Ольга Мяхар - Я и мой летучий мышь

— Есть, — минуту подумав. — Особенно когда голодная.

— Ты всегда голодная. За последний час умяла не меньше сотни конфет, — язвительно заметил василиск.

Кошусь на Дрейка с легким недоверием:

— Ты считал?

— Нет. Но твое чавканье омерзительно.

Фыркаю и изучаю его профиль. Идет спокойно, брови чуть сдвинуты, на лице — отсутствует даже тень эмоций. Спокойное и бесстрастное, как всегда.

— Наверное, сложно все время поддерживать такой самоконтроль?

Васильковые глаза посмотрели на меня. На миг мне показалось, что он удивлен. Впрочем, прочитать настроение василиска (если только он не взбешен) — задача не из легких.

— Что ты можешь знать о самоконтроле…

— Пожалуй, немногое.

— Я тоже, — влез Кэрт, недовольный тем, что о нем забыли. — Мне все еще можно задавать вопросы?

Пожав плечами, киваю в ответ. Все лучше, чем препираться с существом, пальцы которого… находятся на моей шее.

— Тогда… какой твой любимый сон?

— Она уже рассказывала. Ты все пропустил, — пробурчали сбоку.

— Да ладно, не переживай, я могу повторить.

— Не надо, — пискнули из капюшона.

— Почему? — удивился Кэрт.

— Потому что Дрейк ее тогда убьет.

— Ей снился он! — догадался дэймос.

— Да, но какой! Сплошная эротика и порнография.

— Что такое «порнография»?

Закатив глаза, ускоряю шаг. Мужчины тоже прибавили шаг, не желая отставать. Кэрт — продолжал интересоваться, Пых — что-то пищал из капюшона о сложных человеческих взаимоотношениях, а небо над головой все сильнее темнело, намекая на скорый привал и хороший ужин. Надеюсь, эта башня уже недалеко. Не хочется потратить еще день на дорогу, тем более что их и так у меня практически не осталось. Кошусь на Дрейка и с удивлением замечаю, что он смотрит прямо на меня. Васильковые глаза едва заметно мерцают в сгущающихся сумерках, а сам он внезапно показался мне каким-то мифическим существом из старинной сказки. И если верить сказкам, то в следующий миг оно просто обязано схватить главную героиню и унести далеко-далеко, хотя… (грустно оглядываюсь по сторонам) куда уж дальше.

Ночь наступила как-то внезапно. Я бы даже сказала — рухнула. Всего за пару минут темень стала такой, что я уже не могла различать листву всего в десяти метрах от себя. И это несмотря на отличное зрение, которым я всегда так гордилась.

— Это магия? — поинтересовался мышь, подслеповато щурясь и явно пугаясь такого ограничения видимости.

— Это ночь, — просветил нас Кэрт.

Восхищенно его разглядываем. Ну ладно-ладно, во взгляде было больше сарказма, чем восхищения, да и сам Кэрт все равно ничего не замечает вокруг, кроме себя — любимого.

— А знаешь, наш мыслитель прав. — Василиск остановился и осмотрелся по сторонам. — Вон там небольшая полянка. Наберете дров и приходите.

— А ты что будешь делать? — пискнули с плеча.

— Я? Подготовлю все для ночлега, — с легким оттенком пренебрежения к мыслительным способностям мыша.

Молча смотрим, как василиск удаляется.

— Он странный, — констатировал Кэрт.

— Да уж. Идиот. И это еще слабо сказано, — резюмировал Пых.

— Я не о том. Его сердце. Оно ведет себя странно.

— Не бьется? — уточняю я, лазая под кустами и пытаясь найти сухие ветки, предпочтительно сваленные в большую кучу, дабы не мучиться, собирая их поштучно.

— Бьется. Но неровно. То ускоряется, то замедляется. Я думал, василиски контролируют свой пульс.

— Этот бракованный, — нашелся Пых. — Он в детстве часто падал… головой… причем преимущественно вниз. Вот и вырос хилым и слегка недоразвитым.

Киваю, вытягивая из зарослей репейника огромную корягу. Коряга шла с трудом, приходилось упираться в землю обеими пятками и с огромным усилием преодолевать сопротивление всего того, что ее оплело.

— А знаешь, отчего у него сильнее бьется сердце? — спросил Кэрт.

Сажусь на землю и устало смотрю на дэймоса снизу вверх.

— От тебя… — сказал он и легко поднял корягу.

Я же сидела с отвисшей челюстью, пытаясь переварить то, что он мне сказал.

— Так, погоди секунду. Левее! Левее, я сказала! Вот. Так, о чем это я?

— О Дрейке, — с плеча.

— А, да! Интересно, почему это его пульс зашкаливает из-за меня. Он меня что, боится?

— Не знаю. Возможно.

— Он тебя любит, только сам еще не понял этого, — вздохнул Пых. — Короче! Нам надо его соблазнить.

— Нам?!

— У озера он на меня заглядывался, не забывай.

— А, ну да, прости. — Стараюсь не рассмеяться, чтоб не обидеть Пыха.

— Короче, соблазняем, заставляем снять оковы и линяем обратно в свой мир.

— А если не получится?

— А ты постарайся.

— Ну и как, по-твоему, я это сделаю? Буду всю ночь танцевать перед ним голышом у костра? Или возьму топор и в одних панталонах начну рубить дрова? Он проникнется и подарит мне свою руку, сердце, ключи от ошейника и поцелуй в пятку.

— Почему в пятку? — удивился пушистик.

— Потому что именно ей он по роже и получит.

— Не знаю, как у вас здесь, но у нас дамы неплохо умеют соблазнять мужчин. Меня много раз так привораживали. Могу рассказать, что нужно делать, — влез в наш разговор Кэрт, до этого молча тащивший корягу.

Отрицательно качаю головой. Пых — активно закивал головой.

— Во-первых — надо разорвать одежду в нужных местах, уметь соблазнительно двигаться, часто заглядывать в глаза и при этом выглядеть либо стервой, либо ангелом. И то и другое действует безотказно.

— А он спец! — восхитился мышь. — Ну что, все поняла? Тогда рви одежду.

— Щас!

— Кэрт.

— Помочь? — Мне заглянули в глаза, оказавшись внезапно так близко, что я едва не рухнула на пятую точку от неожиданности. Раздался глухой звук удара брошенной на землю коряги. Растерянно что-то мямлю.

— Она сказала «да», — пояснил Пых. — Рви, давай, а то Дрейк уже небось волнуется, где мы застряли. Мерзнет, психует, возможно, плачет…

Представив себе рыдающего на темной поляне василиска, невольно улыбаюсь. Но тут до ушей донесся треск одежды, и через пару секунд я напоминала жертву маньяка, а не приличную воровку из некогда хорошей семьи.

— Отлично, — удовлетворенно произнес Пых.

Сжимаю рубашку на груди, не наблюдая в этом ничего хорошего.

— А зачем она прикрылась? — удивленно повернулся Кэрт к мышу.

— Ща, погоди. Так, Кэт.

— Что?

— Ты жить хочешь? — с надрывом.

— Да.

— Тогда хватит ломаться. Ничего криминального у тебя не открыто. Так, легкие полунамеки.

— Грудь того и гляди вывалится, перестав намекать. И вряд ли кому-то это понравится.

— Мне нравится, — улыбнулся Кэрт. — Ты симпатичная для человечки.

— Класс! — произнесла я, обозревая то, во что превратилась моя одежда.

— Кэт, опусти руки и иди эротичной походкой! Я буду что-нибудь петь романтическое. А Кэрт…