Лана Ежова - Принцесса Севера

Тристан же и объяснил, что некромант некроманту рознь. Есть «грязные» и есть «истинные» некроманты. Первые для завершения обучения во время ритуала убивают невинную жертву. Вторые, «истинные», убивают себя: добровольно восходят на алтарь Смерти и, вознеся хвалу, вонзают кинжал в сердце. Если богу угодна жертва, он воскрешает самоубийцу, оставляя на левой стороне грудной клетки отпечаток своей ладони. Неудивительно, что «истинных» некромантов меньше, чем «грязных» – рисковать своей жизнью смельчаков немного…

Когда нас отпустили, думать о делах не хотелось. Да и идти покупать цайсора, который бы передал мое послание принцу Зоору, поздно. Сняв смежные комнаты в недорогом дорожном доме, я сдернула с Юлиана ауру-зеркало. Сделала это я крайне неаккуратно – было больно и ему, и мне.

А утром в мою комнату постучала Валэри. Похоже, для возникновения приятельских отношений достаточно нападения манников.

– Для нас серьги – такой же брачный символ, как для северян кольца, а для агграссцев браслеты, – объясняла она важность нашего похода.

– Это связано с тем, что ламчерионы во второй ипостаси могут раздавить любое другое украшение? – давно на мои вопросы не отвечали с такой откровенностью, поэтому нужно пользоваться выпавшим шансом на просвещение.

– Да, серьга во время превращения просто врастает в шкуру между чешуек.

– Серьга? – переспросила я. Ах, да! У наших друзей-пегасов по одной одинаковой сережке в левом ухе. – Почему нельзя заказать две одинаковые пары?

Валэри взглянула на меня с интересом.

– Не знаю как ваши мужчины, а наши не желают носить миленькие сережки с растительным мотивом. Одну в знак любви они еще нацепят, а вот две…

«У сатуриан знак супружеских уз – кинжал, который изготовляет собственноручно жених, – самодовольно похвастался Грэм. – Никаких побрякушек».

Ювелирная мастерская находилась в неудобном месте, на стыке новой и старой части города. Всего лишь в сотне шагов начинались трущобы – странное соседство для лавки драгоценностей.

Стоило открыть дверь, как охранка на левом предплечье потеплела, предупреждая о близости нечисти. Переступив порог, я ощутила, как кожу покрывают пупырышки страха – у двери сидел крысоглот. Теперь ясно, что хозяин может не переживать за свой дорогой товар. Лучшего стража в городских условиях, чем выведенная жрецами Жизни тварь, и представить себе нельзя.

Помесь собаки и какого-то порождения мрака, прорвавшегося в наш мир во время очередного продвижения Грани, злобно покосилась на меня бусинками тускло-красных глаз. Словно я не потенциальная покупательница, а вероятная воровка!

Хозяин лавки, смуглый старичок ярко выраженной агграсской национальности, сгладил впечатления от своей собачки, любезно выйдя из-за широкого прилавка.

– Почтенный риэл, нам нужны серьги, – Валэри, оглядывая лавку, смотрела куда угодно, но не на продавца, – дорогие, но не слишком броские, красивые, но в то же время строгие. Желательно с символикой процветания, любви и благополучия.

Ювелир радостно всплеснул руками:

– Уж не за брачными ли серьгами пожаловала риэлла?

– Именно за ними.

Хозяин попросил сдать оружие мальчику-слуге, и я добросовестно свалила на него весь свой арсенал. Ничего не поделать – таковы правила подобных заведений. У Валэри колющего-режущего не было, ведь она сама – мощное оружие. Мы с удовольствием уселись за низким столиком на мягчайший диванчик. Ноги гудели после длительной прогулки, да и уютная лавочка располагала к расслаблению.

Пара слов юному слуге – и из темноты подсобных помещений появились подносы, застеленные черным бархатом: золотой блеск смешался с пурпурным сиянием рубинов, зеленью изумрудов, холодным сверканием бриллиантов, небесной синью сапфиров. Аквамарины, опалы, гранаты, топазы – свет играл на гранях камней, стекал каплями по гладкой поверхности, привораживая взгляд…

– А чего вы изволите посмотреть, риэлла? – старичок, прищелкнув морщинистыми сухими пальцами, в предвкушении развернулся ко мне. – Такую красоту преступно не подчеркнуть блистанием драгоценных камней!

Ювелир почти не льстил. Внешность «сестры» Юлиана нравилась мне самой. Меняться долго, да и хозяин придорожного дома не дурак: увидит странные перемены в облике постоялицы и вызовет магическую стражу… Поэтому облик шоколадноглазой красотки оставался на мне.

– Благодарю, почтенный, за заботу, я пришла помочь выбрать подруге, а не делать выбор самой, – костюм охотницы внушал торговцам доверие, считалось, что у истребителей нечисти всегда полно денег. Впрочем, так оно и есть. – Нет-нет, почтенный! Я не собираюсь что-либо покупать!

Мои возражения никто не слушал. Слуги торжественно внесли алые подушечки с цепочками, ожерельями, кольцами и браслетами. Сделав заинтересованное лицо, я начала рассматривать доставленное.

Валэри, оторвавшись от россыпей серег, издала тихий смешок:

– Чувствую, мы нескоро уйдем и останемся без обеда, обещанного твоим попутчиком.

Юлиан с чего-то расщедрился и решил угостить ламчерион прощальной трапезой. Воспоминание о маге отдали тоской – наши дороги сегодня расходятся. Жаль, я почти привыкла к его присутствию в своей жизни…

Ювелир удивил нас еще раз, когда мальчик-слуга вплыл с подносом, окутываемый ароматом свежей выпечки и горячего кофе. Кофе… последний раз столь дорогой напиток я пила во дворце.

– Милые риэллы, не сочтите меня дерзким, но я слышал ваши сетования. Голод не должен повлиять на выбор украшений. И я взял на себя смелость предложить вам его немного утолить.

Валэри улыбнулась и пожала плечами: почему бы и нет? Законы гостеприимства еще никто не отменял, и придерживаются их не только имперцы или пустынники.

– Риэлла, неужели вам ничего не нравится? – огорчился ювелир и подтолкнул ко мне подушечку с широкими браслетами: – Примерьте хотя бы, потешьте старика.

Ламчерион ехидно заулыбалась:

– Ого, почтенный, предлагаете брачные браслеты?

Старый агграссец нерадостно улыбнулся в ответ:

– Увы, прекрасная риэлла, мне уже остается только продавать. Но глазам не запретишь любоваться красотой, не так ли? Просто примерьте, риэлла, – попросил ювелир. И столько грусти в его тоне, что я взяла протянутый браслет. – За примерку никто денег не берет.

Нерешительно закатав рукав куртки, я прикипела взглядом к браслету. Шедевр ювелирного мастерства представлял собой широкую полосу из переплетенных золотых листочков с капельками-жемчужинами росы и плотными бутонами нераспустившихся цветов. Тяжесть украшения из драгметалла и мастерская работа вовсю вопили, что браслет мне не по карману.

Ювелир избавил от сомнений, защелкнув замочек украшения.