Юлия Баутина - Вереск и звезды

— Как зовут предводителя? — спросила Нейенналь, принимая брошь.

— Каленглад.

Охотница кивнула, ничем не высказав своего удивления. Имя могло быть просто совпадением, но даже если нет, по прошествии стольких лет оно не значило ровным счетом ничего. Человеческая память куда короче эльфийской и, в отличие от эльфийской, милосердно стирает подробности давних событий и лица тех, кто в них участвовал, так что едва ли следопыт узнает ту, которая помогала ему три десятка лет тому назад. Нейенналь даже не была уверена, что сама его узнает, хотя и по иной причине. Время так быстро меняет человеческие лица…

— Я отправлюсь на Тиннудир сегодня же, — пообещала охотница вождю дунаданов.

Возможно, правильнее было бы отказаться. Возможно, унаследуй Нейенналь от отца дар предвидения, она именно так и поступила бы, однако какой смысл гадать о том, как именно все могло бы быть, когда то, что есть, уже свершилось?

Сдерживая данное Арагорну обещание, Нейенналь не стала медлить с отъездом. Двинувшись на запад, она отмерила десяток–другой миль вдоль Зеленого тракта, пока по левую руку от нее горизонт не начала заполонять изумрудная зелень леса, который местные жители называли Вековечным и который, судя по гнездящейся в его чащах тьме, вполне мог претендовать на родство с Таур э–Ндаэделос. Здесь охотница отвернула от тракта к северу и, миновав озеро Звездное, углубилась в Брендивинские холмы. Через четыре дня, поздним вечером, ведя коня в поводу, она спустилась по едва приметной тропке, петляющей среди каменистых россыпей, к Брендивину, который чуть ниже руин Барад–Тарсира разливался широко, но был достаточно мелок, чтобы пересечь его вброд. Эта местность уже принадлежала Эвендиму, и здесь охотница сполна смогла оценить перемены, начавшие происходить в северных землях. Западный берег Брендивина, пологий и песчаный, именуемый Барандальфом за цвет почвы, сейчас источал болезненное желтовато–серое сияние — так скверно порой светит луна, в ненастные ночи пробиваясь среди туч. Схожее сияние, но только с зеленоватым оттенком, исходило от белых камней Барад–Тарсира. По берегу в неторопливо–хаотичном беспорядке блуждали сгустки мертвенно–бледного света. Конь тревожно всхрапнул, чувствуя присутствие неупокоенных, однако повиновался, когда Нейенналь повела его через брод. Сгустки света метнулись навстречу охотнице, беря ее в кольцо. Жестко держа под уздцы дрожащего и роняющего хлопья пены коня, эльфийка двинулась через равнину в сторону дальних холмов. Поначалу она рассчитывала заночевать где‑нибудь среди руин, однако при нынешнем положении вещей это было бы не самым лучшим выбором. Пускай этой ночью по дюнам Барандальфа бродили не фэар квенди, а потревоженные души прежних обитателей северного края, беспокоить их лишний раз вторжением в их законную обитель охотнице не хотелось, поэтому она продолжала идти сквозь ночь, окруженная кольцом белого пламени, от которого веяло могильной стынью, а из тьмы доносился тихий шелест мертвых голосов, перешептывающихся на давно забытом языке.

К рассвету блудные огни исчезли, и Нейенналь позволила себе устроить краткий привал близ груды валунов на полпути к холмам. Успокоившийся конь щипал скудную растительность, ухитрившуюся‑таки укорениться на рыхлой, богатой песком почве, а охотница, завернувшись в плащ и удобно устроившись в расщелине между валунами, пребывала в состоянии полудремы, наслаждаясь предутренней свежестью. К реальности ее вернул шорох осыпающегося песка, причем виновником шума явно был не конь, чье фырканье слышалось совсем с иной стороны. Нейенналь вскочила на ноги, привычным движением натягивая лук, поскольку опыт подсказывал ей, что ничего хорошего от подобных звуков ждать не стоит, и в тот же миг над ближайшей из дюн взметнулся фонтан песка, среди которого мелькнуло гибкое огненно–рыжее тело гигантской ящерицы. Облюбовавшая пустошь Барандальфа саламандра решила поохотиться из засады. Конь тонко взвизгнул, отчаянно взбрыкнув, когда челюсти ящерицы со щелчком захлопнувшегося капкана сомкнулись на расстоянии, не превышающем толщину волоска, от его ляжки. Промахнувшаяся саламандра с шипением попятилась, готовясь к новому броску, однако предоставлять ей возможность осуществить вторую попытку атаки никто не стал. Две стрелы, пущенные охотницей почти одновременно, вонзились в бок чешуйчатой твари, заставив ее ужом свиться на песке. Обойдя стороной бьющуюся в агонии саламандру, Нейенналь свистом подозвала коня. Тот приблизился к ней, ощутимо прихрамывая, и заржал, жалуясь на жизнь.

— Не притворяйся, — вынесла вердикт эльфийка, бегло осмотрев пару царапин, оставшихся на крупе ее спутника. — Жить будешь.

Несмотря на столь обнадеживающий прогноз, она все же достала из походной сумки коробочку с целебной мазью и смазала кровоточащие ранки, после чего скормила коню в качестве утешения ячменную лепешку и решила продолжать путь. Если бы Нейенналь забрела в Барандальф без особой цели, она, пожалуй, потратила бы день–другой на то, чтобы выяснить, нет ли в окрестностях родичей упокоенной саламандры, однако сейчас ее ждали на Тиннудире, и поэтому таварвайт решила не размениваться по мелочам. Забравшись в седло, она вновь двинулась на запад, к холмам, и на закате достигла пролегающей по краю пустоши старой дороги. За прошедшие тридцать лет ее состояние лучше не стало, однако общее направление движения дорога продолжала задавать, выводя к старому королевскому перекрестку — единственному сохранившемуся в Эвендиме мосту через Брендивин. Когда окончательно стемнело, Нейенналь заночевала на одном из холмов среди редкого ельника, и ни блуждающие огни, ни саламандры в эту ночь ее не беспокоили, а наутро, когда рассвело, с места привала уже можно было различить венчающую перекресток исполинскую статую со сломанным мечом в правой руке и скипетром в левой. Спустя еще два часа по извилистой тропе охотница спустилась к перекрестку. Обветшалая статуя многотонной громадой нависала над головой, подавляя своими размерами, подножие ее было увито плющом, который за прошедшее время, кажется, еще больше разросся, сплошным зеленым покрывалом стелясь под ноги королю былых времен. Миновав мост, Нейенналь вновь свернула с дороги, которая уводила на север мимо Там Варана к Канадиаху — установленной на перекрестке стеле, изображающей обращенных ко всем четырем сторонам света воинов. Так же в четыре стороны света от Канадиаха расходились и дороги. Северная вела к Ост Фороду, некогда служившему северным бастионом королевства. По восточной можно было попасть в Северное нагорье, западная же выводила к Тиннудиру, однако одинокому всаднику без большой поклажи не имело смысла делать подобный крюк. Сразу за мостом Нейенналь свернула на запад и двинулась через холмы вдоль берега Брендивина, рассчитывая затем мимо руин Там Намбарта отправиться напрямик к восточному берегу Ненуиала. Таварвайт ехала, не скрываясь, с интересом ожидая, как скоро ее присутствие будет обнаружено. Конечно, добраться до моста ей не дали, но остановили несколько позже, чем она предполагала.