Олег Бубела - Адепт. Том первый. Обучение

— Все могло быть намного хуже. Особенно если бы вы поддержали идею Ваха и отправились в лабораторию готовить новую порцию напитка Алекса. Вот тогда одними вольницами отделаться вам точно не удалось бы.

— Что-то я этого момента не припомню, — задумчиво пробормотал я.

— Еще бы! — усмехнулась Киса. — Ты же в это время ушел вдвоем с Фаррадом экспериментировать с коконом Шавеха, утверждая, что тот никак не сможет выдержать двойной огненный смерч.

Подозревая неладное, я уточнил:

— А мы случайно не в туалет направились?

— Да кто ж тебя знает! Я в это время уговаривала Хора оставить наутро хоть каплю лимэля, поэтому не видела, где вы проводили свои эксперименты. Но одно могу сказать точно — вернулся ты, в отличие от Фаррада, крайне недовольным.

Припомнив вид разрушенного сортира, я понял, что кокон Шавеха, взламывающийся без особого труда любой моей отмычкой, оказался поразительно устойчивым к воздействию энергонасыщенных плетений. Но еще я сообразил, что Хору об этом лучше не рассказывать, а то еще обидится. Так, все, хватит! С пьянками пора завязывать, иначе мы такими темпами всю Академию умудримся разрушить, а потом утром, проснувшись на ее руинах с дикой головной болью, будем вместе мучительно вспоминать, кто же это так постарался.

В общем, второй этап соревнований подошел к концу и жизнь возвращалась к привычному ритму. Возобновились занятия, а у моей группы даже добавились несколько новых дисциплин, с которыми я принялся разбираться. Но это был еще далеко не конец. Надвигалась Игра, которая стала у адептов главной темой для обсуждения. Все увлеченно спорили, кто же примет в ней участие, и выдвигали самые различные кандидатуры, втайне надеясь стать одной из них. Даже ставки делали, дожидаясь окончательного решения деканов.

В один прекрасный день меня прямо во время лекции по истории магии вызвал Ризак. В его кабинете уже были Лихош с одним из своих приятелей, какой-то боевик с четвертого цикла, Киса, Хор и их одногруппник, отличавшийся весьма и весьма развитой мускулатурой. Хмыкнув и подивившись критериям отбора магистра, я стал поджидать удобного момента, чтобы попытаться отмазаться от сомнительной перспективы участия в Игре.

Оглядев нас, декан сказал с веселой улыбкой:

— Как вы наверняка уже догадались, я собрал вас здесь, чтобы сообщить о том, что именно вы будете отстаивать честь нашего факультета в предстоящей Игре. На следующие две десятицы вы получаете право свободного посещения лекций и беспрепятственного выхода за стены Академии для тренировок. Я рассчитываю, что за это время вы успеете усвоить все правила Игры, приобрести навыки работы в команде и выступите достойно. Как вы прекрасно знаете, победителям достанется слава, солидное денежное вознаграждение и две десятицы отдыха. Я думаю, ради этого стоит потрудиться.

— А от участия в Игре можно отказаться? — поинтересовался я.

Ризак посмотрел на меня с немалым удивлением, а потом уточнил:

— Тебя это интересует лишь теоретически или ты действительно не хочешь принимать в ней участия?

— Второе.

— Но почему?

— Потому что мне совсем не хочется терять время на тренировки. Лучше я займусь чем-нибудь более полезным, — решительно ответил я.

— Разве тебя совсем не привлекает приз? — не оставлял надежды декан.

— Нисколько.

— То есть ты хочешь, чтобы я срочно подыскал тебе замену?

— Да, — отрезал я.

Ризак надолго задумался, наверняка просчитывая вероятные мотивы моего отказа и пытаясь обнаружить скрытую интригу. Видя его реакцию, я ухмыльнулся и подумал, что не я один привык предполагать худший вариант и искать сложные объяснения в простой ситуации. Ведь я не хотел своим отказом привести боевиков к поражению, мне просто было лень участвовать в этой дурацкой затее. И хотя посмотреть на нее я бы не отказался и даже чуток поболел бы за наших, но две десятицы трудиться ради развлечения остальных… Нет, это без меня!

Оглядев остальных игроков, я понял, что все они удивлены моим поведением не меньше магистра. Еще бы! Тут такая превосходная возможность получить не только освобождение от надоевших лекций, но и приз в случае победы, который обещает быть немаленьким, а я отказываться надумал. Да ради одной только возможности получить отпуск многие будут день и ночь тренироваться, а мне, видите ли, времени жалко! И лишь друзья, успевшие изучить меня лучше остальных, глядели с пониманием, но все равно не с одобрением.

— Знаешь, на моей памяти еще никто не отказывался от Игры по собственному желанию, — наконец нарушил затянувшееся молчание Ризак. — Многие, наоборот, частенько упрашивали меня принять их в команду задолго до начала соревнований. Однако тебя, как я вижу, уговаривать будет бесполезно, поэтому мне ничего не остается, кроме как взять на освободившееся место Майлу.

— Спасибо, — радостно отозвался я. — Значит, мне уже можно вернуться на занятие?

— Да, иди. Только вечером не забудь заглянуть, поговорим о практическом применении твоих наработок с защитой.

Коротко поклонившись, я покинул кабинет декана, ликуя, что все оказалось так просто. Я ведь приготовил пламенную речь, предполагая, что придется долго уговаривать Ризака, но она не понадобилась. Видимо, магистр по моим эмоциям сообразил, что я не отступлю, поэтому даже не попытался меня переубедить. Однако вечером за ужином мне пришлось сперва подробно объяснять друзьям причину своего отказа, а потом повторять эти же объяснения на бис для Ризака. Тот никак не мог понять, почему мне не нужны не только слава и деньги, но и продолжительный отпуск, а потом даже признался, что очень на меня рассчитывал. Я, конечно, извинился за то, что не оправдал надежд, подвел команду и все прочее, однако менять свое решение и не подумал.

А потом потянулись обычные учебные будни. Я снова целиком отдался занятиям, совершенствуя свои знания и умения. И хотя на стихийном фронте перемен замечено не было, я не оставлял надежд и попыток овладеть чем-нибудь еще кроме воздуха. Остальные предметы покорялись мне без труда, и даже теория магии, раньше казавшаяся такой бесполезной и непонятной, внезапно обрела глубокий смысл. С Хором и Кисой я теперь виделся редко, так как они целыми днями пропадали на тренировках, а вечером были настолько уставшими, что никакого желания затевать разговор не выказывали. Я прекрасно понимал их занятость и не настаивал на общении, но спустя полторы десятицы с начала тренировок произошло событие, пошатнувшее привычную жизнь нашей троицы.

Вечером после занятия с Массвишем я вернулся в общагу и увидел лежавшего на кровати Хора. Он рассматривал потолок и не отреагировал на мое приветствие. Сперва я не обратил на это внимания — ну устал сильно, с кем не бывает? Но когда прислушался к его чувствам, то нашел в них острую боль, обиду, безразмерную печаль и понял, что с другом не все в порядке. Надо отметить, Хор с Кисой в последний месяц, следуя моему примеру, перестали носить скрывающие эмоции амулеты, что здорово помогало нам в общении и, кроме того, оказалось весьма приятным. Причем как мне, так и нелюдям. Они как-то признались, что без этих глушилок чувствуют себя намного комфортнее и лучше понимают собеседника. Именно поэтому я смог почувствовать неладное в эмоциях демона и обеспокоенно спросил: