Алексей Халтурин - Город. Путешествие ночного бродяги

Ночь. Безлюдная дорога тихо уплывает в даль. Я всегда любил ходить ночью: почти все мирно спят и не могут помешать мне наслаждаться.

Благодаря непонятной причуде природы (больше мне винить некого) я стал меньше спать. Сначала я бодрствовал одну ночь в неделю, потом раз в месяц. Дошло до того, что я стал уже спать раз в месяц, да и то не каждый. С определенного момента стало понятно, что бороться с этим бесполезно: не помогало даже снотворное. В двадцать пять, я, не страдающий боязнью темноты (видимо из-за потомственного ночного зрения), решил извлечь из этого хоть какую-то выгоду.

Для меня эта ночь не была необычной. По заведенной уже давно привычке днем я изображал обычного бродягу-одиночку, не чурающегося никакой работы и делающего ее с удовольствием тем большим, чем сложнее и необычнее она была. Например, отремонтировать робота-заику. Сложный мозг современного робота представляет собой запутанную нейроноподобную сеть, разобраться в которой достаточно сложно. Для удобства ее делают самовосстанавливающейся, а ремонт делают, только если повреждение достаточно серьезно. Хозяева были необычайно рады, когда я избавил их электронного слугу от этой невинной, но необычайно раздражающей особенности. Для этого потребовались лишь тестер и булавка.

Вот мой портрет для тех, кто еще не видел меня. Мне 30 лет, рост 170, овальное лицо, карие глаза, темные длинные волосы. За время своей вольной жизни я всего лишь пару раз смог их подровнять. Я всегда одет в чёрное: мягкая куртка, рубашка, джинсы. На голове я, в отличие от большинства, ничего не ношу: не вижу смысла закрываться от солнца, а от дождя это все равно не поможет. На мне такой сильный загар, что ночью меня легко принять за привидение (самое смешное, что уже принимали). Тем более, что я хожу всегда тихо. Ночью этому быстро учишься.

Я уже подумывал об остановке и дневном лагере, когда ко мне подошла девушка. Она была в стандартной одежде бродяг: джинсах и легкой просторной блузке. Ее я не знал, и даже никогда не видел. Такую девушку я бы запомнил!

— Прости меня, ты — Черный Кот? — довольно нахально спросила она.

— Да, меня называют и так, — ответил я. — С кем имею честь?

— Я — Седая Рысь, — представилась она.

— Кто провел обряд имяположения?

Она назвала четыре имени: от зверей, птиц, рыб и стихий, причем, перечислила их в должном порядке, следовательно, с большой долей вероятности, имя можно считать правильным. После представления я рассмотрел ее подробнее. Несомненно, главной ее особенностью были волосы. Собственно, они были не седыми, а, точнее сказать, серебряными. Свет луны, запутываясь в них, окутывал её, как облако. Длинной они были почти до самой земли. После волос внимание приковывало лицо. Оно было мягким и добрым, с приятным овалом и пропорциональными чертами. Глаза ее были синими, не голубыми, как можно было ожидать, а именно темно-синими. Выглядела она года на два-три моложе меня, но глаза были серьезными и чуть грустноватыми. Зато улыбка, не сходящая с лица, была чуть капризной и удивленной.

— Что вам от меня нужно? Сделать вашу игрушку? Или вы хотите пригласить меня на какой-нибудь дурацкий вечер? — я всегда специально стараюсь сразу отучить от привычки лукавить, или заставлять меня делать то, что мне не нравиться. Причем, чаще всего, мягко говоря.

— Ты всегда такой… неприступный? Я всего лишь хотела побыть с тобой ночь-две. Странный ты… почему ты сторонишься людей?

— Меня просто достали люди, которые хотят. Все равно чего. Чаще всего, они даже не скрывают, что считают меня: бродягой, гордецом, тщеславным, грубым, одиноким, несчастным, обязанным, бесчеловечным… Остальное можешь добавить сама. Хуже всего, когда меня считают обязанным. Я ни перед кем не обязан. Я привык быть один и поступать так, как я считаю нужным, даже если у окружающих другое мнение. Можешь оставаться или уходить — твое дело. Только, должен предупредить, если ты мне надоешь, то я уйду. Дождусь, когда ты проснешься, и уйду.

— Интересно, тебе действительно так не нужны люди? — спокойно спросила Рысь.

Я хотел ответить в том же духе, но передумал. Рысь говорила то, что думала. От нее не несло фальшью, как от большинства. И, в довершение всего, она мне просто понравилась.

— Если честно, то люди мне все-таки нужны, но не тогда, когда они пытаются из меня сделать такую же марионетку, как они сами, — и добавил: — Готовить умеешь?

— А как же? А зачем тебе это?

Я, скинув рюкзак, положил его у ее ног. Нагнувшись, я достал из него топор и саперку. Топор я взял с собой, а лопату оставил:

— Я хочу есть, да и ты, наверное, тоже. Поэтому я иду за дровами, зажигаю костер, а потом мы с тобой что-нибудь стряпаем. Можешь копаться в моих вещах сколько угодно, пока меня не будет, вынь, что нужно.

— У меня есть свои продукты, — горячо возразила она.

— Как хочешь, — пожал я плечами и пошел прочь.

В людскую сдержанность я давно уже не верил: имея разрешение, любой, а девушка особенно, осмотрит все, что захочет.

Отойдя подальше, я нашел сухое дерево подходящей величины, срубил и быстро подготовил для переноски. Я старался брать ровно столько, сколько мне было нужно. Остатки я откатил в небольшую лощину: пусть следующий бродяга использует, а нет, лес все возьмет обратно.

Я оказался прав. По возвращении, я увидел, что продукты лежали отдельно на куске ткани, а Рысь играет с одной из моих безделушек. Свалив дрова в груду, и, готовя яму для костра (не люблю оставлять следов), я спросил:

— Много интересного нашла?

— Нет, я особо не приглядывалась. Только открыла коробку с кольцами. Зачем тебе столько колец? Кроме того, я осмотрела шар, — ответила она, ничуть не стесняясь. — Я, старалась брать только продукты, как ты и просил.

С виду кольца мало отличались от распространенных ранее колец, выточенных из камня. Я предпочитал широкие гранёные кольца. Шар был мозгом моего шлема — средства входа в Вуаль — сеть киборгов. Так как мне не имплантировали основной модуль, то я пользовался внешним модулем с теми же возможностями. Киборг — это человек с измененным телом, причем, если изменено более 30 %, и в случае, если есть вмешательство в мозг. Но говорить все это Рыси я, естественно, не стал.

— Это не просто кольца. Это гипнопроекторы, — пояснил я. — Надень одно из них на руку, но только одно.

— Почему?

— Два гипнопроектора может выдержать только тот, кто уже привык к ним. Да и тем это не очень нравится.

Посчитав объяснение достаточным, Рысь надела кольцо на палец. Сам я в это время принялся разжигать костер. Я прекрасно знал, что на них, ведь я сам создал запись на большинстве из них. Внешне кольца немного различались узорами.