного, на улице и от сверстников я слышала и не такое. Но это был мой папа. И от пары его слов я впадала в истерику. Я помню, била посуду. Я резала себе руки, чтобы заглушить душевную боль физической. Я пыталась отравиться, пыталась выброситься из окна.

-Я понимаю, - сказала жрица. - Одно слово от действительно близких людей может ранить сильнее кинжала. Особенно в таком возрасте.

-С мамой была другая ситуация. Она контролировала каждый мой шаг. Причем, так сильно и так естественно, что я долго не могла понять, в чем дело. Потом я поняла, что она играет в такую компьютерную ролевую игру. Она развивала своего персонажа так, как ей больше всего нравилось, навешивала на него всякие крутые шмотки, ну, как это обычно бывает. И этим персонажем была я. Разумеется, она меня любила. Все игроки любят героев, за которых играют. Вот только у компьютерных персонажей нет своей воли и взгляда на мир, а у меня, оказывается, было и то и другое.

Лиона улыбнулась. Поймав удивленный взгляд, она пояснила:

-Прости старую женщину. Просто через такое проходят многие. Правда, не у всех это происходит так... остро. И я собственноручно прирежу того, кто скажет, что такая история банальна. Богиня меня поддержит в этом.

Вера кивнула и продолжила:

-После попыток самоубийства меня водили по разным врачам, психологам и психиатрам. Кое-что получилось только у одного, он попробовал на мне какую-то новую экспериментальную методику. Она давала эффект, но временный. Некоторое время я была пай-девочкой, а потом опять - истерики, битая посуда и порезанные руки. Я думала, я сойду с ума и навсегда поселюсь в больнице. И такой вариант мне казался не самым плохим... А потом все кончилось, - на лице девушки появилась кривая болезненная улыбка. - Когда мы с родителями шли по улице, пьяный отец увидел одну девушку и высказал все, что он думает о ее внешности и манерах. Это было последнее, что он сделал в жизни. По тому, что той девушкой была Ника. Она убила их обоих за несколько секунд. Я никогда не забуду, этой картины: мать медленно оседает на асфальт, из нее фонтаном хлещет кровь.

Вера замолчала, посмотрела в лицо Черной Матери. Из-за дрожания свечей казалось, что руки богини слега шевелятся. Один раз изваяние даже как будто кивнуло девушке, предлагая продолжить.

-А потом Ника увидела меня. Кажется, я просто стояла застыв. Может, плакала. И Ника обратилась ко мне. Она сказала, что-то теплое, ободряющее. А потом схватила меня за руку и потащила прочь. Я была как неживая тогда. И потом. Еще месяц я приходила в себя, была как овощ. Ничего не ела, ничего не могла делать, просто сидела на одном месте. Как только дышать не забывала? А Ника заботилась обо мне как о сестре. Первое время даже пыталась кормить меня с ложки, потому, что я вообще перестала есть. Постепенно она вернула меня к жизни. А потом... А потом началась драка за наследство моих родителей. Родственники и партнеры родителей по бизнесу налетели как стервятники. Что я могла сделать, чтобы мое наследство не уплыло в другие руки? А что я могла противопоставить убийцам, которых нанял мой дядя? Да ничего. А у Ники нашлось средство для каждого. Только сейчас я понимаю, насколько невероятно то, что она творила. Ей же было тогда столько же сколько мне - четырнадцать. Нам бы еще в куклы играть, а мы юридические воины ведем и здоровенным мужикам глотки режем... Точнее, резала она, у нее к этому особый талант.