Оксана Демченко - Безупречный враг

Книга семисотлетней давности была не особенно важной и ценной, в закрытом архиве хранилась только по причине возраста и редкости. Всего лишь сборник легенд в потрепанном переплете. Кожа в нескольких местах расслоилась. Старые медные уголки обложки позеленели, их «челюсти» ослабили свою хватку, один край освободился и превратил пергамент, некогда натянутый до упругой ровности, в жалкую улитку, кривоватую, сухую. Внимательная Онэи рассмотрела ее и обнаружила надписи. Вся обложка с изнанки была исписана убористым почерком. Знаки были непривычными, их вязь мало напоминала современный язык и относилась к древнейшему варианту письменности островов, которым теперь владеют единицы.

Местами чернила выцвели, кое-где старая кожа потрескалась и лишила запись отдельных символов или целых слов. Но сирена была осторожна и не спешила. Большую часть работ она делала в храме, обратившись за помощью к хранителю араави. Боу все еще лежал, его рука нещадно болела, к тому же на Доито применяли немало различных способов, пытаясь вынудить хранителя говорить. Гоо, осмотревшая раны первой, нашла средство от ядов и туманящих разум составов, но быстрого облегчения не обещала ни она, ни прочие лекари храма.

Погружение в важную работу помогло лучше всех противоядий. Вдвоем сирены пели над обложкой, вымачивали ее в особых жидкостях, пробовали проявить чернила. Целую седмицу трудились, забыв о времени, пока газур метался по дворцу и пугал своим видом и настроением подданных. Затем довольно скромное терпение его великолепия иссякло, и к чему это привело, знали все, кто собрался на общий завтрак в покоях араави.

Результат усилий Онэи тоже был перед их глазами. Запись с обложки, повторенная четким почерком Боу на современном эмоори.

Араави кивнул, отложил листок и рассказал свою часть истории. Едва узнав о находке, он разослал вести всем перламутровым араави Древа и предложил разыскать старые легенды указанного времени и вида. Тут-то и стало понятно, что именно, помимо жезлов и плана дворцов, так интересовало воров, приплывавших раз за разом, чтобы по воле Гооза проникать в храмы островов Древа. Эраи с самого начала поисков предполагал, что книг было не менее дюжины. Ведь в древности насчитывалось именно столько жезлов и главных храмов. Потом, когда исчезли некоторые жезлы, три книги были перемещены в иные библиотеки. Одна попала в архивы газура, вторая — в хранилище кораллового араави, третья… Эраи полагал, что именно ее давным-давно нашел «советник», тогда еще молодой сирена, соглядатай храма на северном берегу. Где нашел? Неизвестно, но понятно, что было это давно, и Гооза запись заинтересовала. Настолько, что прочие книги он искал и собирал, не считаясь с затратами сил и средств.

Каждая часть легенды являлась отдельным законченным рассказом. Все вместе они давали возможность понять очень многое. И изменить — тоже.

— Сейчас у меня пять обложек, они с южных и западных островов, куда воры добрались с трудом или вовсе не добрались. Еще одна здесь, с нее все началось благодаря усердию Онэи. Седьмую везет Авэи, в ее храме ничего не пропало. Текст мне в общих чертах известен, она переслала. — Араави помолчал и достал листок: — Полагаю, это первый из рассказов. И, думаю, далеко не всем следует его читать. Может, даже никому, кроме сидящих в этом зале.

Граат еще немного помолчал и стал говорить, изредка сверяясь с записями. Боу и Онэи слушали довольно спокойно, они знали существенную часть истории, поскольку участвовали в расшифровке символов древнего языка. Газуру пришлось труднее. На его глазах рухнули незыблемые основы мира. Яоол крепко держал в ладонях руку Онэи, словно пытаясь сберечь последнюю кроху былого покоя, уцелевшую из благополучного прошлого. Яоол верил, что его невеста не умеет лгать и не способна принести зло. Богине Сиирэл она пела всегда искренне.

А теперь сидела и плакала.

Девять сотен лет назад, если верно учтены сроки, предки оримэо жили на огромном острове, размеры которого в десятки раз превышали площадь всего нынешнего Древа. Располагался он несколько южнее. Оримэо были высоки, сильны и смуглы еще более, нежели теперь. Не зря тех, кто подобен Уло, зовут «кровью древних». Среди них обычно рождались сирены, поющие для моря. Сама богиня Сиирэл, как утверждает легенда, нередко посещала то побережье и слушала песни. В воде она была подобна русалке, какой эту сказочную невидаль представляют сказки Дэлькоста, а на сушу выходить не любила. Сила Сиирэл вдали от воды гасла. Но сам берег манил владычицу океана, а многие сирены посвящали себя морю, мечтая встретить прекраснейшую или ее служительниц.

Сирины — дети богини, а также ее подруг морских див, рожденные в браке со смертными людьми суши, — обычно не оставались на з е мле надолго. Они имели немалую власть над водами и в какой-то момент выбирали, то ли им жить в глубине, то ли стать почти обычными людьми. Правители древнего острова сначала смотрели на детей моря с восторгом, а потом принялись искать пользу в их способностях. А затем пришло время зависти. Огорченная Сиирэл стала все реже откликаться на песни сирен. Порой она не слушала их, даже когда приходил большой шторм и люди нуждались в помощи. Люди сами виноваты. Сирены во все времена были разные, и некоторые умели лгать…

— Так было, пока один из правителей не возжелал власти, которая сделала бы его равным богам, — вздохнул араави. — В те годы, если верить записям, в мире еще жили родные дети Сиирэл. Ее сын рос у моря и помогал корабелам, налаживая погоду. Дочь ушла во внутренние земли и стала женой газура. План обожествления себя они выдумали вдвоем с мужем.

— Чуть что — газур плохой, — забеспокоился Яоол.

— Да все там постарались, — а более прочих — его жена, газури, — сморщился араави. — Есть рассказ о том, как происходила эта мерзость и к чему привела. Вот здесь перевод с древнего.

Он отложил первый лист и достал второй. Дочь Сиирэл приехала к океану и вызвала матушку. Пригласила ее в столичный храм на большой праздник — день рождения наследника. Удаляться от берега владычица океана не хотела, но и расстраивать дочь не желала. Сын богини, брат коварной газури, был против. Но сестра настояла на своем: дескать, Сиирэл наделила юношу посохом из кораллов, дарующим умение общаться с водами, а ей не досталось ничего подобного, пусть матушка хотя бы наведается в гости.

В столице Сиирэл стала так слаба, что еле могла ходить. К обеду жаркого и сухого дня она совершенно изнемогла.

Араави тронул третий лист, где описывались события страшного дня. Газур пригласил гостью в прохладные внутренние покои. Двери закрыли и сняли покровы с беспощадных линз, собирающих свет полудня. Сиирэл стала распадаться. Она была богиней и поднялась бы в облака с туманом, чтобы снова вернуться в родной океан и возродиться. Но вокруг пели сирены. Кровь Сиирэл — морская вода, и магия звуков выпарила из нее соль. Двенадцать сирен собрали на перламутр кристаллы той дивной соли. Так возникли жезлы.