Юрий Валин - Сага о живых и мертвых

Глаза слипались. Рата сунула листок и свинцовый карандаш за балку и повалилась на постель.

Погрузка затянулась. «Скакун» еще накануне принял на борт сотню массивных железных слитков-заготовок. Железо по дешевке перекупил один из конгерских купцов. Надеялся выгодно сбыть в знаменитые оружейные мастерские. В самом Глоре цены на металл упали втрое. Новый литейный двор стоял без заказов уже два года, в Старых мастерских еще держались, но терпели огромные убытки. Обозы с Уттуковых рудников в последний раз приходили в город еще зимой. Без лорда-командора производства приходили в упадок с удивительной быстротой.

Син ругала матросов, грузящих бочонки. Те слабо огрызались. Накануне отплытия команда, как водится, перебрала в кабаке и работала без восторга.

— Ох, упаси нас боги от шторма, — вздохнула Син, озирая трюм когга.

Действительно, бочонки с дорогим содержимым, оказавшись в опасной близости с поржавевшими чушками слитков, выглядели особенно хрупкими.

— Ничего, — сказал Вини-Пух, вместе с мрачными моряками крепивший поверх бочонков корзины с образцами светильников. — Что нам шторм? С таким балластом нас разве перевернет? А если перевернет, так мучиться не будем — быстрее якоря на дне окажемся. Железа на грузила хватит.

— Очень смешно, — холодно сказала Син.

— Виноват. Да что беспокоиться? Мы с Раткой настоящие шторма переживали, и нечего. А тут все вдоль бережка, тихо-мирно. Скукота, — Вини-Пух подмигнул девочке.

Рата неуверенно улыбнулась. В трюме, воняющем застоявшейся водой и тухлятиной, было сыро и неуютно. Совсем не похоже на уютный «Квадро». Там, конечно, тоже бывало трудновато, но дышать куда как легче. Нет, чем на вонючем когге, уж лучше на открытом драккаре ходить. Хотя там вода совсем близко.

Рате окончательно стало не по себе. «Скакун» стоял у причала, но даже здесь девочка чувствовала жутковатую глубину под килем когга. Хоть и порт, а утонуть запросто можно. Здесь даже хуже — волны мутные, противные, картофельная кожура, огрызки и прочее дерьмо плавает.

При чем здесь огрызки? Ты за погрузкой следи.

Рата обозлилась, авансом наградила себя двумя десятками «наказаний» и сразу стало полегче.

— Все проверили? — сердито поинтересовалась Син.

Рата развернула лист накладной. Двадцать четыре бочонка да три корзины. Что тут пересчитывать? В конторе иной раз по сотне бочонков получали-отправляли.

— Ладно, — пробормотала хозяйка. — Может, и зря все это, да теперь что раздумывать… Вини, ты понял?

— Все будет нормально, — отозвался охранник. — Не извольте беспокоиться.

Поднялись из вонючего трюма. Помощник капитана поставил закорючку на втором экземпляре накладной.

— Если что повредите, я с вашего хозяина через Гильдию взыщу, — мрачно предупредила Син.

— С чего это мы повредим? — ухмыльнулся моряк. — У нас всегда все в целости, — он с интересом глянул на молодую купчиху. — А то извольте с нами отправиться. Самолично, так сказать, проверите. Погода хорошая, ни пиратов, ни змеев на десять переходов. Отчего не попутешествовать?

— Недосуг. Может, когда разбогатею, — Син вроде бы даже улыбнулась, но глянула так, что игривые мысли помощника капитана мигом улетучились.

Рата знала, у кого хозяйка манеру так смотреть позаимствовала. Умела Леди с мужчинами обращаться. Вроде и доброжелательно глянет, а самые одичалые бойцы забывают, что перед ними красивая женщина стоит. Правда, самой Рате больше нравились манеры мамаши Дурня — та и красивой оставалась, и мягко-женственной, а попробуй подступись. Вот бы так научиться. Да только куда тебе, островитянке неумытой. Только и умеешь, что с балбесами городскими неуклюже кокетничать.

Между тем, подошли к сходням.

— Значит, за грузом посматривайте, — сказала Син. — И когда сдавать товар будешь, не зевай, Рататоск. Гендуль партнер надежный, но искус на любого купца найти может.

— Сдам под печатями, — заверила Рата. — И насчет апельсинового напомню, что до следующего сезона нет и не будет.

Син кивнула, поправила косынку на голове ученицы. Хотела что-то сказать, но не сказала. Легко сбежала по сходням и, не оглядываясь, направилась к проходу между складами.

— Волнуется, — вздохнул Вини-Пух. — Даже не напомнила, чтоб в Конгере расчет проверили.

— Чего волноваться? И довезем, и расчет проверим. Там, если аванс уплаченный учесть, не так уж много нам серебра с собой забирать.

— Да не о серебре она волнуется, — Вини-Пух поправил тесак на ремне. — Ладно, пойдем устраиваться, что ли?

«Скакун» был судном относительно новым — еще и шести лет не исполнилось. Спущен с Новой верфи — тогда, перед Великим Походом, в Глоре чуть ли не каждый месяц на воду крупные корабли спускали. Ну если считать еще и драккары и посыльные снеккары, то и по пять-шесть вымпелов за месяц выходило. Славное было время, жаль, самой Рате не довелось посмотреть. Вот когда саги стоило сочинять…

Был «Скакун» стандартным коггом, таких тогда десятков шесть построили. Крутобокий, не слишком быстроходный, с относительно немногочисленной командой, корабль предназначался в основном для перевозки припасов для гигантского Объединенного Флота. При случае мог и четыре десятка морских пехотинцев на борт принять, и в бою поучаствовать. Правда, нынче из двух метательных орудий остался лишь эвфитон на высоком носовом касле. [2] Касли — боевые площадки-надстройки. Но добротная дубовая обшивка внакрой, рейковый прямой парус, высокие зубчатые ограждения боевых площадок внушали чувство надежности. В конце концов, «Скакун» уже два раза Океан пересекал. Уж до Нового Конгера как-нибудь доберется.

— Ничего корыто, крепенькое, — сказал Вини-Пух, оглядывая крошечную каморку каюты. — К нему бы руки приложить. Видела, как они эвфитон запустили? За такое обращение с оружием Одноглазый их бы моментом удавил. Нет, с нашим «Квадро» не сравнить.

Рата только кивнула, вешая плащ на гвоздь, заменявший вешалку. С «Квадро» сравнивать невозможно. Здорово там было. Вини, похоже, жалеет, что на север со старыми друзьями не отправился. Вот чудной — сам отказался. Если бы Рате предложили.… Нет, она рылом не вышла с Леди и прочей благородной компанией путешествовать. Ссадили без особых разговоров. Учись, умней, может, человеком станешь. Год прошел, а все равно обидно до слез. Хорошо хоть, тогда не видели, как рыдала. И Дурень, скотина, ни словечка в защиту не сказал. А-а-а, клялась же его больше не вспоминать.