Валентин Егоров - Море и берег

Прекратив гомерический хохот, шаман подозвал к себе командиров номадов и, небрежным махом руки, указал им направление и цель атаки. Командиры попытались своих кочевников выстроить в конную лаву, нацеливая острие атаки прямо на центр вражеской фаланги. Видимо, шаман посчитал, что степняки только своею конной лавиной легко раздавят фалангу и разорвут ее на части, а там уже дело техники клинками вырубить воинов врага. Сам шаман тут же потерял интерес к начавшимся развиваться событиям и углубился в разговор с какими-то подошедшими к нему пешими воинами в черной одежде. Шаман даже головы не повернул в сторону конной толпы всадников, которые ринулись на вражескую фалангу.

Командирам номадов так и не удалось своих конных воинов кочевников выстроить в хотя бы подобие конной лавы, а всей неорганизованной массой всадников ринулись в атаку. Расстояние до вражеской фаланги было таким небольшим, что кочевникам для того, чтобы набрать скорость и мощно обрушиться на противника, пришлось на поляне сделать дополнительный круг. Горяча ящеров, громко улюлюкая и что-то радостно крича, всадники, наметом полетели в атаку, на полном скаку, постреливая из небольших луков. Но выпущенные кочевниками стрелы увязали в воздухе или падали на землю, так и не долетев до рядов фаланги.

Когда наибольшее число конных кочевников, всадников, примерно, в четыреста - пятьсот, оказалась в трехстах шагах от фронта фаланги, то артиллеристы Кимвелла освободили стопорные механизмы баллист и онагров. Несколько десятков тяжелых стрел онагров и два больших каменных ядра баллист обрушились на эту конную толпу и прочертили в ней кровавые тропинки и дорожки в среди скачущих степных наездников. Снова послышались крики и стоны умирающих и раненных номадов. От залпа тяжелых стрел, который лег очень удачно и он отправил на небо погибшими сорок номадов, а тридцать кочевников ранеными повались из седел под лапы своих верховых ящеров.

Неожиданно раздавшиеся громкие крики, стенания и вопли раненых кочевников явно напугали их верховых ящеров, которые так и не доскакали до пик, выставленных воинами вражеской фаланги. Но в какой-то момент верховые ящеры полностью вышли из подчинения своих всадников и, испугавшись острий пик, грозно поблескивающих перед их мордами, уклонились от столкновения с ними и забрали резко влево, уходя от атаки фаланги.

Продолжавшие скакать впереди этой неорганизованной толпы теряющих разум кочевников номадские командиры постепенно сумели-таки взять под свой контроль эту неорганизованную толпу всадников. Они-то сообразили, что момент атаки упущен и для того, чтобы не потерять скорость движения конной лавы, по кругу начали разгоняться и снова выводить ее во вторую атаку вражеской фаланги. К этому времени большинство конных номадов, которые, видимо, совершенно потеряли разум. Они своих верховых ящеров пустили сказать по трупам своих товарищей, павших в неудавшейся первой атаке. Поднялся несусветный шум и гам, кочевники и верховые ящеры озверели от ситуации и запаха человеческой крови. Своими толстыми лапами верховые ящеры насмерть добивали раненых и травмированных вражескими камнями и стрелами своих же номадов, которые так и не дождались просимой помощи.

На этот раз передовые ряды толпы номадских всадников все-таки напоролись на пики вражеской фаланги, от которых пали более пятидесяти номадов. Шум и сумятица боя от этого еще более усилились, кричали и бранились раненые кочевники и испуганно ревели верховые ящеры, получившие глубокие порезы и колотые от вражеских пик раны. Поднялась страшная и непонятная какофония человеческих криков, рева животных и лязга оружия.

Конные номады, своей массой, так и не пробили ряды вражеской фаланги и снова откатились на третий круг подготовки атаки на эту фалангу. В тот момент, когда номады еще вгрызались в ряды воинов фаланги, то перед ее фронтом скопилось около пяти сотен конных кочевников. Тогда снова последовал залп скорпионов и катапульт. Но на этот раз этот залп оказался не таким уж удачным, каким был в первый раз. Но он в немалой степени способствовал откату вражеской конницы от рядов фаланги, которая выстояла и выдержала этот бешеный натиск номадской конницы.

А эта конная толпа снова вернулись к центру поляны, где шаман рукой снова указал им прежнюю цель атаки. И снова конная лава, даже не отдохнув, полетела наметом на вражескую фалангу.

К этому же времени на поляне увеличилось общее количество боевых шаманов. К первому шаману присоединились еще три его товарища, появившиеся неизвестно откуда и своим обличием они напоминали братьев близняшек. Коренастые фигуры, широкие плечи и большие пивные животы, скрытые широкими плащами с капюшонами, откинутыми на спину. Все они до бровей заросли бородами, различной густоты и курчавости. Под волосами, выросшими на голове и на лице, было практически невозможно рассмотреть черты их лиц, шевелюра на головах была немытая и нечесаная. Грязные лохмы волос на затылках были собраны в пучок и перевязаны веревочкой. Из-под плащей выглядывали грязные и, по-видимому, никогда не знавшие чистки сапоги.

Вся четверка шаманов более походила на грязных бродяг, которые постоянно можно было бы встретить на дорогах, а не на гражданских и военных руководителей государства Ромшер. Внешне они были одинаковыми и очень похожими друг на друга, но имелось одно и различие. Их плащи были одного фасона, но разного цвета, первый маг-шаман, по всей очевидности, являвшийся руководителем шаманской группы, носил плащ с бордово-красным верхом и синей изнанкой, вновь появившаяся тройка - ярко-желтых плащи с зеленой изнанкой, к тому в их руках были устрашающего вида и размера посохи.

А обезумевшие номады в этот момент снова находились в нескольких десятках метрах от передовых рядов вражеской фаланги, но тут послышалась команда лейтенанта Кимвелла, ряды фаланги вздрогнули и начали расходиться. В центре фаланги сначала появилась трещина-разрыв, которая начала быстро расти и увеличиваться, пока не образовался большой промежуток А на флангах разрыва образовались два больших каре, которые ощетинившись остриями пик и дротиков, превратившись в подобие двух хорошо вооруженных острова.

По инерции, ведь атака лавой не прерывалась, номады всадники стали проскакивать в образовавшийся между островами промежуток. Избежав смертельно опасного фронтального столкновения с островами каре, номады через полусотню метров всадниками номады упирались в новое препятствие, на этот раз природного характера. В этом месте просторы поляны заканчивались и она переходила в лесную чащу, которую не могли преодолеть номадские всадники. Номадам потребовалось некоторое время для того, чтобы сообразить, что впереди нет никакой дороги, а они попали в ловушку. Кочевники пытались развернуть своих верховых животных, но были лишены пространства для выполнения этого маневра, так как их товарищей с каждой секундой все пребывала и пребывало. Только очень немногим из них удалось найти лазейку среди толстых деревьев, которых великое множество сосредоточилось перед номадами в этом месте.