Александр Мазин - Мой друг Тролль

Одна из троллих, с жаром что-то доказывая, изобразила руками, как будто что-то разрывает. Другая отрицательно потрясла головой, плюнула на пол и растерла плевок ногой. Первая вознамерилась ухватить оппонентку за волосы, но двое других не дали.

Дима глядел и потешался.

До чего же они прикольные, эти тролли.

И надо же до чего додумались — устроили себе жилье в заброшенном корабле…

Тем временем в дискуссии победила третья троллиха.

Выразив жестами свое полное несогласие с обеими спорщицами, она внезапно ухватила правой рукой столовый нож, а левой сграбастала Диму.

Он и пикнуть не успел, как его опрокинули навзничь на стол, а здоровенный нож рассек воздух в опасной близости от Диминого живота. Взяла бы троллиха сантиметров на десять пониже — получился бы из Димы экспонат для демонстрации харакири.

— Ты что творишь! — заорал он, попытался вывернуться, но здоровенная троллиха приплюснула его к столу. Как кошка — лягушку. Отбиваясь, Дима пнул ее ногой в нос. Основательно врезал. Но троллиха даже не пошатнулась. И нос ее, похоже, ничуть не пострадал. Но физиономия стала такой, что Дима решил: всё, настал его последний миг…

И тут троллиха его отпустила.

Дима немедленно спрыгнул со стола… И увидел, что тетки снова столпились кучкой у очага, а в дверях стоит тролль — тот самый, вожак.

Бац! Троллиха, едва не выпустившая Диме кишки, получила смачную затрещину.

Вякнула что-то возмущенно, но когда тролль поднял кулачище размером с полторы пивные кружки, троллиха сочла, что лучше помалкивать.

Тролль огляделся угрюмо, рявкнул еще разок — троллихи поспешно занялись делом, и сделал Диме знак — иди за мной.

Дима охотно повиновался. Оставаться в компании «прикольных» троллих ему как-то расхотелось.

— Прикинь, Скалли, этот дурачок сам на камбуз прибежал, — сказал Ниссе, двоюродный дядюшка Скаллигрима. — Бабы его уже, считай, под нож пустили, когда я подоспел.

— Молодец, что вмешался, — одобрил Скаллигрим. — У этих женщин одна стряпня на уме. А мне с этим прислужником сидов поговорить требуется. Как говорят людишки: делу время — потехе час. Так что сначала побеседуем, а потом и повеселимся, — Скаллигрим похлопал себя по брюху.

— А может, пока эту пищу закуховарим? — указал тролль на беспечно дремлющую Лейку.

— Эту — нельзя. Эта — Охотника. Он с нею даже ложе делил.

— Тьфу, пакость! — скривился дядюшка. — Я б за этакое непотребство любому из своих так хайло отформовал…

— Ты Охотника с прочими не равняй, — строго сказал Скаллигрим. — Во-первых, он просто так ничего не делает, потому что — Охотник; во-вторых, он жены моей Кунигунды старший брат, так что кто его тронет, тому придется иметь дело сначала с ней, а потом — со мной; а в-третьих, лично я никому бы не советовал Охотникову физию кулаком пробовать. Да ты и сам это знаешь, дядюшка.

— Знаю, племянничек. Не беспокойся. Я своих булдыганов предупрежу. На девку эту человеческую никто даже облизнуться не посмеет. Сам знаешь, как у нас тут Охотника уважают. Тем более — сейчас. Сейчас новость одну тебе скажу, Скалли. Страшную новость. Туат’ха’Данаанн Ротгар-Убийца снова в Стокгольме! Э-э-э… да ты вроде не удивлен?

— Для меня это не новость, дядюшка, — степенно произнес Скаллигрим. — Затем я и вернулся домой так поспешно, не жалея ни себя, ни родных. Так спешил, что не сушей — морем плыл, на железной посудине человечков, что хитрой магией по воде носима.

— Морем? — Дядюшка охнул. — Шутишь?

— Разве подобным шутят? — сурово произнес Скаллигрим. — Пришлось претерпеть и такое, дядюшка. Уж очень спешное дело. Надобно Охотника предупредить, что готовит Туат’ха’Данаанн ему западню. И помощь оказать.

— Охотнику? О чем ты толкуешь, племянничек, не пойму. Если сам Охотник не сумеет с Туат’ха’Данаанн Ротгаром управиться, так кто ж тогда ему помочь в силах?

— Я, — сказал Скаллигримм. — И ты. Все мы разом.

— Как это — разом? — удивился дядюшка. — Кучей, что ли?

— Не кучей, а вместе. А как — это я подскажу. Ибо познал я ныне, дядюшка, людскую науку о тайной войне.

— Эх, что ты говоришь, Скаллигрим! Что людишкины войны против Туат’ха’Данаанн? Сколько веков он нас режет. Вместе иль порознь — всё равно он нас поубивает. Ему ж огра кончить — что тебе кружку эля выпить. Он, может, даже и не сид теперь, а вообще не понять, кто.

— Как это — не понять?

— А так! Два заката назад убил он одного нашего из Вазастана. Убил и ел!

— Ничего не путаешь, дядюшка? — усомнился Скаллигрим. — Быть того не может, чтобы сид огра ел!

— Ничего я не путаю! — обиделся дядюшка. — Своими глазами эту трапезу видел!

— Ты видел, как Ротгар-Убийца ел плоть огра?!

От его крика Лейка проснулась, поглядела на Скаллигрима недовольно и снова задремала.

— Самого Ротгара я тогда не видел, — с дрожью в голосе сказал дядюшка. — Видел то, что осталось после трапезы. А Ротгара я видел позже. Здесь, неподалеку.

— И что?

— Да ничего, — отводя взгляд, проговорил дядюшка. — Мы ж не знали, что это сам Ротгар-Убийца. Мы думали — обычный сид. Полоумный. А как увидели, так, ну, сам понимаешь…

— Удрали, — сказал Скаллигрим.

— Так любой бы убежал. И ты тоже. Ужас-то какой!

— Не страшней, чем в железной бочке по морю плыть, — строго произнес Скаллигрим. — Что еще было?

— Да ничего более. Убежали. Он — не догнал.

— Или — не гнался?

— Может, и не гнался. Мы не оглядывались. Зато приспешника сидов мы все-таки с собой унесли.

— Это вы, конечно, молодцы, — похвалил Скаллигрим. — Давай-ка его сюда, будем, как людишки говорят, снимать с сиденка показания.

Тролль, присматривавший за Димой, а вернее, попросту заткнувший дверной проем собственной тушей, посторонился, и в кубрик ввалился вожак. Ни слова не говоря, он ухватил Диму за плечо и поволок за собой. Сопротивляться ему было — все равно что пытаться остановить асфальтовый каток. Так что Дима покорно повлекся, куда тащили, стараясь по возможности сохранить остатки чести и достоинства. Все же какое хамье эти здешние тролли! Даже Карлссон в сравнении с ними образец вежливости и деликатности.

Пришли. Еще одно корабельное помещение размером со средних размеров сарай. И еще один тролль, даже здоровее, чем прежние.