Алия Якубова - История одного вапира

— Честно говоря, я от этого не в восторге.

— Ревность? Вот это уже интересно.

— По-моему, есть повод. Я знаю, что в прошлом вы…

— Ну мало ли что, где и с кем у меня было в прошлом, — усмехнулась вампирша. — Что до Лазель… Мы давно выяснили, что я не могу полюбить ее больше чем как друга. Так что давай закроем эту тему. Ревность слишком разрушительное чувство, чтобы предаваться ей.

— И все же…

Но Алекса остановила готовые сорваться слова, приложив палец к его губам:

— Все, хватит. А то я разозлюсь, и добром не кончится. Признаю, может ты где-то и прав, но я терпеть не могу этого собственничества. Ведь мы знаем друг друга не один век, и доверяем друг другу. Разве не так?

— Так, сдался Сергей. — Просто порой нелегко любить феминистку.

— Да, наверное, это новое слово достаточно хорошо меня характеризует. — Со смехом ответила Алекса — Пусть так. Ладно, я пошла. Будь умницей, — она поцеловала своего возлюбленного. — Да, к вечеру придет Жанна.

— Я помню.

— Знаю.

С этими словами вампирша вышла из комнаты. Вскоре она уже была в гараже и заводила машину. Дорога заняла около двадцати минут. Время было без десяти четыре, когда Алекса вошла в дом, на пятом этаже которого располагалась квартира Лазель. Все очень уютно и комфортно.

Подруга встретила ее в простых бежевых брюках и облегающей футболке с длинными рукавами, цвета молочного шоколада, а часть правого рукава, спины и живота были в сеточку. Волосы вампирша заплела в косу. Ее лицо было невероятно серьезно. Лишь на краткий миг, когда Лазель увидела Алексу, оно осветилось улыбкой;

— Так о чем ты хотела со мной поговорить? — спросила магистр города, проходя за подругой в комнату.

— Как и раньше ты стремишься перейти прямо к делу, — с ноткой ностальгии отметила Лазель.

— Ой, что-то мне не нравится твоя меланхолия!

— Боюсь, наш разговор понравится тебе еще меньше. Прости, я, наверное, не дала тебе отдохнуть, пригласив сюда.

— Ерунда. Да о чем ты вообще?

— Мне не легко начать. Возможно, когда я закончу, ты меня возненавидишь, но если я промолчу, будет еще хуже.

— Вот теперь ты меня уже пугаешь!

— Прости… Прошу, выслушай меня до конца, ну а потом… — Лазель вздохнула, закрыв лицо рукой. — Тогда в Петербурге, после нашей встречи с Сергеем, я думала, что смогла справиться со своей ненавистью и погасить огонь мести. Ведь он оказался твоим другом… А ты стала для меня…

Я вернулась к матери, на Мальту. Решила начать все сначала, заняться делами клана и Совета. Более ста пятидесяти лет я создавала иллюзию нормальной жизни, стараясь сковать, похоронить свою боль. Найти любовь… за это время у меня были и любовники, и любовницы. Люди, вампиры… Но все не то. Ничего даже похожего на то, что было между нами или с Эмили. Я пыталась забыться, но иллюзия, так тщательно создаваемая мной, рухнула.

Мне стали сниться кошмары. Стоило мне закрыть глаза, как тотчас передо мной вставал образ Эмили. Мне постоянно снился день ее гибели. Каждый раз я спешила к ней и каждый раз опаздывала. Сны были такими яркими… Это невыносимо! Невыносимо снова и снова видеть обезображенное ожогами тело Эмили… слышать ее предсмертный крик. Боль и жажда мести сжигали меня денно и нощно, сводили с ума.

Все это, в конце концов, подтолкнуло меня к отчаянному шагу. Я… я пробудила Кадамуна.

— Кого? — переспросила Алекса. У нее внезапно перехватило дыханье.

— Кадамуна. Проклятого.

— Я думала, он лишь легенда.

— Нет. Он древний талисман нашего рода, если, конечно, можно так сказать. Почти шесть тысяч лет назад он был Черным Принцем нашего клана. Его сила была огромна, а вдобавок к ней он обладал и магией, что среди нашего народа большая редкость. Но Кадамун стал жесток, так жесток, что Жиль де Ре или Джек Потрошитель по сравнению с ним мальчики из церковного хора. И королева покарала его за преступления, наложив проклятие, ибо смерть для него было бы слишком легким наказанием. Кадамун был лишен души и воли и обязан вечно служить нашему клану, искупая грехи. Он погружен в подобие сна, пока в нем нет необходимости. Сейчас о нем знают только трое, и все они принадлежат к нашему роду: моя мать, я и… еще один вампир.

Кадамун спал уже более четырех тысяч лет, когда я разбудила его, напоив своей кровью и жаждой мести.

— Зачем? — спросила Алекса, но страшная догадка уже начала формироваться в ней.

— Я… я приказала ему убить Сергея, — обреченно вздохнула Лазель.

— ЧТО?! — воскликнула вампирша, вскочив на ноги.

— Прости, прости меня! Я… я не знала, что вы теперь вместе! Не знала! Моя месть застилала для меня все. — Слезы катились по ее щекам.

— Ты должна остановить этого убийцу! Отменить свой приказ! — сухо и холодно проговорила Алекса, не смотря на подругу.

— Ты не понимаешь! Это невозможно! Кадамуна нельзя остановить! Только когда он исполнит то, что ему было приказано, он вернется в свою гробницу.

— Тогда я убью его!

— Не получится. Кадамун не просто вампир, он Проклятый. Отруби ему голову — он будет жить, голова прирастет обратно. Разруби на кусочки — и они сползутся, вновь воскреснув. Его нельзя сжечь.

При этих словах что-то умерло в глазах Алексы. Ее руки сами собой опустились. Она тихо проговорила: Господи, что же ты наделала!

В ее голосе не было ненависти, скорее боль и разочарование. Эти же чувства отражались в фиалковых глазах. Но Лазель была полностью раздавлена таким взглядом. Она подумала, что лучше бы Алекса закричала, ударила ее, но не смотрела так. Это было невыносимо, но Лазель знала, что заслужила и это, и даже хуже.

— Но должен же быть какой-то способ остановить этого Кадамуна? — вопрошала Алекса. — Неужели за столько лет…

— Никто и никогда не останавливал его. Я не знаю есть ли способ!

— Его надо остановить! Я не позволю ему убить Сергея! — с маниакальным упорством твердила Алекса, сжав кулаки. Ее глаза стали холодными, как лед.

— Наверное, ты возненавидела меня. Я сделала такую ужасную вещь! Но знай, я сделаю все, все возможное, чтобы помочь тебе!

— Возненавидеть тебя… наверное, это было бы лучшим выходом, — вздохнула вампирша, но в голосе звенели и металлические нотки. — Черт! Самое мерзкое то, что я очень хорошо понимаю тебя! И, будь на месте Сергея кто-нибудь другой, которого я не знаю, я бы даже помогла в осуществлении твоей мести! — Она в отчаянии ударила кулаком по колену.

Лазель сидела, не в силах смотреть подруге в глаза. Вдруг, движимая порывом, она рухнула перед Алексой на колени, обхватив ее ноги со словами:

— Прости, я страшно виновата. Ты вправе…

— Не надо, — ответила вампирша, высвобождаясь из ее рук. Обхватив голову руками, она продолжила: — Моя душа словно раскололась надвое. Одна половина задыхается от злости и ненависти, а другая все понимает и, несмотря ни на что, не может ненавидеть тебя. Я не знаю, какая из них одержит верх. И сейчас мне на это плевать. Прежде всего я должна помочь Сергею справиться с этим Кадамуном. В этом я пойду до конца, пожертвую всем. Понимаешь?