Кристофер Паолини - Эрагон

— Но, значит, раззакам, когда они прибыли в Карвахолл, еще ничего не было известно обо мне, — с изумлением констатировал Эрагон.

— Верно, — подтвердил его догадку Бром. — И если бы эта задница Слоан держал свой рот на замке, они, возможно, так ничего бы о тебе и не узнали. И все могло бы сложиться иначе. Между прочим, я до некоторой степени именно тебя должен благодарить за спасение своей жизни: если бы раззаки не были так заняты твоими поисками, они вполне могли бы застать меня врасплох, и тогда уж точно Брому-сказителю пришел бы конец. Они, правда, хорошо знали, что днем я все еще легко могу справиться даже с двоими, так что, скорее всего, собирались ночью прибегнуть к какому-нибудь яду или колдовству, а уж потом как следует меня допросить.

— А ты сообщил варденам, что нашел меня?

— Да. И уверен, что они хотели бы как можно скорее с тобой встретиться.

— Неужели ты собираешься отвезти меня к ним?

— Нет, — покачал головой Бром, — пока что не собираюсь.

— А почему? Ведь находиться под их защитой куда безопаснее, чем охотиться за раззаками в компании необстрелянного Всадника.

Бром фыркнул и любовно оглядел Эрагона.

— Вардены — люди опасные, — сказал он. — Если мы прямо сейчас направимся к ним, ты непременно сразу же попадешь в прочные сети их политических интриг. А их предводители вполне могут послать тебя на какое-нибудь задание — даже зная, что ты это задание выполнить не в силах, — просто для того, чтобы доказать всем, сколь они сильны. Я хочу, чтобы ты был во всех отношениях подготовлен ко встрече с ними. Во всяком случае, пока мы преследуем раззаков, мне не нужно беспокоиться о том, что кто-то может отравить воду, которую ты пьешь. Короче говоря, это пока что наименьшее из двух зол. А кроме того, — прибавил Бром с улыбкой, — неужели ты не доволен нашими уроками и тренировками? Кстати, «туатха дю оротхрим» — это просто один из этапов обучения Всадника. Он называется «испытание мудрости глупца». Я помогу тебе отыскать — а возможно, даже и убить — этих раззаков, потому что они в той же степени мои враги, что и твои. Но затем тебе придется делать выбор.

— Какой выбор? — осторожно спросил Эрагон.

— Если ты убьешь раззаков, то единственным способом избежать гнева Гальбаторикса для тебя будет вступление в ряды варденов и просьба о защите. Или же можно бежать в Сурду. Или же, наконец, вымолить у короля помилование и присоединиться к его войску. Впрочем, даже если ты и не убьешь раззаков, тебе все равно вскоре этот выбор делать придется.

Эрагон понимал, что надежнее всего было бы присоединиться к варденам, однако же ему совсем не улыбалось всю жизнь, как они, бороться с Гальбаториксом и его Империей. Так что он решил сперва как следует обдумать сказанное Бромом.

— Но ты мне так и не объяснил, откуда тебе так много известно о драконах, — заметил он.

— И впрямь ведь не объяснил! — хитро усмехнулся Бром. — Но это подождет до следующего раза.

«Но почему все-таки именно я должен стать Всадником? — думал Эрагон. — Что во мне такого особенного?»

— Ты знаком с моей матерью? — вдруг выпалил он.

— Да, мы встречались, — кивнул Бром.

— Какая она была? Старик только вздохнул.

— В ней всегда чувствовались достоинство и гордость, — с затаенным восхищением сказал он. — Как и в Гэрроу. Вообще-то именно гордость и послужила причиной ее падения… С другой стороны, гордячкой она никогда не была. И всегда старалась помочь всяким беднякам и неудачникам, даже если сама находилась в затруднительном положении.

— Значит, ты хорошо ее знал? — озадаченно спросил Эрагон.

— Достаточно хорошо, чтобы тосковать о ней, когда ее не стало.

Кадок послушно шагал по дороге, а Эрагон, отпустив поводья, все пытался вспомнить, когда это Бром казался ему всего-навсего дряхлым деревенским сказителем. Впервые в жизни он понимал, до чего же был тогда глуп и как мало знал.

Разумеется, он все рассказал Сапфире. Полученные от Брома сведения очень ее заинтересовали, но одна лишь мысль о том, чтобы стать предметом обладания короля Гальбаторикса, вызвала у нее отвращение. Вывод она, правда, сделала совершенно неожиданный, сказав Эрагону: «Ну, разве ты не рад, что не остался в Карвахолле? Подумай только, сколько интересных приключений ты бы тогда пропустил!» Эрагон только застонал в притворном отчаянии.

Днем они устроили привал, и Эрагон отправился за водой, пока Бром готовил еду. В лесу было сумрачно и сыро, Эрагон совершенно замерз, пока искал какой-нибудь ручей или родник.

Ручей оказался довольно далеко от их стоянки. Присев на корточки, Эрагон некоторое время смотрел, как весело играет струя, пробиваясь меж валунов, потом опустил в воду пальцы, и от ледяной воды они тут же онемели. А воде совершенно безразлично, что будет с нами, людьми, или с каким-то еще народом, вяло думал Эрагон, этот ручей бежит себе и горя не знает… Наконец ему стало так холодно, что зубы стали стучать, и он встал, собираясь идти назад.

И тут его внимание привлек какой-то необычный след на другом берегу ручья у самой воды. След был очень крупный и имел весьма странную форму. Заинтригованный, Эрагон перепрыгнул на тот берег, стараясь попасть на большой плоский камень, поросший мохом, но поскользнулся и, чтобы удержаться на ногах, схватился за какую-то ветку. Но ветка сломалась, и он упал, выставив вперед руку, чтобы не удариться о камень лицом. И тут же почувствовал, как хрустнуло его правое запястье, и острая боль пронзила всю руку.

Стиснув от боли зубы и бормоча проклятья, он скорчился на земле, изо всех сил стараясь не завыть от боли. В глазах у него потемнело.

«Эрагон! — тут же донесся до него мысленный зов Сапфиры. — Что случилось?»

«Кажется, руку сломал… очень глупо вышло… я упал…»

«Сейчас прилечу», — заявила Сапфира.

«Нет… я вполне дойду и сам. Не прилетай, не надо… Здесь слишком густой подлесок… Ты себе крылья поранишь».

Она тут же послала ему мысленное изображение леса, растерзанного ее когтями, но согласилась не прилетать.

Эрагон со стоном поднялся на ноги и увидел в нескольких шагах от себя тот самый след, четко отпечатавшийся на влажной земле. Это был след огромного неуклюжего башмака, подбитого гвоздями. Эрагон тут же вспомнил следы, оставленные вокруг груды тел на площади в Язуаке. Ургал! Вот черт! Эрагон даже сплюнул от досады, страшно жалея, что не захватил с собой меч или лук. Впрочем, луком-то он все равно бы сейчас не смог воспользоваться из-за сломанной руки. Резко вскинув голову, он мысленно возопил:

«Ургалы, Сапфира! Ургалы! Позаботься о безопасности Брома!»

Перепрыгнув через ручей, Эрагон бросился к лагерю, на ходу вытаскивая охотничий нож. За каждым деревом или кустом ему мерещился враг. «Надеюсь, поблизости только один ургал», — думал он, влетая в лагерь. И едва успел присесть: над головой у него просвистел страшный хвост Сапфиры.