Константин Калбанов - Вепрь-3

Виктор сходу перемахнул препятствие и резко затормозив, обернулся бухнувшись на колено. Все же нужно будет озаботиться наколенниками. Вот же, подумать тебе больше не о чем! Над головой вновь пролетает пуля. Достали. Вон он дымок, а сквозь него прекрасно виден стрелявший. Адреналин бушует как адское варево, сердце бухает о ребра как бешеное, но рука не дрожит, в груди закипает такая знакомая холодная ярость. Выстрел! Этот готов. Перезарядка, глаза сами выискивают следующего преследователя. Еще выстрел. Давно бы так. А то взяли моду, бегать словно тут вам и не война вовсе, а тут стреляют. Потеря двоих заставляет драгун искать прикрытие.

Давать здесь бой в его планы не входит, поэтому убедившись, что прыть слегка сбита, Виктор пригнувшись, дабы не отсвечивать лишний раз, побежал дальше. Не стоит забывать о том, что в лесу имеются еще и спешенные драгуны бокового охранения.

'Бах'! 'Бах'! 'Бах'!'Вжжью'! Дурные мысли притягивают неприятности. На этот раз выстрелы звучат слева. Вот же гады! Быстро они подтянулись. Волков прижимается к большому вязу и отчетливо слышит как вслед за выстрелом в ствол ударяет пуля. А вот теперь он только рад тому, что здесь не знают бездымного пороха. В густом подлеске быстро заметить противника не так чтобы и просто, даже с учетом их ярких мундиров. А вот дымок как маяк, указывает где именно нужно искать противника. Два выстрела один за другим, стон раненного. Еще выстрел. Все, никто больше не отсвечивает. Бегом.

Перезаряжаться некогда. Карабин за спину, кольты в руки. Движение справа, что там сзади не рассмотреть. Вот олух! Они же решили, что он уже расстрелял все свои заряды. Ну сколько можно навьючить на себя оружия? Укрывшись за очередной корягой, Виктор вскинул оба револьвера, за прошедшее время он все же сумел поднатореть, в стрельбе с обеих рук. Расстояние едва ли тридцать метров. Гульды бегут совершенно открыто. Сначала он бьет с правой руки, вслед с левой. Двое падают. Быстрая перезарядка. Еще один падает на землю. Следующий выстрел мимо, противник сообразил, что тут явно что-то не то и прячется. Может решили что здесь еще стрелки, а может сообразили, что имеют дело с весьма дорогим и редким магазинным оружием. Не суть. Обернуться назад, еще пара выстрелов. Все. Ходу!

На большую поляну он выскочил уже с полностью разряженным оружием, перезарядиться никак не получалось, как и подстрелить еще кого-нибудь. Сбивая пыл преследователей, он израсходовал и последнюю пару гранат. Впустую, судя по тому, что никаких криков или стонов он так и не услышал. Все, дальше бежать уже опасно.

Отбежав от кромки леса не далее тридцати шагов, он сходу распластался на траве, немного проехавшись по ней брюхом. Едва остановившись, Волков тут же перевернулся на спину, выпростав пару ножей. Перезаряжаться все так же некогда. Трава не очень высока, но ее достаточно, чтобы скрыться от взглядов преследователей, этому способствует и одежда, сливающаяся с местностью. Драгуны как видно сообразили, что у их дичи все же вышли заряды, поэтому сходу развернувшись широким веером, они не скрываясь выбегают на открытое место.

Как всегда залп не получился, ударили вразнобой, с незначительными интервалами и накладывающимися друг на друга выстрелами. Вдогонку звучат еще несколько выстрелов. Тишина. Стрекот кузнечиков, жужжание насекомых. Вот же паразиты, словно и не стреляли только что. Вот птицы это иное, мечутся в высоте и оглашают окрестности своими беспокойными голосами. Значит несмотря ни на что, он не ошибся и вышел точно на подготовленную засаду. Интересно, все сумели вернуться.

— Атаман. Атаман.

— Чего тебе, Зван?

— Жив, что ли?

— И даже не ранен.

Виктор устало поднимается на ноги и сталкивается взглядом с парнем. Тот улыбается во все тридцать два зуба. Затею Виктора он не одобрял и пытался его отговорить, но тогда Волкову мысль показалась здравой и оправданной. Сейчас он так уже не думал и мысленно клял себя на все лады, вот только внешне этого не показывал.

— Я уж думал, что ты мертв, как и парни твои, а ты эвон: грязный, помятый, усталый, но живой, — говоря это Градимир не скрывал облегчения, невольно охватившего его.

Вот поди пойми этого человека. То за горло берет так, что дохнуть невозможно, при этом еще и карами стращает. То вот так вот переживает. То что, он искренне рад у Виктора сомнений нет, мало того, видно у воеводы словно камень с души упал, ведь понимал, что снова вынудил старого знакомца, коему не единожды жизнью обязан, рисковать жизнью в попытке воспрепятствовать подходу врага. Но видно на этот раз задача и впрямь оказалась для него неподъемной. Не сказать, что Градимир сильно рассчитывал на удачу, но надеялся, иначе не вывел бы полки в поле, навстречу противнику. Когда в назначенный срок посыльный от Добролюба не прибыл, воевода искренне обругал себя, за потерю таких бойцов, и их десятника в частности. Мысленно, не посвящая в свои думы никого, но он был собою недоволен и переживал утрату. А тут…

— Милостью Отца небесного мы со смертью пока разными дорогами ходим, — одарив присутствующих своей неподражаемой улыбкой, ответил Виктор.

При этом краем взора он успел усмотреть, что заместитель воеводы недовольно скривился. Уж этот-то не стал бы огорчаться, погибни этот висельник. И чего взъелся на него? До женитьбы он его просто не любил, это понятно, прямое подчинение воеводе, остальные побоку. Но после свадьбы в него словно бес вселился. Всякий раз искал повод, чтобы пнуть десятника и за людьми его следил так, словно только и ждал, чтобы те оступились. Будь на его месте тот же подьячий из Звонграда, было бы понятно, тот имел огромный зуб лично на Волкова. А этот-то с чего?

— Отчего гонца не прислал?

— Дак не вышла задумка.

— Ну и известил бы.

— К чему? Ить решили же: коли гонца не будет, ты уведешь полки в Обережную. А мне там каждый человек был нужен. С каверзой ничего не вышло, но мы и так, честным оружием сумели пустить кровушку ворогу, — говоря это, Виктор скосил взгляд на Бояна. Ну-у, боярич, тебе не угодишь. Не по чести плохо. Честным оружием, кабы ни еще хуже.

— Хорошо погуляли? — А вот Градимир доволен. Такое впечатление, что после того как он увидел живого Добролюба ему уже ничто не испортит настроение.

— Неплохо получилось. Мне так думается, что более трети полка мы либо поранили, либо на тот свет спровадили.

— И все это честным оружием, — Боян буквально сочился желчью. Нет, ну что ты будешь делать.

— Дак ить мы в атаку не хаживали. Там гранатку кинем, там стрельнем, там волчью яму устроим, опять же чуть не половину ихнего пороха извели. Тайно пробрались в их лагерь и подорвали, но тут тоже все честь по чести, военной хитростью то деяние называется.