Иван Безродный - Аэлита. Новая волна: Фантастические повести и рассказы

— Тогда лампочная, — поправила Наташа. — Свет погасим, и пей, папка, свой кофе. Нет рыбы — нет проблемы.

И тут свет погас. В двери стукнули.

— Не открывай, — зашептала мама. — Они проводку режут, а потом квартиры грабят. Говорят, что монтеры…

— Я не монтер, — донеслось из-за двери, — я почтальон!

— Все равно не открывай!

Да разве отец послушает? Он зажег заранее припасенную на такой случай свечку и пошел к двери. Семья поспешно вооружалась: мама схватила сковородку, Наташка с Никитой гантели, Петюнчик — кота. Злобный кот с четырьмя когтистыми лапами — то, что нужно.

Но за дверью стоял самый настоящий почтальон.

— Телеграмма вам, распишитесь, — промолвил он мрачно и ушел.

Папа прочел украшенный печатями (одна золотая) бланк и в полуобмороке осел на пол. Петька заревел. Мама бросилась за валерьянкой.

— Что там? Читай! — помирая от любопытства, прошипела Наташа. Никитка поднял листок:

— Ос… освободилась должность английской ко-королевы. Срочно телефонируйте согласие. Ваш принц Чарльз.

Гомель, Беларусь

Бортовой компьютер справился с задачей: спасательная капсула не срикошетила от атмосферы и не ушла в космос; вектор посадки был таков, что аппарат выдержал нагрев и не превратился в комок плазмы. Тормозные двигатели отработали в последний раз перед самой землей, посадочная скорость оставалась велика, но не критична, и капсула, грузно ударившись о поверхность, подняв столб песка, заворачивая по ходу скольжения кормой, доказала-таки состоятельность земных инженеров.

Наверное, со стороны это выглядело очень красиво, как красивы бывают батальные сцены, поставленные опытным режиссером. Изнутри красоту падения оценить было невозможно, даже если бы телеметрия не отказала в верхних слоях: Саня, не выдержав скольких-то там g, скрученный ремнями, безвольно болтался в кресле. Он был в сознании, но его сознания хватало лишь на то, чтобы прочувствовать переливы боли и головокружения.

Капсула, пропахав по пустыне почти километровую борозду, наконец остановилась. В ту же минуту Саню вырвало, и, захлебнувшись, он почувствовал, как в ногу входит шприц автоматической аптечки.

Когда он пришел в себя, кабину заливал матово-зеленый свет химических аварийных ламп. Тело, как ни удивительно это было, оказалось относительно целым и пальцы слушались. Спаренные мониторы управления были темны, и вообще пульт не подавал признаков жизни; разве что где-то в глубине приборной стойки попискивал непонятный сигнал. Капсула стояла накренясь, отчего Сане, выкарабкивающемуся из кресла пилота, пришлось изрядно потрудиться, дабы не свалиться к правой стене, но в конце концов ему это удалось.

У аварийных капсул есть, конечно, SOS-маяк. Но для того, чтобы передать сигнал по гиперканалу, требуется мощность корабельного реактора. Так что реальная польза от этого SOS-маяка может быть только в том случае, если капсула упала на обитаемую планету, или на орбите барражирует спасательное судно.

Последний сигнал на базу был отправлен перед прыжком, и спасатели наверняка вначале обследуют район, находящийся от этой планеты на расстоянии в добрых полсотни световых лет. Небольшая вероятность, что переход совершен штатно, и тогда существовал какой-то шанс быть обнаруженным, — после того, как кораблик не найдут в месте отправления сигнала. Сколько на это потребуется времени? Неделя? Месяц? Год?

Что-то подсказывало Сане, что, если его не найдут через неделю, не найдут уже никогда.

Чертик появился сразу же после того, как Саня, облачившись в скафандр (он так и не смог разобраться с изувеченной экспресс-лабораторией и совершенно не представлял, что ждет его за пределами капсулы), попытался вылезти наружу.

Чертик стоял рядом с люком и задумчиво ковырял песок копытцем — ростом метр с кепкой, чумазый, рогатый и хвостатый — как водится. На нем были просторные штанишки на помочах.

— Я уже решил, — сказал чертик, — что ты никогда не осмелишься вылезти наружу. Так и подохнешь в своем жестяном гробу.

Саня в это время судорожно пытался вытащить пистолет из кобуры, и это ему не удавалось, потому что трудно вытащить пистолет, находясь в узком люке переходника капсулы.

— Ну конечно, — сказал чертик. — Чуть что — сразу за пушку. Нет, я просто тащусь от этих носителей культуры… Интеллигенция, блин. Сплошные чингачгуки. Ну что там застрял? Вылезай.

— Ты кто? — спросил ошарашенный Саня.

— Дед Пихто, — ответил чертик. — Или конь в пальто. Хотя на коня в пальто больше похож ты… Хорошее такое пальто, с гермошлемом, кондиционером и воздушными фильтрами.

Он достал из кармана пачку папирос (Саня отдал бы руку на отсечение — точно, «Беломорканал»), лихо продул мундштук и закурил.

— Тебе не предлагаю, — сказал чертик. — Во-первых, у самого мало, а во-вторых — курить — здоровью вредить. Кстати, кастрюлю со своей головы можешь снять — здесь немного жарковато, но дышать можно.

Это все лекарства, догадался Саня. Меня изрядно покалечило, и аптечка запузырила какой-то жуткий коктейль. Интересно, я сейчас валяюсь без сознания в своем кресле или действительно вылез из кабины, и меня проглючило уже здесь?

Чертик с наслаждением выпустил изо рта тугую струю дыма.

— Я удивляюсь, — сообщил он, — как вы со своими комплексами и замшелыми стереотипами вырвались в космос? Мужик встретил, понимаешь, нечто, что выходит за грань его представлений, и тут же пытается втиснуть увиденное в прокрустово ложе тривиальности. Глюки у него, видите ли… А может, я представитель древней и могущественной цивилизации, а? Может, я послан для налаживания, так сказать, межгалактической дружбы?

— Гхм? — выдавил из себя Саня.

— Обломись, — махнул хвостом чертик. — Не угадал. Или вот, например, еще предположенье. Ты же художник, это тебе, как натуре творческой и где-то даже образованной, должно было в голову прийти в первую очередь. Смерть, ад и я, значит, как тот Вергилий. Похож я на посланника ада?

Чертик состроил рожу и оттого сделался еще более нелепым и даже комичным.

— Ты, я вижу, — сказал чертик, — решил остаток дней провести, торча в этой дырке и проглотив язык. Имей в виду, если мне покажется все это дело скучным — я уйду.

Саня наконец пришел в себя, оставил манипуляции с кобурой и вылез наружу.

Вокруг была желтая пустыня, в небе светило солнце. В стороне виднелись вершины гор.

— Ничего пейзажик, подходящий, — согласился с мыслями Сани чертик. — Ты не находишь? Есть что-то завораживающее в безбрежности. Безбрежный космос, безбрежное море, безбрежная пустыня. И суслики, которые оживляют картину. Вон, видишь, у той кочки? Сейчас мы его камушком…