Александр Рыжков - Техномонстры

— Подожди, Джина, подожди, — замахала руками Филика. — Если камня на камне не оставили, чего это вдруг ты утверждаешь, что именно Парфлай всему виной? Откуда такие сведения? Птичка мимо пролетавшая нашептала?

Лежащие рядом Моррот и Тос уже и не притворялись, что спят: они, затаив дыхание, вслушивались в разговор двух сильных и волевых женщин.

— Ну… понимаешь… — растерялась было Бабочка, но потом собралась с мыслями и продолжила: — Ты можешь не верить. Но… В общем, мой мужчина, Дрим Плувер, он ведь маг. Вы прекрасно это знаете. Но маг он не простой. В его крови живёт могущественное потустороннее существо, ранее жившее в крови великого мага Алерадуса, кровного врага Тризолуса. Именно кровного, поскольку злобный Верховный Маг был его сыном… — Джина сделала театральную паузу, дав собеседнице переварить сказанное, и вновь продолжила: — Это существо способно видеть вещи, которых простому смертному видеть не положено. Но мало этого, оно делится своими видениями с мыслящим, в чьём теле проживает. Дрим видел, как уничтожали Диду, хоть и находился тогда в сотне километров от неё. Как он сам говорил, размытые образы сливались в чудовищное пламенное полотно, забрызганное кровью. На этом полотне, посреди дрожащих смертью языков огня чётко виднелся только один мыслящий. И этот мыслящий был не кто иной, как Парфлай!

— Мда… — усомнилась Филика. — И этот стрек виновен лишь потому, что твой любовник увидел его в сомнительном сне?

— Да-а-а, Филика, мало ты в этой жизни ещё знаешь, — явно разозлилась Джина. — Я не собираюсь тебя как-то переубеждать. Хочешь не брать на веру мои слова — дело твоё. Но запомни навсегда: видения Дрима правдивы. Они случаются очень редко. Но если случаются…

— А вы чего уши развесили, дармоеды? — рявкнула на подслушивающих Моррота и Тоса Филика.

— Нет, командирша, и в мыслях не было! — попытался скрыть смущение Моррот и перевернулся на бок, спиной к ней.

Тос молчаливо последовал примеру товарища.

— О чём мы с тобой говорили? — обратилась к Джине Филика.

— Давай сменим тему? — Джине совсем не хотелось продолжать разговор.

— У тебя есть выпить? — озвучила мимолётное желание командирша.

— Слушай, ты читаешь мои мысли! — воодушевилась Бабочка, поднялась с места и подошла к спящим Бирюку и Дриму. Порылась в походной сумке и вернулась с бурдюком. — Думаю, любимый не обидится, — прыснула она и протянула бурдюк Филике.

— Твоё здоровье, — пожелала командирша и отхлебнула. Лицо её скривилось, словно от ужасных мучений, но потом залилось краской, сделалось спокойным, умиротворённым. — Крепкое, зараза!

— Плувер Младший последнее время по чёрному винцу ударяется, — объяснила Джина и приняла бурдюк из слегка охмелевших рук собеседницы. Сделала смачный глоток и почти не скривилась: — Я уже привыкать потихонечку начинаю…

— Хорошо тебе, — вздохнула Филика. — Мне, вон, сразу в голову стукнуло.

— Да это от усталости, — успокоила Джина. — День сегодня трудный выдался.

— Ну что, за женскую дружбу? — спросила Филика, разглядывая ногти на руке, свободной от бурдюка.

— За неё, родимую, — улыбнулась Джина, со времён неудачного замужества с Санто молчаливо ненавидящая всех женщин, в особенности красивых, способных привлечь внимание её мужчины…

Вино неотвратимо делало своё дело: собеседницы хмелели. Разговоры опять пошли отвлечённые, но на этот раз более раскрепощённые. Тут и про количество соблазнённых мужчин, и про близкие отношения с другими расами и полами пошли расспросы и признания…

Теперь претворялись спящими не только Моррот с Тосом. Кажется, все спящие у костра пробудились и навострили уши. Даже Бирюк перестал подёргивать ухом и настороженно поднял его. Щепетильные подробности хмельной беседы Джины и Филики (которые даже не силились говорить тихо) заинтересовали всех. Дрим — так тот после этого заснуть не мог от пробивающихся в голову распутных образов возлюбленной. Много вещей, о которых раньше даже не догадывался, ревностными иглами кололи его самолюбие. Но вместе с тем… любовные чувства и желания крепли, зажигались с новой силой.

— У тебя очень красивое тело, — призналась Джина, задумавшая повернуть разговор уже в своё задуманное русло.

— Да ладно, не правда это, — отмахнулась Филика, — обычное себе тело…

— Нет, правда, — стояла на своём Джина. — И лицо. Такое смуглое, округлое… была бы я мужчиной — тут же влюбилась…

— Что ты прибедняешься? — возразила Филика и отхлебнула из бурдюка. — Вина, кстати, на пару глотков хватит.

— Чего это мне прибедняться? — удивилась Джина и допила вино.

— Да как чего? — подняла брови командирша. — На себя-то посмотри! Тебе дорога — моделью прямиком в Карт. Изящные бёдра, тонкая талия… Правда, кожа у тебя бледная… Да и волосы крашеные… Ну, это мои предпочтения. А тамошние мужчины тебя бы боготворили!

— Ох, знала бы ты, Филика, — вздохнула Бабочка. — Только бы ты знала… Я ведь в детстве такая же смуглая как и ты была! Не веришь? Хех… И волосы у меня чернее смоли были. Да-да, чернее смоли. Иссиня-чёрные были. А теперь-то я — седая. И кожа, Гирен разодри чего, бела как известь.

— Потрясение какое или болезнь? — предположила Филика.

— Первое, — грустно вздохнула Джина. — Упала в колодец, полный змей… Ну да ладно, не хочу вспоминать. Жаль, вино закончилось.

— Сейчас, — сделала успокоительный жест руками Филика и принялась рыться в походной сумке Моррота: — Этот старый алкоголик просто не мог уйти из вашего лагеря, не стырив чего-нибудь спиртного.

Претворявшийся спящим Моррот недовольно фыркнул, но «просыпаться» не стал.

— Есть! — радостно вскрикнула Филика, понюхав откупоренную флягу. — Этот землеройный зараза вместо бодрящего лиственного отвара сюда пшеничной настойки налил.

— Да, есть у нас бочонок, — подтвердила Джина. — Но он популярностью в нашем коллективе не пользуется: слишком крепкая и противная эта настойка. Так, лежит, на всякий случай…

— Вот и подвернулся случай, — дружелюбно улыбнулась Филика, в дрожащем пламени костра блеснули её золотые клыки.

Джина взяла флягу, понюхала горлышко, тут же скривилась:

— Фу, ну и дрянь! От одного запаха охмелеть можно!

— Я не против, — согласилась Филика, сделала небольшой глоток и прослезилась. — А что, пьётся легче, чем пахнет…

— Дай попробую, — Джина повторила подвиг собеседницы. — Брр… нет… не буду больше…

— Да, пусть алкаш-Моррот сам пьёт эту дрянь, — согласилась Филика и спрятала флягу в походной сумке.

На некоторое время разговор опять пустился в вольное плавание. Но Джина, невзирая на ладно поющий в голове хор алкогольных мальчиков, решила довести дело до конца: