Shin-san - Новое Начало-Альтернатива Часть I. Возрождение Дракона не только...

- Поттер, - тень остановилась. – Я предлагал тебе свою милость. Ты ее отверг. Тогда я расскажу тебе, что сейчас будет. Сначала я убью тебя. Убью как можно мучительней. А потом займусь твоей семейкой. Твою грязнокровную женушку я отдам своим упырям, пускай потешатся. Она же еще ничего, молоденькая? А твоего щенка я возьму себе и воспитаю из него такого монстра, что со временем матери будут пугать детей именем «Поттер», а ты даже на том свете захочешь повеситься от стыда за то, что он – твой сын.

- Наверное, сейчас я должен заорать «НЕЕЕТ!!» и очертя голову броситься на тебя? – исподлобья жестко ухмыльнулся Джеймс. – А может, будет по-другому? Сейчас я, пусть даже ценой своей жизни, размелю тебя в мелкую муку и пущу по ветру, мне дадут Орден Мерлина Наивысшей Степени, учрежденный специально для меня, и весь мир вздохнет спокойно?

- Дадут орден? Да у тебя даже надгробия не будет, Поттер, - от голоса Вольдеморта повеяло холодом разверстой могилы. Он щелкнул пальцами и рядом с ним с хлопками аппарирования возникли еще шестеро Упивающихся.

- Убить его, - лениво приказал Темный Лорд. – Но сначала помучить. Долго.

- Круцио! Импедимента! Ступенфай! – Упивающиеся бросились в атаку.

Отец Гарри принял заклинания на щит и выбросил вперед руку с палочкой. Огненный хлыст послушно рванулся вперед и захлестнул ноги двоих нападавших, но не разрубил, а лишь слегка опалил одежду.

- Проклятье! – выругался Джеймс. Похоже, Вольдеморт сделал выводы и позаботился о защите своих пешек. Поттер ударил еще раз и убедился, что его оружие стало неэффективным.

Фигуры в белых масках, безостановочно меча проклятья, стали теснить Поттера, отражающего атаки щитом, к дому.

Гарри до боли сжал невидимые кулаки. Сейчас ему больше всего на свете хотелось прийти на помощь отцу. Он был готов отдать за это полжизни, но какой-то частью сознания понимал, что может только наблюдать.

Тем временем Джеймс Поттер, уйдя в глухую защиту, не терял времени даром. Гарри заметил, что он, убрав палочку, сунул руку за пазуху и, шевеля губами, беззвучно что-то бормочет.

И когда его спина почти коснулась входной двери в дом, он направил палочку на врагов и громким, твердым голосом выкрикнул:

- Дуггурморр!

Трава под ногами отца тут же осыпалась в прах расширяющимся кольцом, земля просела и пошла трещинами, а палочка, вспыхнув на миг ослепительной синей звездой, разлетелась мелкими щепками, не выдержав протекающей через неё силы. А потом сработало заклинание.

Семь призрачных, дымных когтей рванулись из самого тела Джеймса и настигли всех Упивающихся и их хозяина. Вольдеморт успел что-то выкрикнуть, выставил ладонь, но его все равно сбило наземь, как кеглю. А рухнувшие Упивающиеся, попавшие под удар, представляли собой неаппетитное зрелище людей, скрученных, как выжатое белье - с лопнувшей кожей и вылезшими сломанными костями.

На поле боя остался стоять только один Поттер. Пространство перед домом мало напоминало прежнюю идиллию – его усеивали тела убитых, многие деревья рощи были повалены, расщеплены или обожжены. А последнее заклинание отца еще более усилило царящее вокруг опустошение.

Вдруг он пошатнулся и упал на одно колено.

Гарри посмотрел на отца и похолодел. У того от одежды остались одни лохмотья, из носа, ушей и глаз текли тонкие струйки крови, а сам он выглядел изможденным, как после долгой голодовки.

«Святой Мерлин! - прошептал Гарри. – Да это заклинание просто выпило его!»

Джеймс отдышался, тяжело поднялся и, шатаясь, побрел к дому.

- Я все же его убил… – шептал он. – Лили, ты слышишь, все, все кончилось… Лили… – лицо, измазанное кровью, с прорезавшимися глубокими морщинами, тронула улыбка.

- Авада Кедавра! – зеленая вспышка ударила отца в спину, и он упал ничком. Улыбка застыла на мёртвых губах.

- Нет, Поттер, все будет по-моему, - прошипел полный неописуемой злобы голос и подошедший Вольдеморт направил свою палочку на дверь дома. – И ничего еще не кончилось, веселье только начинается.

Конец палочки почти коснулся замка, но в последний момент Вольдеморт передумал и повернул в сторону, неторопливо обходя дом. Подойдя к окну, из которого через щель в задернутых шторах пробивался слабый свет, он постучал костяной рукояткой палочки по стеклу.

Свет в комнате тут же погас, шторы колыхнулись, и в окне забелело лицо матери Гарри.

- Люмос, - произнес Лорд, и неяркий свет выхватил его фигуру из мрака ночи.

Лили побледнела и отступила на шаг от окна.

- Ты… – прошептала она.

- Слушай меня внимательно, женщина, - несмотря на «Люмос», лица Вольдеморта не было видно, наоборот, мрак под капюшоном словно сгустился еще сильнее. – Я не буду говорить, что оставлю тебе и твоему сопляку жизнь. Я даже не посулю тебе быструю смерть. Обещаю только одно – скоро, очень скоро, ты пожалеешь, что родилась на свет. Можешь поблагодарить за это своего муженька. Покойного муженька. Да, кстати… – он шевельнул палочкой и мертвый отец Гарри, скользнув по земле, очутился у ног Темного Лорда. - Ховер! - и тело повисло в воздухе прямо перед окном.

Мать Гарри зажала рот обеими руками, чтобы не закричать. Из глаз потекли слезы.

- Привет, дорогая, я дома, - с наигранной радостью произнес Волдеморт, взяв упавшую на грудь голову Джеймса за волосы на затылке, и рывком подняв вертикально.

Увидев залитое кровью лицо мужа с застывшей на губах улыбкой, Лили пошатнулась.

- Дорогая, я очень сильно разозлил Темного Повелителя, и, боюсь, расплачиваться за это придется тебе и нашему любимому сынуле. Ты уж извини. Но ничего, дорогая, ничего, зато скоро мы, все трое, снова встретимся. До скорого.

Вольдеморт отшвырнул тело Джеймса, как сломанную куклу, приблизился к окну и проскрежетал:

- Готовься к встрече.

Обогнув дом, Лорд вернулся к входной двери.

- Диффендо! – волшебная палочка нацелилась на замок.

Магический удар выбил лишь россыпь золотых просверков, разбежавшихся по двери. Волдеморт приложил к двери руку и замер на секунду.

- Интересно… Очень неплохо… Но долго не продержится, - сделал он вывод и вновь направил палочку на дверь. - Диффендо! Диффендо! Диффендо!

Заклинания с равномерностью кувалды обрушивались на дверь, высекая с каждым ударом сноп золотых искр. Но с каждым разом те немного бледнели, их становилось все меньше.

«Дверь долго не устоит», - понял Гарри, которого неудержимо, словно потоком ветра, влекло внутрь дома. Приблизилась стена, Гарри инстинктивно зажмурился, и вновь оказался в комнате, с которой началось его путешествие в прошлое.

Его мать стояла у стола, закрыв глаза и сжав виски ладонями, на лице блестели дорожки слез. По дому, как напоминание, что время истекает, разносились гулкие удары в дверь.