Константин Калбанов - Вепрь. Феникс

В планы Виктора теперь вовсе не входило селиться в славенской колонии. Ну их к ляду. Мало ли как там и что, ведь Вяткины так просто обиду не спустят. Сомнительно, что великий князь влезет в эту склоку, очень сомнительно, но зато родовичам покойного мужа Смеяны, а главное униженному и оскорбленному Угрюму, куда легче будет добраться до обидчиков в местах обжитых. Так что лучше создать новое поселение. Оно с одной стороны вроде и опаснее, чем сходить на берег там, где уж есть соплеменники, но с другой от них же опасности ждать и не стоит. Да и Миролюбу это только на руку, вместо одного поселения, появятся сразу два.

Виктор поднялся на шканцы, теперь-то уж его никто не одернет, чай его корабль-то. Поздоровался со Студенеем, как звали молодого, лет двадцати пяти, капитана, поинтересовался делами на корабле, а потом огорошил вопросом.

— А правда ли, что капитан на корабле, первый после Бога?

Студень с нескрываемым подозрением взглянул на Виктора. Не покушается ли тот на права капитана, оно ведь как ни крути, а он владелец судна. Ох не даром все шкиперы, с кем ему доводилось ходить по морям, всегда как огня боялись присутствия на корабле его владельца.

— Правда, — осторожно ответил он, еще не понимая куда клонит собеседник.

— Выходит, случись отпевать кого, то ты имеешь все права сделать это вместо священника?

— Ну, да. Только все здоровы, а питание такое, что о том и мечтать нечего. Эвон и молоко парное и сыр свежайший и сметана и яйца, я и не припомню такого, сколь по морям хаживаю. Опять же и цинга нам не грозит, запаслись в путь, опыт у меня в таких долгих переходах есть, так что отсюда беды не жди.

— Ага. Тогда получается, и окрестить кого сможешь?

— Могу, — в конец растерялся Студень, — да только нам столько в пути не быть, чтобы в море кто разродился, я у бабушки Любавы о том уж узнавал.

— А вот скажем, обвенчать кого?

Так вот куда клонит Добролюб. О его похождениях и о том, кого он привез парню уж было известно, потому при последних словах он озарился понимающей улыбкой. А что, Добролюб ему нравился, несмотря на свое отталкивающее обличье. Опять же люди знавшие его куда как дольше, к нему не просто с уважением, а даже с любовью, знать человек достойный. Да и за то время, что он знал его, он уже успел проникнуться к нему уважением.

— Могу и обвенчать. Только потом нужно в церкви запись подобающую сделать, опять же с моего подтверждения.

— Но даже до того, сколько бы времени ни прошло, брак тот действительный?

— Так и есть.

— Отлично. Готовься, через час будем венчаться.

— Да как же это, — вдруг растерялся Студень, — Я ить никогда… Мне подготовится надо. В писание заглянуть, чтобы все ладно, по закону божьему. А может погодим до Саны? Там чин чином в церкви и обвенчаетесь, — попытался он все же свалить со своих плеч ответственность.

— До туда сколько еще идти, а мне все, уж край как невтерпеж. Там конечно церковь посетим, чай православная, там и запись сделаем, но венчаться будем через час.

Размечтался. Как только Беляна узнала чего удумал этот олух, то едва не набросилась на него с кулаками. А как же, обед-то праздничный устраивать нужно и никто лучше нее с тем не сладит, потому ее он поставил в известность в первую очередь, после капитана. Не желая слушать никаких отговорок, она усадила его есть прямо на камбузе, потому как ходу ему в свою каюту не было, а сама убежала чтобы огорошить нежданной вестью Смеяну. Ну не успел он сказать, что молодая как бы еще не в курсе намеченного мероприятия…

— Ох ты и баламут, Добролюб, — прильнув к груди мужа счастливо улыбаясь вынесла свой вердикт Смеяна.

— А что не так-то? — Шутя возмутился этому Виктор, прижимая к себе супругу и скосив на нее взгляд.

— Дак ить, хоть бы спросил, согласная ли я. А может я просто сбежала, чтобы от постылого брака избавиться.

— А как же: 'Любый мой'. Или уж и не люб.

— Да, люб, люб, успокойся. Просто как-то оно все не по людски. Опять же без церкви.

— Я столько не выдержал бы, а ты без венчания к себе не допустила бы, чай нам среди этих людей жить и их уважение для нас не последнее дело.

— А тебе так хотелось?

— А ты разве не заметила.

— Как же, не заметишь тут, — прыснула уткнувшись в грудь мужа, молодая. Но затем посерьезнела, приподнялась и заглянув в его глаза серьезно спросила. — И как теперь все будет?

— Как в сказке: 'И жили они долго и счастливо'.

— Ой ли? Сказки они сказки и есть, а быль оно иное.

— Мы рождены, чтоб сказку сделать былью.

— Складно, — все так же серьезно глядя в его глаза произнесла она.

— Знаешь, один мой знакомый сказал золотые слова — если ты проснулся однажды и почувствовал, что у тебя нет проблем, пощупай воздух перед собой, нет ли там крышки гроба. Конечно будут и проблемы, и волнения, и опасности, и радости, и горести, но ведь теперь мы вместе, а значит нам все по плечу. Горы своротим, реки поворотим вспять, превратим пустыню в цветущий сад. Мне сейчас все по плечу. Ты просто верь в меня и я всего достигну.

— Я верю, — с самым серьезным видом произнесла она и впрямь веря, потому как вид у него при этих словах был таков, что он готов был подписаться под каждым словом собственной кровью.

*Кветень — апрель, травень — май.