Кристофер Паолини - Эрагон

Толпа следовала за Сапфирой и Эрагоном по пятам, держась, правда, на некотором расстоянии от дракона. По-прежнему взоры всех были устремлены на молодого Всадника. Обернувшись назад, Эрагон заметил, что и Муртаг не сводит с него глаз, он выглядел страшно напряженным и очень бледным.

Приблизившись к городу-горе, Эрагон обнаружил, что белый мрамор, из которого сооружен город, тщательно отполирован и ему искусственно придана форма округлого холма, словно его заливали сюда в расплавленном виде. В склонах «холма» виднелись многочисленные круглые окошки в резных рамах, и возле каждого окна висела цветная лампа, бросавшая на мрамор мягкий отсвет. Никаких башенок или дымовых труб видно не было. Два золотых грифона футов в тридцать высотой охраняли массивные ворота из бруса, на двадцать футов заглубленные в фундамент Тронжхайма. Рядом с грифонами возвышались мощные стропильные фермы, поддерживавшие высокий свод.

У самого основания Тронжхайма Сапфира остановилась, ожидая дальнейших указаний лысого колдуна. Но таковых не последовало, и она двинулась дальше, к воротам. Стены города-горы были украшены колоннами из кроваво-красной яшмы. Между колоннами застыли статуи неведомых существ.

Тяжелые створки ворот с грохотом растворились, влекомые невидимыми цепями. Перед ними открылся очередной коридор высотой в четыре этажа, ведущий прямо в центр Тронжхайма. Верхние три этажа его были прорезаны арочными проходами, за которыми виднелись темные тоннели, уходящие в глубь горы. В проходах толпились люди и гномы, с любопытством разглядывавшие Эрагона и Сапфиру. Такие же арочные проходы первого этажа были закрыты мощными дверьми. Между уровнями висели богато расшитые ковры с изображениями героических персонажей и батальных сцен.

Гром оглушительных приветствий грянул, как только Сапфира вступила под своды зала и прошла по нему вперед. Эрагон поднял руку, чем вызвал еще один взрыв восторженных криков, но заметил, что многие гномы не приняли участия в общих восторгах.

Зал был длиной, как ему показалось, в добрую милю и заканчивался аркой, обрамленной толстыми колоннами из черного оникса. Капителями этих мрачных колонн служили гигантские кристаллы желтого циркона метра в три высотой, отбрасывавшие целые каскады золотистых лучей. Сапфира прошла под аркой и остановилась, выгнув назад шею и глухо ворча.

Перед ними был округлый зал диаметром, наверное, в тысячу футов, стены его, постепенно сужаясь, поднимались к вершине Тронжхайма и были изрезаны арками — по одному ряду арок на каждом уровне города-горы. Пол был сделан из полированного сердолика, и в центре его был вырезан молот, обрамленный двенадцатью серебряными пентаграммами — точно такой же, как на шлеме Орика.

Из этого зала в разные стороны расходились четыре коридора, включая тот, по которому они только что прошли. Коридоры как бы делили Тронжхайм на четыре части. Справа и слева от того прохода, что был напротив Эрагона, виднелись высокие арки и уходящие куда-то вниз, в подземелье ступени. Боковые проходы были похожи друг на друга, как зеркальные отражения.

Потолок украшал звездный сапфир цвета кровавой зари и поистине чудовищного размера. В нем было, наверное, шагов тридцать в длину и почти столько же в высоту. Его коронка представляла собой полностью распустившийся цветок розы, резьба по камню была столь искусной, что цветок казался почти живым. Сапфир был окружен широким поясом горящих светильников, отбрасывавших вниз полосы яркого света. Сверкающие лучи, исходившие от звезды в глубине резного сапфира, делали его похожим на гигантский глаз, глядящий на них сверху.

Эрагон ошалело озирался. К подобному зрелищу он был совершенно не готов. Казалось, что такое чудо, как Тронжхайм, никак не могли создать смертные существа. Город-гора превосходил все, что он когда-либо видел. Вряд ли даже сам Урубаен мог сравниться с тем великолепием, которое предстало здесь его взору. Тронжхайм был поистине выдающимся памятником могущества, высочайшего искусства и упорного труда гномов!

Лысый колдун вышел вперед и сказал, обращаясь к Эрагону:

— Далее тебе придется идти пешком.

Из толпы раздались неодобрительные крики. Потом кто-то из гномов увел Торнака и Сноуфайра, а Эрагон слез со спины Сапфиры, но дальше пошел рядом с нею. Лысый вел их по сердоликовому полу к тому коридору, что находился справа.

Они прошли по нему пару сотен шагов и свернули в другой коридор, поменьше. Их по-прежнему сопровождал целый отряд воинов, хотя здесь и было уже довольно тесно для такого количества вооруженных людей. Коридор еще четыре раза круто повернул, и они оказались перед массивной дверью из кедрового дерева, явно очень древней, испятнанной черным. Лысый отворил ее, пропустив внутрь всех, кроме охраны.

Эрагон вошел в элегантно убранный кабинет с высоченными потолками, стены которого сверху донизу были заняты книжными полками из кедрового дерева. Винтовая лестница кованого железа спиралью поднималась к небольшому балкончику, расположенному примерно на высоте второго этажа, где стояли два кресла и стол. Повсюду — на стенах и на потолке — висели светильники, так что читать или писать можно было в любом месте комнаты. На полу лежал большой овальный ковер весьма искусной работы. У дальней стены возле просторного орехового стола стоял мужчина.

Его кожа цвета эбенового дерева, натертого маслом, блестела в свете ламп. Голова наголо обрита, а подбородок украшала коротко подстриженная черная бородка. Лицо у него было даже красивое, крупной лепки, из-под бровей посверкивали мрачноватые умные глаза. Он был широкоплеч, могуч и строен, и красоту его фигуры подчеркивал красный, узкий в талии камзол, расшитый золотой нитью и надетый поверх дорогой, того же оттенка рубашки. Он держался с большим достоинством, и от него исходило ощущение величия и властности.

Когда он заговорил, голос его звучал мощно, уверенно и спокойно:

— Добро пожаловать в Тронжхайм, Эрагон и Сапфира! Меня зовут Аджихад. Садитесь, прошу вас.

Эрагон и Муртаг уселись в кресла, а Сапфира устроилась за ними, словно охраняя. Аджихад щелкнул пальцами, и откуда-то из-за лестницы появился человек — точная копия того лысого колдуна, что стоял рядом с ними! Эрагон изумленно захлопал глазами, а Муртаг весь напрягся.

— Ваше удивление вполне понятно, — сказал Аджихад, чуть улыбнувшись. — Я бы назвал вам их имена, но имен у них нет.

Сапфира неодобрительно зашипела. Аджихад задумчиво на нее посмотрел и сел на стоявший за письменным столом стул с высокой спинкой. Лысые Двойники убрались за лестницу, где и замерли, вытянувшись в струнку. Аджихад, аккуратно положив перед собой руки ладонями вверх, некоторое время внимательно изучал Эрагона и Муртага — под его взглядом Эрагону даже стало немного не по себе, — потом Аджихад поманил к себе Двойников, и один из них поспешно к нему подошел. Аджихад что-то шепнул ему на ухо, и лысый, внезапно побледнев, отрицательно помотал головой. Аджихад нахмурился и кивнул, словно подтверждая этим кивком какие-то собственные предположения.