Наталия Шиманская - Дочь Земли

- Оставь ей жизнь. - Встретившиеся с ним глаза походили на подкрашенный зеленью лед. В них не было унижения, злости, желания поквитаться. В них не было ничего вообще. И где-то в глубине себя рагезт невольно вздрогнул. Она не сломана. Она затаилась. А растоптанные чувства разуму легче взять под контроль. Ничего не улажено. Сделал хуже, и только. Но показывать, что догадался нельзя. Лучше немного уступить. Незаметно и аккуратно. Изобразив снисходительную милость.... Идея!..

- А за него почему не просишь? - Черный ноготь ткнул в направлении очертаний распластанного у стены мужского тела.

- За того, кто и так покойник? - Аля неожиданно рассмеялась. Колюче, едко. - Опять экзаменуешь?.. Твои опыты теряют разнообразие, по-ве-ли-тель. Когда я вошла, он был уже мертв. Давно и прочно. Меня интересует девушка.

- Какой с нее толк? На планету не вернуть. Прежние обязанности исполнять не сможет. Перекраивать её память и подвергать гипнозу еще уйму народу по этому поводу? Ответ знаешь сама. Для чего она тебе?

- Пригодится.

- Слишком неопределенно.

- Назови цену.

- Ты хочешь её выкупить?! Каким это образом, интересно?

- В обмен на что-то незаменимое для тебя.

- Высоко замахиваешься, котенок. А если не дотянешь... до планки?

- Так и будет.

- Но, ведь, я могу поставить заранее невыполнимые условия.

Аля широко улыбнулась, посверкивая треугольничками клыков:

- Будь ты склонен к подобным глупостям, ты никогда не стал бы тем, кто есть. К чему бессмысленные игры, если можно извлечь настоящую выгоду?.. Я права, не так ли?.. Не забывай, что твоя игрушка уже слишком хорошо тебя знает. Хозяин!

Краасс фыркнул. Поднялся. Медленно пошел к выходу. У дверей обернулся. Поглядел задумчиво, прошелся ладонью по своду притолоки.

- Цена вопроса - Нордок. Что ответишь?

-Ты отдаешь мне Дану прямо сейчас. И обеспечиваешь ей полную и безвременную безопасность от поползновений твоих любителей свежатинки. И ты не устанавливаешь мне строгих сроков. Процесс может затянуться.

- Как быстро взрослеют дети! - Его губы продолжали улыбаться, но лицо заметно помрачнело. - Мой птенец становится на крыло?.. Поубавь прыти. Это для твоей же пользы.

- Непременно учту все ваши пожелания, господин мой! - Она быстро села на ложе, приложила руки ладонями к плечам, нарочито демонстрируя синюшные россыпи. - Ты согласен?

Он угрюмо оглядел её, молча кивнул. Вышел.

* * *

Серое на белом.... Не белом, а молочном!.. Серое колышется, меняет очертания. Молочный фон наплывает со странным гулом и скрежетом. А потом снова отдаляется. И так все время. То медленнее, то быстрей. И саму её качает, будто в утлой лодчонке на волнах. Губы силятся заговорить, а язык не ворочается. Отвратительное состояние. Что ж это с ней такое?.. Она, разве, заболела?!.. И где Андрей?.. Точно заболела. Отравилась чем-то на пикнике.... Потому и кошмары мучили.... Ффуух! Мерзость какая!.. Андрюшке лучше не рассказывать, а то волноваться станет. Он у нее, как ребенок малый, в любую примету поверить готов. Да она и сама почти уже поверила. А это, выходит, сон плохой был. Слава тебе господи!.. Да что это с голосом, в конце концов? Никак, успокоительным накачать додумались?! Нельзя же! Они малышу повредить могли!.. Вот оболтусы, а еще медиками называются! Ну, ладненько, сейчас она с силами соберется, позовет дежурного. А там и до врача очередь дойдет. Ты, главное, Дана, не паникуй. Ничего же не случилось. Ничего.... Ничего?!!.. Боже!!!.. Андрей!!!.. Ребенок!!!..

Хриплый животный вой разорвал безмолвие палаты. Привязанное ремнями к платформе, исхудалое маленькое тело рвалось и колотилось, заходясь бесконечным криком. Белые костяшки кулачков молотили по пластику, а голова моталась и била о изголовье.

Шипение раздвигающихся дверей. Быстрые летящие шаги. Высокая изящная фигура склоняется, зависает. Тонкие ладони выныривает из складок черного шелка, осторожно и бережно ложатся на виски. Серебристый голосок произносит ласково:

- Спокойно, Дана. Спокойно, моя хорошая. Ты со мною. Ты в безопасности.

- А-ли-ра...- отдельно звуки, отдельно дыхание. Запавшие щеки, ввалившиеся глаза. Дорожки слез на шершавой старческой коже. - Я же... умерла?.. Почему... нет?.. За что... вы меня... оставили?.. Отпусти меня!.. Я хочу к Андрею!.. Я хочу к своему маленькому!.. Отпусти, Алира!.. Пожалуйста.

- Дана, нет!! - кажущиеся невесомыми пальчики схватили сталью, припечатали. Аля наклонилась. Вплотную. Глаза в глаза. Прошептала:

- Все позади! Ты будешь жить. Я тебя вылечу!

- Я не хочу. - Кулачки разжались. Высохшие пальцы дотянулись до запястья, накрыли поглаживая. - Ты хорошая.... Ты добрая.... Ты мой единственный друг.... Но мне уже незачем бороться.... Я знаю, кто они.... Они не боги и не высшие. Они демоны, питающиеся нашей болью и страхом.... Они убили Андрея.... И убили ребенка во мне.... Они меня опустошили, понимаешь?.. Отпусти, Аля. Мне уже не для чего жить....

- Неправда! - Горячо и надрывно. Зеленые глаза расширяются, закипая обидой и скорбью. - Неправда! Ложь! Всегда бывает для чего!.. И бороться! И оживлять себя! И воскресать!.. Нельзя ломаться. Нельзя малодушничать! Легче всего - сложить лапки и плюхнуться на спину. Но это не выход. Это побег. И побег пустой! Откуда ты знаешь, что обретешь их там, кого потеряла в этой жизни? Откуда ты знаешь, что там тишина и покой?! А, если тебя там ждут мучения почище?! Обратно проситься будешь?!.. Оттуда уже не сбежишь. Не выкарабкаешься. Не отпросишься!.. Нет, пока тебя носит земля, пока служит тебе твое тело, изволь сражаться. Изволь ломать и перекраивать! И выживать. Вы-жи-вать, слышишь ты?!..

- Для... чего? - Дану так удивил эта нежданный обвал эмоций вечно холодной скалы, что она отстранилась, даже, каким-то чудом от собственной боли, пытаясь постичь и принять.

- Для себя. Для других. Для того, кто тебя сотворил. - Теперь глаза Алиры наполняла тоска. Он вздохнула сжато. Чему-то своему. Улыбнулась. Успокаивающе, кротко. Погладила девушку по голове, убирая свесившиеся на глаза прядки. - Добавила с любовью:

- Жизнь, великий дар, Дана. Да, у нас её могут отнимать. Но мы не вправе отказаться добровольно. Трусов не прощают. Ни здесь. Ни выше! - Вытянутый палец уперся в направлении потолка. - Ты столько всего прошла! Ты сумела выстоять там, где другие были бы обречены. И теперь, на пороге освобождения, ты отказываешься от возможности спастись?!.. Не делай этого. Не делай того, что не сумеешь исправить!..

Дана смотрела. Недоуменно и, явно сомневаясь. Пробормотала трудно:

- Не... знаю. Я не могу сейчас решиться... ни на что.... Я не вижу себя... и будущего!..

- А не надо видеть, Дана. Не надо придумывать. Надо только хотеть выздороветь. Просто выздороветь. И все. Ты мне этим очень поможешь.... Честно-пречестно!

'Ну вот, теперь она выглядит совершенным ребенком. Лет четырнадцать, это край!.. Одинокая детская душа. Барахтающаяся в трясине взрослости. Сама не тонет, и других на поверхность выпихивает.... Что она пережила?.. Что с нею сотворили?!.. Она, ведь, тоже родилась человеком. Она невинна была!.. Они её перекроили. Но душа-то осталась! И теперь нащупывает пути к спасению. Не для себя, так для других, хотя бы!..'