Валентин Егоров - Море и берег

Открывшаяся передо мной картина была настолько аномальной, что я почувствовал жуткую дурноту, и мой желудок чуть-чуть ли не вывернуло наружу. Да люди в черном имели человеческое тело, голову, руки и ноги, но их нельзя было бы называть людьми в истинном понимании этого слова. На деле это были сохраненные копии существ, которые ранее были людьми, но или умерли или погибли. Их нельзя было даже назвать клонами человека, ведь клоны имели головной мозг, который достаточно эффективно осуществлял мыслительный процесс. Творец людей в черном сознательно лишил копии людей разумов и душ. В его руках они превратились в прямо-таки безмозглых существ, которые создавались только для выполнения четко определенных задач. Так вот эти люди в черном были созданы только для того, чтобы заниматься уничтожением простых и настоящих людей.

Любой умерший своей смертью или погибший на поле боя человек мужского или женского пола мог быть воссоздан в такой копии. Душегубу-создателю требовались только тело, в которые он вместо душ закладывал магические матрицы, превращая их в неодушевленные человеческие копии. В течение длительного времени такая копия сохраняла внешний облик и человеческую плоть на костях, которая не истлевала и даже обладала регенирующими свойствами, отрубленная рука или голова, если не сжечь тело, через неделю восстанавливались и быстро залечивались раны на этом уже мертвом теле. Но, разумеется, это копия не могла заниматься своим воспроизводством, не могла думать и являлась простым боевым придатком поморского шамана.

Но не каждому шаману или колдуну чернокнижнику предоставлялось право управлять копией бездушного человека-оружия, существовала определенная когорта шаманов северного Поморья, которым и доверялась работа с боевыми копиями человека. Но даже и они не знали полного секрета создания такой боевой копии человека, они умели только командовать людьми в черном, которых было бы лучше называть нечистью.

Сделанное открытие потрясло меня до глубины души, некоторое время после этого я оставался недвижимым и ни на что не реагировал. И из-за волнения даже на некоторое время прекратил дышать, на что немедленно и несколько своеобразно отреагировал коммодор Скандинав. Он нежно полуобнял меня за плечи своими тяжелыми клешнями-лапищами, начал массировать грудь и плечи, стараясь несвойственной ему нежностью вывести меня из ступора и вернуть к жизни. Когда в результате этого массажа, мне действительно стало нечем дышать, кислорода в легких почти не осталось, то я был вынужден возвратиться в реальность, чтобы избежать несвоевременной смерти из-за нежных ласк орангутанга в образе человека.

- Не пора ли поднимать якорь, милорд? - Заметив мой оживший взгляд, спросил коммодор Скандинав.

- Нам следует выждать еще некоторое время, коммодор, сражение еще не началось.

Ответил я. И чтобы командор Скандинав больше не отвлекал бы меня от дел, я передал в его сознание картинки, транслируемые шаром с поля боя. Скандинав тут же прекратил задавать свои глупо-наивные вопросы и, занявшись изучением ситуации на поле боя, перестал уделять мне свое тяжелое внимание.

Шар же тем временем демонстрировал, как в ловушку, созданную самой природой, заползал огромный табор номадов и колонна людей в черном, а авангард охраны табора уже подошел к заградительным укреплениям нашей морской пехоты, перекрывшими выход из этого природного мешка. За укреплениями в определенном порядке выстроились три каре морских пехотинцев по пятьдесят человек в каждом. Бойцы в каре не двигались, только отдельные офицеры и сержанты деловито сновали между ними. Мне показалось, что на одном из пригорков рядом с артиллерийскими позициями расположился полковник Борг со штабными офицерами и вестовыми. Полковник через подзорную трубу наблюдал за разворачивающейся панорамой начинающегося сражения. Но боевого контакта войск пока еще и не произошло.

Номадская конница, упершись головой своей колонны в заградительные укрепления, так и замерла в неподвижности перед частоколом.

И только после всего этого в поле моего внимания попала странная четверка чудаков, которая, словно какие-то циркачи, была разодета в разноцветные балахоны с капюшонами. Вместо клоунских колпаков на головы чудаки натянули цветные банданы, изготовленные не из ткани, а из растительного материала. Похоже, было на то, что эти чудаки не особенно блюли в своей повседневной жизни чистоту и гигиену, потому что их банданы, как и балахоны, в прошлом имевшие определенную окраску, сейчас напоминали давно не стиранные грязные тряпки.

Балахоны этих чудаков больше напоминали рубища нищих или бродяг, но они когда-то имели яркие окраски их внешние и внутренние сторон. Я бы не стал столь внимательно рассматривать и изучать этих неудачливых циркачей, если бы их аура чудаков не светилась бы столь ослепительным спектром радужных красок. Это аура во все горло кричала о том, что на поле боя появились боевые шаманы северного Поморья. Разумеется, в их руках не было видно бубнов, но имелись посохи, которые можно было бы использовать и в качестве оружия.

Данная четверка чудаков циркачей и была моими настоящими врагами!

Поморец Ануфрий - хранитель древних знаний пятого порядка, Поморец Чернорясник - хранитель древних знаний четвертого порядка, Поморец Черноскитник - хранитель древних знаний четвертого порядка и Поморец Пшенник - хранитель древних знаний второго порядка. Имена магов-шаманов северного Поморья скользили по экрану монитора-зеркала в моей каюте и по полочкам моей памяти, неторопливо сменяя друг друга. Одновременно в сознании росло понимание, что с этими ребятами-циркачами и любителями бандан, лучше особо не шутить и с самого начала воспринимать их совершенно серьезно.

Резким всплеском языка темного пламени, с экрана монитора было стерто спектр ауры и имена шаманов, а изображение перешло на демонстрацию общих планов начинающегося боя.

Я не заметил, каким именно образом враг подал сигнал на начало сражения, но, в любом случае, что-то нечто подобного было проделано. Внезапно авангард конницы номадов перешел в движение и начал весьма своеобразную атаку наших укреплений.

Во-первых, это было что-то ужасное?!

Во-вторых, это был настоящий паноптикум смерти!

Верховые ящеры и их наездники пытались с места перепрыгнуть довольно-таки высокое заграждение, построенные из частокола бревен с заостренными торцами. Верховые ящеры даже не делали разбега для прыжка, они просто приседали на задние лапы, группировались и вместе с наездниками, словно резиновые шарики, взлетали вверх.

Верховые животные сами по себе были крупными тварями, добавьте к этому вес их наездников, да, и к тому же они близко не были кенгуру. Поэтому любому разумному человеку даже изначально было ясно, что верховые ящеры со всадниками не сумеют преодолеть высокий забор из заостренных бревен. Бедные животные заваливались на острия бревен, распарывая себе животы и нанося тяжелейшие увечья, ломая шеи, хребет и ноги. Наездники-истуканы десятками гибли под тушами своих верховых ящеров, они вываливались из седел, чтобы тут же попасть под туши раненных и погибающих верховых животных. Никто из всадников даже не вытащил сабель из ножен и не натянули тетива луков и арбалетов, но они погибали десятками.