Павел Ганжа - Дети Земли

Вика уныло посмотрела в сторону своего дома. До него оставалось метров триста, не меньше. Чтобы добраться до подъезда надо еще мимо здания почты пройти, завернуть за угол и пересечь двор. А впереди еще ожидал подъем по лестнице на шестой этаж – лифт вторую неделю не работал. И шансы на то, что в ближайшее время заработает, были мизерны. Ремонтниками в доме и не пахло, никто в лифтовой кабине не копался, объявления о сроках починки отсутствовали. Необходимость совершать каждый день бодрое дефиле по лестницам изрядно портила Вике настроение, и она порой подумывала, а не ускорить ли процесс ремонта лифта принудительно – при помощи Дара. Найти ответственную за ремонт лифтового хозяйства контору, прочистить мозги руководящим товарищам – махом бы все наладили. И кабину позолоченную поставили. Только нежелание тратиться по мелочам и наивная вера в светлое ремонтное будущее мешали Вике взяться за наведение порядка в жилищно-коммунальном хозяйстве одного отдельно взятого подъезда.

Перспективе подъема на шестой этаж, повергла девушку в окончательный упадок духа. Чертыхнувшись и помянув недобрым словом тех уродов, что строят супермаркеты далеко от жилья приличных людей (извините, ашеров), Вика обреченно ухватилась за ручки пакетов и вновь приступила к тяжелоатлетическим упражнениям. Когда через два десятка шагов из висящей на плече сумочки донеслось пиликание сотового телефона, девушка даже обрадовалась внеочередной возможности передохнуть и мгновенно освободилась от пакетов.

– Алло.

– Добрый день, Вика.- Совершая телефонный звонок, Воронин почти никогда не представлялся, но девушка легко его узнавала.

– Здравствуйте, Дмитрий Сергеевич.

– Извини, что побеспокоил. Я звонил Оспешинскому, но у него телефон отключен… Есть подвижки по материалам Семена Моисеевича? Что-то новое?

– Нового ничего.

– Ясно. Если на что-то наткнетесь, сразу же звоните мне или Вольфу.

– Хорошо. – Вика замялась, не зная, стоит ли сейчас лезть к Воронину с вопросами, и все же решилась: – А вы еще в Берлине?

– Да.- Дмитрий Сергеевич усмехнулся. – А тебя, наверное, так и подмывает о результатах нашей поездки спросить?

– Не то слово!

– Ого! Придется тебя просветить, а то еще лопнешь от неудовлетворенного любопытства… Предварительные результаты есть – Вольф и Чарский побывали на аудиенции у Гроссмейстера и получили допуск к архивам Ордена. Допуск, естественно, ограниченный, но и то хлеб. Более того, Гроссмейстер обещал помощь Ордена в расследовании исчезновения Семена Моисеевича. Так что, вероятно, скоро рука об руку с Посвященными работать будете. В дружбе и сотрудничестве.

– Обалдеть! – содержательно прокомментировала информацию начальства Вика.

– Времена меняются, привыкай,- философски заметил Воронин.- Да вот еще… судя по развитию событий, застряли мы в Берлине надолго, поэтому придется дома вам пока самим справляться. Оспешинскому передай, чтобы звонил каждый день, докладывал об успехах… или их отсутствии. А если что-нибудь интересное обнаружите, пусть незамедлительно сообщает.

Выслушав заверения девушки в том, что она незамедлительно разыщет Оспешинского и все ему передаст, Воронин прервал связь. Ошеломленная свалившейся на голову новостью (это надо же – с орденцами дружбу водить после сотен лет вражды и войн!), Вика машинально подняла пакеты и, не замечая их тяжести, отправилась по прежнему маршруту.

Она еще находилась в легкой прострации и шла, погруженная в свои мысли, когда возле подъезда ее ненавязчиво окликнули:

– Извините…

Вика вынырнула из топкого омута раздумий, обернулась на голос, посмотрела на окликнувшего ее человека и… едва не завизжала от ужаса, словно барышня из благородного пансиона, которой за шиворот засунули живую мышь. Перед ней стоял тот самый странный парень, которого они с Оспешинским так долго обсуждали сегодня утром.

Крепкий, здоровый сон еще никому никогда не вредил. Даже если сон был не только крепким, но и очень долгим. Это вам не еда или питье. Факты переедания или чрезмерного употребления жидкости (особенно горячительной) встречаются повсеместно, а вот то, что кто-то там переспал и тем самым нанес вред своему организму и представить сложно. Не учитывая, безусловно, случаи, когда переспал с кем-нибудь.

Селин кровать ни с кем не делил, "давил на массу" едва ли не сутки и на себе в полной мере ощущал справедливость высказывания по поводу "здорового сна". Впрочем, переедание и излишнее употребление жидкости для Никиты тоже давно проходили по разряду небывальщины. Вместе с летающими тарелками и машиной времени. Или по категории абсолютной фантастики, куда не попадали и НЛО. Ведь вероятность изобретения аппаратов для темпорального перемещения Селин теоретически допускал, а в существовании на просторах Вселенной инопланетян и не сомневался, а вот представить, что он способен объесться или обпиться… фантазии не хватало. При нынешнем его метаболизме никакие объемы потребления продуктов и жидкости не выглядели чрезмерными. Например, полтора килограмма сосисок, кастрюля пельменей, сковорода жареной картошки, булка хлеба и три литра яблочного сока, поглощенные Никитой сегодня за завтраком, лишь чуть утихомирили голод и жажду. Он не отказался бы продолжить банкет.

И как все в него помещается?

Двадцать с лишним часов полновесного сна и плотный завтрак восстановили пошатнувшиеся после недавних приключений силы Никиты. По крайней мере, предпосылок для очередного падения в обморок не наблюдалось. Ни слабости в ногах, ни темноты в глазах, ни отголосков чужих воспоминаний, готовых затопить разум странными образами. Нет, воспоминания Алниора из Ищущих (теперь Селин воспринимал погибшего телепата не как просто Чужого, а именно как Сына Земли Алниора) не исчезли, они остались, пусть в урезанном, куцем виде, зачастую размытые и не совсем понятные, но угрозы его разуму они уже не представляли. Смешение личностей осталось в прошлом, и осколки чужих воспоминаний не вонзались шрапнелью в мозг, а тихо покоились где-то…в кладовых памяти. И иногда самопроизвольно извлекались из запасников и оформлялись в виде мысленных образов. Жаль, что Никита не мог обращаться к этим образам произвольно и "вспоминать" что-то из жизни Алниора по собственному желанию. К тому же образы были фрагментарны, обрывчаты и неполны.

Но и без полного доступа к "базе воспоминаний" было тошно. За глаза хватило расплывчатых фрагментов, судя по которым страхолюдные маги, называющие себя Детьми Земли, задумали уничтожить человеческую цивилизацию. Не больше, не меньше. Каким именно способом хлопцы в балахонах собрались подкладывать ничего не подозревающему человечеству столь крупную свинью, Никита еще не разобрался, но на языке Детей Земли грядущая катастрофа именовалась Обновлением. И, если верить воспоминаниям Алниора, начнется Обновление через считанные недели. В лучшем случае – месяцы, в худшем – дни.