Ольга Мяхар - Я и мой летучий мышь

Он кинулся так быстро, что я увидела лишь смазанную тень. Но все-таки успела выставить перед собой серебряный кинжал, упертый у василиска. И тварь оказалась буквально нанизанной на него, как на шампур. Сума все еще болталась у бедра. Смотрю в провалы глаз, чувствую мерзкий запах исходящей от него вони, от которого хочется блевать. Широко, чуть подрагивающими губами улыбаюсь, едва сдерживая крик, рвущийся из горла. Крик победы. Тварь уже дымится, цепляясь за лезвие, тихо скулит от боли и пытается освободиться, но я делаю шаг вперед, наваливаясь на кинжал всем телом и загоняя его все глубже и глубже. Глаза тут же залепила слизь. Щиплет, жжет.

Отшатнувшись, ударилась спиной о ствол и прикрыла глаза, перед которыми вспыхнули сразу все факелы мира разом. Это было больно.

И уже сползая вниз и теряя сознание, я заметила еще трех тварей, выходящих из-за деревьев. Да сколько же их? А впрочем, неважно. Лишь бы мыша… не за-ме-ти…

Упыри подошли ближе, посмотрели на догорающего собрата и лежащую на корнях древнего могучего дерева девушку. Вся в крови, она сжимала скрюченными пальцами серебряный кинжал. Неподалеку валялся мышонок. Больше никого. И тишина — ни пения птиц, ни крика зверей… Когда упыри выходят на охоту — всякая тварь спешит спрятаться в нору, дупло, гнездо, лишь бы не попасться на глаза голодной нечисти.

Один из монстров выпустил когти и подошел к девчонке. Остальные наблюдали, принюхиваясь к запаху крови. Пахло… изумительно. Людей в этих краях не было уже давно. Они сожрали всех.

— Отойди от девчонки, — приказал василиск.

Упырь замер, втянул когти, уже скользнувшие по бледной коже и чуть поцарапавшие ее. Развернувшись, он оскалился, демонстрируя мощные клыки и черный, мелькнувший между ними язык.

— Я сказал — отойди, — повторили решительно и грозно.

Все трое разом ускорились. Новый был силен, и его требовалось убить быстро, пока голод не сломал их, превращая в тварей, которые способны лишь жрать, не чуя страха и опасности.

Первому снесло голову. Второй напоролся на меч и, падая, успел увидеть собственные внутренности, полыхнувшие на зеркальном лезвии синим пламенем.

Третий успел сомкнуть зубы на плече наглеца, но… там их и оставил. Удар в лоб свалил его навзничь. Клыки при этом он выдернуть не успел.

Василиск подошел к упырю, встал над ним и задумчиво склонил голову набок.

— Не… не уби-ва-ай… — просипел упырь, протягивая руку.

Лезвие поднялось над головой и с силой опустилось вниз, рассекая тварь пополам.

— Я же просил ее не трогать, но меня не послушались. — Голубые глаза закрылись, мужчина вздохнул, чувствуя, как жар синего пламени лижет ноги, и, рывком выдернув меч, пошел обратно к дереву, у которого лежала девушка, а рядом сидел черный мышонок и внимательно за ней наблюдал.

— Жить будет?

— Да, — уверенно.

— Она вся в крови.

— Кэт и не такое переживала, она сильная — выкарабкается. — Пых вздохнул. — Ну? Чего стоим? Кого ждем? Бери нас на руки и пошли! Нельзя тут оставаться. Пр о клятое место.

Василиск тяжело вздохнул, но… почему-то послушался. Легко подхватив на руки тело девушки, он быстрым шагом направился прочь от поляны, залитой черной кровью и осыпанной пеплом.

Пых, сидя на плече графа, долго молчал, но все-таки не выдержал и спросил:

— И все же почему? Ты ведь нас бросил.

— Да.

— И убежал, — с нажимом.

— Да.

— Почему?

— Я вам не нянька.

— Тогда почему спас?

— Какая разница.

Мышь тяжело запыхтел, недовольно глядя на него.

— Не скажешь — укушу, — выдвинул он последний аргумент. Граф хмыкнул. — Во сне и за нос!

— Да, теперь я понимаю, почему вы неразлучны.

— Да? — Ожидая подвоха и заранее обижаясь. — И почему же?

— Характеры похожи.

Пых открыл было рот, чтобы резко возразить, но задумался, на время притихнув и погружаясь в собственные немудреные думы. Василиск тоже молчал, быстро шагая по лесу и без всяких усилий неся свою ношу. Небо пестрело звездами, ночь разгоралась, все уверенней располагаясь в собственных владениях. И только слабый ветерок нарушал нереальную тишину спящего леса, листва которого едва заметно шелестела над головами.

— Я не знаю…

— Что? — Мышь вздрогнул и недовольно покосился на василиска. Он, задумавшись слишком крепко, почти успел задремать.

— Я не знаю, почему ее спас.

— Нас.

— Что? — Переводя взгляд синих глаз с лица девушки на серьезную мордочку мыша.

— Нас спас, — пояснил мышь.

— Вас, — не стал спорить мужчина.

— Ну… зато я знаю.

— Да? — В голосе графа проскользнуло легкое любопытство.

— Да! Ты — втюрился и сейчас сходишь с ума от счастья, что прыгаешь с ней на руках по лесу.

Василиск резко остановился, отчего мышь, ойкнув, едва не рухнул вниз.

— Втюрился? — спросили хмурясь.

— Ну лямур-тужур, — пропыхтел мышь. — Это когда мозги становятся набекрень, а ненавистная прежде рожа просыпается у тебя под боком и терпит твои поцелуи.

На мыша посмотрели с подозрением.

— Я одинокий волк, — гордо заявил зверек, усаживаясь обратно на плечо василиска. — Ну чего замер, идем дальше. Башня ждать не станет! Время, так сказать, тикает!

Лицо графа просветлело, и он, подумав, тряхнул головой, после чего перекинул тело девушки через плечо и пошел дальше.

Мышь, улетевший при этом в кусты, громко высказался вслед, а после — еще и в ухо, вернувшись на плечо василиска.

— Ты чего?!

— Я понял, почему ее спас. Башня! Не зря же я столько за ней гонялся.

— Н-да. Тяжело с тобой.

— Согласно легенде — только человек, выдержавший взгляд василиска, может беспрепятственно коснуться кольца и снять с него чары, способные убить любое другое смертное существо.

— Круто. Но я лично останусь при своем мнении.

— Как пожелаешь, — усмехнулся василиск и ускорил шаг. Кольцо светилось ровным алым светом, указывая путь, до башни оставалось примерно три дня пути, так что…

Нога внезапно подломилась, и василиск рухнул на одно колено, едва не уронив девушку.

Пых, не успевший вовремя сориентироваться, упал в грязную лужу. Сидя в ней и отряхиваясь, он возмущенно посмотрел на графа.

— Ты что делаешь, гад?!

Василиск осторожно поднялся с земли, выпрямился и попытался сделать пару шагов, и тут подломилась теперь уже левая нога.

— Я не понимаю, что со мной…

— Зато я понимаю, — у этих тварей было что-то ядовитое… дыхание или слизь, не знаю точно. Короче, оно действует, хоть и запоздало. Кэт вон вообще вырубило, то-то я удивлялся, что она от пары царапин так долго спит.

— Парализует?

Девушку графу пришлось положить на землю и сесть рядом. Тело наливалось буквально-таки свинцовой усталостью. Глаза закрывались сами собой.