Виталий Симаков - Донской дозор

- Убей! Убей этих уродов! - завизжал волосатый бес, кривясь от боли в заду, и указывая на отряд охотников, оглянувшемуся на его визгливый крик змею.

Змей раскрыл клюв-пасть, издал громкое - толи шипение, толи рычание. И всем показалось, что оно было явно презрительным, и относилось оно именно к бесу. И бес это понял, по тому, как повёл себя в дальнейшем Кваррадамал. Змей опять метнул взгляд на охотников, затем метнулся к продолжавшему стоять на алтаре бесу. Его морда зависла в нескольких сантиметрах от, присевшего и втянувшего с перепуга в плечи свою рогатую башку, беса. Затем он отпрянул также резко назад, и обвился вокруг одного из двух столбов стоящих перед алтарём, и стал медленно покачивать своей уродливой мордой из стороны в сторону. Бес вздохнул свободно, решив, что опасность прошла мимо, и в этот самый момент в его строну, из хвоста Кваррадамала вырвался кривой зазубренный шип, продолживший хвост монстра, и с каждым мгновением вытягиваясь всё длинней и длинней, шип вонзился в грудь беса. Змей презрительно захохотал-зашипел. Бес непонимающе посмотрел на воткнувшийся в него шипастый хвост монстра, и прохрипел:

- За что? Я же всё правильно прочёл.

В следующий момент хвост с вопящим бесом метнулся к раскрытой, усыпанной несколькими рядами маленьких острых зубов, пасти змея. Пасть захлопнулась, вопль прервался, раздался хруст костей, бес закончил своё существование где-то в желудке Кваррадамала.

Незачем плевать на того, кто сильней тебя, и кого ты хочешь подчинить, даже если этот плевок предназначался не ему.

- Похоже, у рогатого с этим червяком что-то не заладилось, - заговорил Лёнька, опустил фонарь на пол и, достав пистолет из кобуры, схватил его обеими руками и направил на обвившего столб змея.

- Похоже, что так, - проделав туже операцию, что и Лёнька ответила Наталья.

- Только не спешите стрелять, - поднял руку Андрей, заметив, что и Николай, встав на одно колено, направил автомат на монстра. - Возможно, он ещё решит убраться в свою коробчёнку, не потревожив своим присутствием этот и без того безумный мир.

- А ты поэт, - подколола его Наталья, тем не менее, не спуская глаз с монстра, блаженно покачивавшего головой от лакомого кусочка, проглоченного впервые за столько сотен лет.

- Бывает, прорывает... - ответил ей в тон Андрей, откладывая в сторону арбалет и доставая из-под куртки пистолет. - Во время схваток.

- А чего не арбалет? - удивлённо посмотрел на охотника Лёнька.

- Такую чешую деревянным болтом не пробьёшь, а...

Договорить Андрей не успел, Кваррадамал наконец соизволил обратить своё внимание в их сторону. Его глаза вспыхнули синим зловещим огнём, он оттолкнулся от столба и опять встал в свечку перед отрядом охотников, изучая их с высоты всей своей длины.

- Мне кажется, или он после того как сожрал этого рогатого урода, стал ещё больше, - поинтересовался Лёнька внимательно изучая парящего перед ними змея.

- Как не странно, но ты кажется прав, - ответила Наталья и вздрогнула: - Смотрите!

Чешуя змея перестала светиться, но зато покрывающие его тело шишки стали удлиняться и преобразились в светящиеся белым светом шипы, каждый из которых был длиной не менее полуметра. Но это было ещё не всё - эти светящиеся шипы, принялись то удлиняться, то укорачиваться.

- Зрелище конечно убойное, но мне кажется, что он в свою будку возвращаться не собирается, - проговорил Николай, прицеливаясь в голову монстра, который с раздражением глядя на людей то открывал, то закрывал свою пасть-клюв, щёлкая им как кастаньетами.

- Бобик, домой! - крикнул вспотевший от волнения Лёнька.

Монстр отпрянул назад от крика, а затем метнулся на того, кто посмел повысить на него голос. Как он посмел, этот человечишка, эта - козявка, это - ничтожество! Он его заглотит и не подавится, а затем разделается с остальными...

Шквальный огонь из всех стволов отшвырнул монстра на один из столбов. От грохота выстрелов с потолка посыпались мелкие камушки, но свод выдержал, и не обрушился вниз. Пули рвали тело монстра, крепкая змеиная чешуя, которая выдерживала шашки и пики казаков, и пули пороховых и кремниевых ружей и пистолетов, не выдержала напора современных разрывных пуль, и убойной силы автомата Калашникова.

Направленные в голову монстра трассеры, из автомата Николая, разнести её не разнесли, но наделали в ней столько дыр, что как выразился папа дяди Фёдора - через неё теперь хорошо вермишель отбрасывать.

Змей шипел, визжал, дёргался и извивался при каждом попадании, но охотники не давали ему опомнится и ринуться в атаку на них, каждая пуля его прижимала всё ближе и ближе к полу. Вскоре змей взвыл визгливо последний раз и затих.

Наступила полнейшая тишина, только с потолка всё ещё продолжали сыпаться мелкие камешки, и слышалось хриплое взволнованное Лёнькино дыхание.

- Не, - прохрипел Лёнька, присаживаясь на скинутый со спины кейс, - надо нафиг бросать курить, точно!

- Ага, - ответила Наталья, перезаряжая в пистолете опустевшую обойму, - и жрать заодно, а то точно в будущем будем тебя использовать только как живца.

Николай с Андреем медленно подошли к мёртвому монстру, не опуская, тем не менее, направленное на него оружие. Кваррадамал, изуродованный несколькими десятками пуль, лежал неподвижно, и не дышал. Из ран сочилась чёрная кровь. Николай опустил автомат и тяжело вздохнул:

- Сдохла тварюга!

- Не говори 'гоп'... - и Андрей указал стволом пистолета на изрешечённую башку монстра, отверстия от пуль на которой затягивались на глазах.

- Ахты зараза! - возмущённо закричал Николай, и они с Андреем дружно отбежали назад к своим друзьям, перезаряжая на ходу своё оружие.

- Чего такое? - поднял на них уставший взгляд Лёнька, всё ещё продолжая сидеть на кейсе.

- Эта тварь регенерирует! - ответил ему Николай, вставляя в автомат, оставшийся ополовиненный магазин, который он сменил на полный, после боя с упырями.

- Бред! - не веря проговорил Лёнька, медленно вставая с кейса, а в следующее мгновение глаза его округлились от удивления, когда он увидел, что на него уставилась абсолютно целая морда Кваррадамала.

Пасть змея, раскрылась и издала зловещий клокочущий хохот. Кровь из его ран перестала сочиться, и они стали одна за другой быстро исчезать. Змей взметнулся над полом, и опять воспарил свечкой перед онемевшими, от его внезапного оживления, охотниками. Сияющие мертвенно-белым светом шипы на его теле задвигались ещё быстрей, чем прежде. Хвост с огромным зазубренным шипом, напоминающим теперь чем-то восточную алебарду, с раздражением извивался, лупя по полу остриём и высекая из него искры.

'Первым умрёш-ш-шь ты, сопляк!' - раздалось в голове Лёньки зловещее змеиное шипение, и на него сверкнули наполненные смертью сверкающие синим огнём маленькие змеиные глазки.