Раймонд Фэйст - Предательство в Крондоре

— Что с Куллич? — нетерпеливо спросил Горат.

— Она еще жива? — поднял брови Обхар.

— Да, — ответил Ирмелин, — и живет неподалеку.

— Мне сказали, что я смогу увидеть ее по пути на юг, — напомнил Горат.

Обхар взглянул на Ирмелина, тот кивнул.

— Обещание есть обещание, — сказал вождь. — Сейчас я должен вас покинуть. Я и те из племени, кто пойдет со мной. Ирмелин проводит вас к Куллич и далее будет сопровождать через горы.

— Избегайте Харлика, — посоветовал Ирмелин. — Морэльф и Шестеро сейчас там.

Обхар, переодевшись в сухую одежду, повернулся к Горату:

— Удачи тебе, старый враг. Не позволяй никому убить тебя — это должен сделать я.

— Ты тоже, — ответил Горат, — ведь когда-нибудь именно я снесу тебе голову.

— Вы двое, похоже, любите друг друга, — усмехнулся Оуин, когда Обхар и его люди ушли.

Горат положил в рот кусок вяленого мяса, переданный ему Ирмелином.

— Так и есть. Друзья могут предать, а от старого врага всегда знаешь чего ждать.

— Мне это никогда не приходило в голову, — признался Оуин.

— Люди такие странные! — воскликнул Ирмелин.

— Очень, — согласился с ним Горат.

Хижина была очень простой. Четыре стены из старого камня и соломенная крыша. Из каменной трубы тоненькой струйкой шел дым, и это было единственным знаком того, что здесь кто-то живет.

— Она внутри? — спросил Горат.

— Да, — кивнул Ирмелин.

Горат и Оуин спешились.

— Делехан иногда следит за ней, — заметил Ирмелин, — так что я лучше останусь здесь. Если я позову — поторопитесь.

Горат кивнул и открыл дверь.

Если женщина, находившаяся внутри, и была шокирована внезапным появлением незнакомцев, то умело это скрыла. Она просто взглянула на вошедших из своего угла неподалеку от огня и произнесла:

— Входите и закройте дверь.

— Это твое самое теплое приветствие, Куллич? Твой супруг вернулся.

Оуин раскрыл рот от удивления.

Она поднялась. В ее движениях были гибкость и сила. И, несмотря на то что ее платье было в лохмотьях, а волосы выглядели грязными и спутанными, Оуина поразило ее сходство с Лиэллан. Сходство это нельзя было назвать внешним: у Куллич были волосы цвета воронова крыла, а у Лиэллан рыжими, Лиэллан была стройной и гибкой, а Куллич — полноватой, но приятной на вид. Но все равно в жене Гората угадывалось что-то общее с предводительницей клана Снежного Леопарда. Обе женщины излучали силу.

— Супруг? — ехидно произнесла женщина, и взгляд ее голубых глаз впился в Гората. — Как так? Вождь клана? Больше нет. Когда-то ты обладал этим титулом по праву. Ты заслужил его хитростью, отвагой и силой. Арданьены вились вокруг тебя, как спящий дракон, ожидая одного твоего слова, чтобы встать и сокрушить любого противника. Где сейчас этот дракон?

— Ушел через Зубы Мира на Север и теперь скрывается.

— Тогда ты не можешь более называть себя мужем и вождем клана, Горат. Ты потерял право на все титулы, когда утратил остатки мудрости и отдал приказ бежать из Сетанона.

— Мудрости, старая ведьма? Убийства и безумие — это твоя мудрость? Неужели ты до сих пор мечтаешь о завоеваниях — о том, к чему призывал Мурмандрамас? Тебя что, ничему не научила утрата наших людей при Арменгаре и Сетаноне? Наш сын пал в одной из этих битв.

— Чего ты хочешь от меня? — спросила женщина.

— Я хочу положить конец безумию. Ты поможешь мне?

— Как? Собственной смертью и головой на копье за Сар-Сарготом?

— Делехана нужно остановить.

— Зачем? Какую судьбу ты бы выбрал для наших людей, Горат? Хотел бы ты, чтобы мы склонили наши головы еще раз? Должны ли мы служить королеве эльфов, как мы уже служили валкеру? Мы — свободный народ! Или, может быть, тебя манит Возвращение?

— Нет! — Глаза Гората загорелись яростью. — Но я узнал многие вещи. — Он указал на Оуина. — Не все люди — наши враги.

— Конечно, — согласилась Куллич. — Некоторые соглашаются служить нам за деньги.

— Я говорю о тех, кто хотел бы жить с нами в мире.

— В мире? — переспросила женщина с презрительным смешком. — Когда это моррелы говорили о мире? Ты говоришь как вернувшийся в Эльвандар. Те, которые раньше были яростными быками, теперь — охолощенные волы. Они рабски служат королеве.

— Это не так, жена, — упрямо возразил Горат. — Гламрелы присоединились к эльфам не как рабы, а как равные братья.

— Безумцы! — воскликнула женщина-моррел. — Если ты считаешь это правдой — вперед. Я останусь в стороне. Мой дом здесь, и в конце концов я найду того, кому смогут пригодиться мои таланты и знания. Он будет воином, и я покажу ему, как возвыситься, обрести силу и удержать ее. У меня будут еще сыновья, и они будут жить.

— Я боялся, что твой ответ будет именно таким, — вздохнул Горат.

— Тогда зачем ты пришел сюда? Уж не для того ли, чтобы снова возродить любовь, которая давно умерла?

— Нет… Мне нужна твоя помощь. Это ненадолго, затем я навсегда уйду из твоей жизни, так или иначе.

— В память о той, ныне мертвой любви я выслушаю тебя, — сказала она, явно удивленная признанием Гората.

— Где сейчас силы Делехана?

Куллич взглянула за покрытое инеем окно.

— Сконцентрированы на границе с Королевством. Знамена кланов Крида, Даргелас и Оирду содержатся в резерве недалеко от Рагалма. Я слышала, что войска Лиэллан и Нараба скоро выступят.

Горат улыбнулся.

— Нараб взъярился на своего хозяина как бешеный волк.

— В любом случае около границы достаточно армий, чтобы перекрыть границу.

— Мы знаем путь, — сказал Горат.

— Тогда что тебе нужно от меня?

— Ты знаешь многое, ведьма. Что ты можешь сказать нам о Шестерых?

— Я пыталась узнать о них с помощью магического кристалла и в результате лишилась всех магических умений и чувств на несколько дней. Я знаю только, что их возможности находятся за пределами моего понимания. Среди всех сил, находящихся в распоряжении Делехана, эта — самая опасная. Он думает, что контролирует их. Я в этом сомневаюсь.

— Нам пора идти, — раздался с улицы голос Ирмелина.

— Иди, — произнесла Куллич. — Надеюсь, мы никогда более не увидимся, и я не жалею об этом. Слишком много боли пролегло между нами. Это будет наш последний разговор в роли мужа и жены. Когда ты выйдешь из этой двери, наш брак закончится. Но знай: я желаю тебе всего хорошего, какая бы жизнь тебя ни ожидала.

— А я тебе, — с горечью произнес Горат. — Удачи, жена.

— И тебе, муж.

Горат вышел из хижины и, когда дверь захлопнулась, разорвав узы его брака, на мгновение замер. Затем они с Оуином оседлали лошадей и вновь тронулись в путь.

— Мы должны успеть до заката, пока не сменились те, кто приглядывает за тропами, — крикнул им Ирмелин.

Задумавшись, Горат промолчал. Оуин же мечтал о том, что, если им будет сопутствовать удача, он выживет и снова увидит Королевство.