Валерия Литвинова - Любовь - сила магии. Тайна пророчества

— Ты убьешь меня? — отрешенно спросила я, зная наперед его ответ, но он молчал. Я внимательно следила за каждой черточкой на его лице, но оно по прежнему было бесстрастным, а глаза темно-синие, почти черные. Сейчас он как никогда похож на Лекса Варта, моего Лекса.

Осознание того, что моей жизни пришел конец мелькало на задворках сознания и никак не хотело полностью восстановиться в правах. Лекс не убьет меня. Уверенность в этом покрывала толстым слоем льда страх, не давая ему заполнить мою душу. Лекс, пусть по-своему, но любил меня. Я это знаю.

Вся проблема, что мужчина сидящий за рулем 'бентли' вовсе не Александр Варт, и уж точно не питает ко мне никаких нежных чувств.

— Как? Как я умру? — почему-то это казалось крайне важным и мне хотелось знать, чего ожидать.

Росс по прежнему молчал. Он так крепко сжал руль, что побелели костяшки. Значит, он все-таки не настолько равнодушное чудовище, каким хочет казаться.

— Мне девятнадцать, — немного помедлив, я начала свой рассказ, в надежде пробиться сквозь панцирь безразличия к его душе. Даже у Варта была душа, а он, в отличии от живого и теплого Росса, вампир, то есть мертвец. — Обожаю мороженое и музыку. Мечтаю стать кардиохирургом. Люблю солнце и радугу, — хаотично вспоминая о приятных вещах, я заметила, что улыбаюсь. — Живу с теткой и кузиной. Родители не одобрили мой выбор учебного заведения, — я грустно вздохнула, вспоминая мамину реакцию на мое желание отправиться на семь лет в Лондон. — Ради своей мечты я огорчала родных фальшивой любовной связью и убегала из дома. Совершала поступки и говорила такие вещи, за которые теперь стыдно. Отчаявшиеся родственники готовы были согласиться даже на Австралию, лишь бы их отбившаяся от рук дочурка вернулась в норму. До этого я усердно училась, посещала воскресную школу, пела в церковном хоре, была скаутом и посланником доброй воли, организовывала благотворительные мероприятия, выступала в группе поддержки школьной, а позже и университетской футбольной команды… — я на минуту умолкла, вспоминая счастливые годы своей недолгой жизни. — Мне всегда казалось, что я еще не начала жить по-настоящему, поэтому даже не пыталась смотреть на вещи серьезно. Любая неприятность проходила мимо моей души, почти не задевала и не ранила. Я не боялась шалить, за что частенько несла серьезные наказания, но никогда не унывала. Говорила: не беда! Толи еще будет!.. Грустно, но я не замечала своего счастья. Уверенность в том, что настоящая жизнь придет только вместе со свободой, перечеркивало все настоящее, превращая его в некую прелюдию. Но вот я в Лондоне, и в еще больших тисках, чем была в Майами. Родители поставили жесткие условия и рамки со своей стороны, а чопорная тетушка со своей, но я не жаловалась. Даже такая ситуация казалась мне удачей, потому что я победила. Я победила и рядом был Кэвин. Мой милый, славный Кэвин. Он с самого детства души во мне не чаял, а я оставляла его ухаживания без внимания. Для меня он всегда был лишь лучшим другом, старшим братом, — я оживила в памяти красивое лицо кузена и снова улыбнулась. — Представляешь, я считала его идеальным и мечтала встретить похожего человека, пока не встретила, — я на секунду запнулась, чуть не выдав 'тебя'. Это не соответствовало действительности, ведь Адам не Лекс. Проглотив застрявший в горле ком горя, я продолжила, — пока не встретила Александра Варта. Он стал моим светом и тьмой, солнцем и луной, мечтой и кошмаром… Я полюбила и возненавидела его… Он был для меня смыслом жизни, а потом, — я замолчала, пытаясь успокоить привычную боль в сердце, — потом я проснулась. И ты… ты…

Я умолкла, полностью погрузившись в свое горе. Почему-то на заднем плане и без того болезненно грустных мыслей всплыло воспоминание Алена, так умело вытянутое стригой. Оно переплелось с моими собственными и причиняло нестерпимые страдания.

— Ты любишь ее? — не скрывая боли, спросила я.

— Кого? — я не ожидала, что он отзовется, а тем более посмотрит мне в глаза, поэтому растерялась. Действительно, о которой из его любовниц я спрашиваю?

— Алексию. Ты ее любишь?

— Я бы не назвал это любовью.

— А как бы ты это назвал? — не унималась я.

— Это вас совершенно не касается, мисс Брум, — он проговорил каждое слово с металлической жесткостью, давая понять, что разговор окончен, в прочем как и поездка.

Впервые за весь путь от замка до Лондона я огляделась по сторонам и ужаснулась. Кладбище? Он привез меня на кладбище!

— Ждете особого приглашения? — холодно улыбнулся Росс, открывая для меня дверцу.

Как это иронично — убийца с манерами истинного лорда.

Я послушно покинула теплый салон автомобиля и, овцой идущей на бойню, последовала за своим палачом минуя старые, рассыпавшиеся надгробия.

В голове мелькали самые яркие воспоминания всей моей жизни. Я старалась не падать духом и смириться со своей участью. Надеюсь он убьет меня быстро.

— Ну, мисс Брум, я готов выполнить любое ваше желание, если вы выполните мое.

Я вскинула голову и с вызовом посмотрела ему в лицо.

— Ты знаешь мое желание.

— Вашу тетку и кузину отпустят как только станет известно… В общем их отпустят.

Он говорил спокойно, можно даже сказать — нежно. Скорее всего чувствовал вину и не хотел усугублять положение.

— В таком случае у меня больше нет желаний. Это самое заветное.

Если Милли и Анжелику действительно отпустят в обмен на мою жизнь, то я готова умереть. Нет-нет, это вовсе не самопожертвование, я бы предпочла свой способ освобождения моих родных, но раз выбора у меня нет — пусть будет так.

— Нет. Я в любом случае потребую выполнить мое желание, поэтому назовите ваше.

— Я хочу жить, — с вызовом ответила я, гордо вздернув подбородок.

— Это исключено.

Я молчала, он ждал, достаточно долго ждал, после чего раздраженно вздохнул и сделал шаг ко мне. Я инстинктивно отступила.

— Что ж, пусть будет по-вашему.

Он подхватил меня под руку и направил в почти провалившийся под землю склеп.

Внутри было темно, холодно и страшно. Даже осознание неизбежной гибели не так устрашало, как это место. Росс щелкнул пальцами и помещение осветилось огнем нескольких факелов, размещенных по паре на каждой стене. Я поежилась, но все-таки вошла в холодный, мрачный, но уже не такой темный зал.

Массивный каменный саркофаг с украшенной резьбой крышкой стоял у дальней стены. Росс подошел к гробу и похлопал ладонью по его крышке.

— Видите ли, моя дорогая мисс Брум. Мне нужно, чтобы вы открыли эту штуковину.

— Ты хочешь, чтобы я осквернила могилу? Нет, спасибо.

И без того ясно, что ничем хорошим мне это не обойдется. Наверняка там покоится очередной монстр, в груди которого красуется серебряный кинжал. Ну или что-то типа того, если не хуже.