Вадим Проскурин - Эти бессмертные

— Но все-таки, Павел Иванович! — хрипло провозгласило устройство громкой связи. — Я, конечно, понимаю, кризис, евро растет, клиенты жмутся, но это же не повод…

Павел коснулся пальцем поворотника, зеленая стрелочка на приборной панели трижды моргнула, Павел резко крутанул руль и перестроился правее. Старенький «Лексус» в заднем зеркале заметно дернулся, очевидно, водителю пришлось резко нажать на тормоз. А не фиг, надо было сразу притормозить, видел же, что большой джип заморгал поворотником. И нервничать не пришлось бы.

«Лексус» обиженно бибикнул.

— Вот козел! — пробормотал Павел себе под нос.

— Что, простите? — удивился телефонный собеседник.

Павел хихикнул.

— Это я не вам, Дмитрий Янович, — сказал он. — Я сейчас по Третьему кольцу еду, напротив Москва-Сити, тут такое движение своеобразное…

Дмитрий Янович странно хрюкнул, кажется, с облегчением.

— Да, это вы точно заметили! — воскликнул он. — Ездить вообще не умеют, права напокупали…

Павел резко перестроился влево, обошел припаркованную фуру, снова вернулся в правый ряд и плавно, но энергично нажал на тормоз, возвращаясь к скорости потока.

— А все-таки, возвращаясь к нашим делам, — сказал Дмитрий Янович. — Я, конечно, понимаю, кризис…

Павел улыбнулся. Исход переговоров почти не вызывает сомнений, Дмитрий Янович дозрел, он уже готов идти на уступки. Отсрочку точно даст, а может, чем черт не шутит, попробовать цену сбить…

— Поймите меня правильно, — серьезно сказал Павел. — Я очень ценю вас, Дмитрий Янович, мы с вами сотрудничаем почти три года, вы показали себя очень надежным партнером. Очень надежным и очень достойным. Мне совсем не хочется прекращать наше сотрудничество с вами, но, вы сами понимаете, кризис…

— Я готов дать вам скидку, — быстро сказал Дмитрий Янович. — Скажем, процентов пять?

Павел внутренне возликовал, но сразу же придал лицу серьезное выражение и сказал:

— Боюсь, пяти процентов маловато будет. Понимаете, мы сейчас как раз рассматриваем вопрос о сокращении ассортимента…

— Семь, — сказал Дмитрий Янович. — Семь процентов.

Павел сделал паузу, изображая задумчивость, и сказал:

— Ну, даже не знаю… Если бы десять процентов, тогда да, конечно…

— Восемь.

— Ну, может быть… Надо, конечно, все просчитать на компьютере… Так, навскидку, если с отсрочкой на два месяца, то, пожалуй, пойдет.

Дмитрий Янович издал непонятный звук.

— Два месяца никак невозможно, — сказал он. — Если каждый заказчик будет тянуть два месяца… Поймите меня правильно, Павел Иванович, я к вам очень хорошо отношусь, гораздо лучше, чем к другим заказчикам, мы с вами, в конце концов, помните, на даче отдыхали…

— Понимаете, Дмитрий Янович, — проникновенно произнес Павел. — Я к вам тоже очень хорошо отношусь, но нам приходится сокращать ассортимент. Реально приходится, у нас тоже проблемы с заказчиками, мы больше не можем поддерживать все направления одновременно. Как раз сейчас решается вопрос, от каких направлений отказаться, и боюсь…

Дмитрий Янович тяжело вздохнул.

— Хорошо, — сказал он. — Восемь процентов скидки и отсрочка платежа на полтора месяца с предоплатой пятьдесят процентов. Устроит?

— Предоплата пройдет на следующей неделе, где-нибудь в среду-четверг, — сказал Павел. — На крайний случай — в пятницу.

Это было совсем не обязательно, но чутье бизнесмена подсказало Павлу, что сейчас нужно еще чуть-чуть поторговаться. А то партнер может подумать, что слишком легко сдался.

Дмитрий Янович снова вздохнул и сказал:

— Хорошо. Я вам вышлю проект договора по факсу?

— Высылайте, — сказал Павел Иванович. — Я буду в офисе… ну, где-то через час, наверное. Сразу перезвоню.

— Вот и замечательно, — сказал Дмитрий Янович, но по его голосу было ясно, что он вовсе не считает достигнутую договоренность замечательной. — Тогда жду вашего звонка.

— Обязательно позвоню, как только, так сразу. До свидания!

— До свидания!

Павел кинул быстрый взгляд на панель устройства громкой связи, убедился, что связь оборвалась, и заорал во весь голос:

— ЙЙЙЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕ!

Как раз в этот момент справа в потоке машин обнаружился большой промежуток, Павел вдавил педаль газа в пол и направил «Лексус» вправо. Шестисотый «Мерседес», ехавший впереди, тоже сунулся в ту же щель, Павел принял еще правее и ловко обошел его по обочине. То есть это ему показалось, что ловко обошел.

Павел видел, что на обочине есть лужа, но до того, как передние колеса джипа коснулись поверхности воды, Павел не предполагал, насколько эта лужа глубокая. А потом уже поздно было давить тормоз, машину мотнуло, на приборной панели вспыхнула лампочка ESP, поток грязи звонко хлопнул по лобовому стеклу, включились дворники, Павел нервно посмотрел влево и облегченно выдохнул — «шестисотый» увернулся.

Нет, не совсем увернулся. Пассажирское окно «шестисотого» было приоткрыто, из него вылетел мокрый и грязный окурок, а затем показалась широкая бородатая физиономия, мокрая, грязная и очень злая.

Павел опустил водительское окно, сделал виноватое выражение лица и сказал, перекрикивая шум дороги:

— Извини, браток, я не нарочно. Я не видел…

— Я тебе не браток! — рявкнула физиономия. — Сначала ездить научись, урод!

В этот момент Павел увидел большой золотой крест на груди обладателя физиономии, прямо поверх… рясы.

— Извините, святой отец, — смущенно сказал Павел.

— Я тебе не святой отец! — крикнул священник. — И даже не батюшка! Будь ты проклят, ирод, и не будет тебе удачи ни в чем, пока дьяволы не заберут тебя в геенну огненную! Тьфу на тебя, ублюдок!

Завершив свою речь, священник сплюнул на мостовую и поднял тонированное стекло. Павел пробормотал нечто неразборчивое и тоже поднял стекло.

«Мерседес» срулил на обочину и резко ускорился, обходя справа едва плетущуюся фуру. Павел дал ему оторваться, а затем последовал тем же путем. Он нервно хихикнул.

— Святой отец, блин! — сказал он. — Духовный пастырь, на! Опиум для народа! Небось не святыми делами, козел, на «шестисотый» заработал!

Потом Павел подумал, что говорить о священнике в таких выражениях все же нехорошо, и потянулся за телефоном. Надо сказать секретарше, чтобы не отходила от факса, и вообще, надо этот договор побыстрее оформить, будет нехорошо, если Дмитрий Янович передумает. А он запросто может передумать, если немного поразмышляет над сутью дела, сложит два плюс два и поймет, что партнер его попросту разводит.

Кто-то говорил Павлу, что нынешний финансовый кризис достиг таких масштабов из-за того, что слишком много людей пользуется кризисом как предлогом кого-нибудь обмануть. Павел понимал, что так оно и есть, но также он понимал, что в таких делах нельзя быть исключением. Как говорится, не обманешь — не продашь.