Кирилл Манаков - Вторжение

Полковник кивнул Султангирееву. Тот осторожно, стараясь не наступать в кровь, обошел тело кентавра и заглянул внутрь.

– Командир! Тут еще… три, нет четыре трупа.

– Принял. Проходим дальше, потом будем разбираться.

Коржавин, держа наготове меч, первым приблизился к главному входу.

Вот это да!

– Вот это да! – произнес подошедший Бойко, демонстрируя несомненные способности к телепатии.

Внутреннее пространство дворца было не просто большим. Его размеры наводили на мысль о нереальности сооружения. Гигантский зал с искусно выполненными мраморными деревьями-колоннами, поддерживающими своими ветвями высокие своды, был настоящим гимном соединения человеческого гения и природной красоты. Полупрозрачный потолок, изготовленный, по-видимому, из тонких слюдяных пластинок, рассеивал прямые солнечные лучи и создавал удивительно ровное и мягкое освещение. А у противоположной стены стояла огромная статуя женщины. Если это изваяние Немезиды, то богиня поистине прекрасна.

– Иленев, что-нибудь чувствуешь? – спросил Коржавин. Он рассудил, что не стоит пренебрегать способностями новоиспеченного мага.

Тот отрицательно покачал головой.

– Никого разумного, только… – он замялся.

– Что – только?

– Трудно объяснить. Какое-то движение… совершенно непонятное, это… не разумное существо, но и не животное.

– Далеко? В зале?

– Не могу точно разобраться. Должно быть, рядом.

Вот так. Где-то рядышком бродит нечто полуразумное, и не исключено, что именно оно развалило кентавра одним ударом почти пополам. Стало быть, на дружескую встречу рассчитывать не приходится. И какие варианты? Найти это чудо и сразиться с ним аки Святой Георгмй со змием? А зачем? Это чужие разборки, и не факт, что надо в них влезать. И потом, исход схватки с существом, запросто уложившим пятерых кентавров, совершенно непредсказуем. Говоря честно, вся надежда на меткость Ольги.

С другой стороны, какие есть альтернативы? Отступить в лес, и даже, возможно, вернуться к Артемиде. Установить наблюдение, провести разведку, разобраться, что за противник им противостоит, и тогда уже определиться со стратегией и тактикой дальнейших действий. Похоже, это и есть единственно правильное решение. Входить в здание, где, возможно гуляет страшный монстр, могут только герои фильмов-ужасов. Основная цель была – встретиться с Немезидой. Встреча явно откладывается. А, стало быть…

– Отходим, – скомандовал Коржавин.

Спецназовцы, не раздумывая, двинулись к лестнице. А Илнев застыл на месте и, как завороженный, смотрел в зал.

– Иленев! – Коржавин повысил голос, – Капитан Иленев!

Видя, что тот не реагирует, полковник жестом остановил бойцов, а сам метнулся к психотехнику, намереваясь вывести его из состояния ступора.

Но Иленев спокойно посмотрел на Коржавина и спокойно сказал:

– Поздно. Они здесь.

Слова были лишними. Пока Иленев торжественно делал свое предсказание, полковник полоснул по черепу кошмарную тварь, выскочившую из парадного входа дворца. Меч рассек тело, почти не встретив сопротивления, и существо, напоминающее огромную собаку, лишенную волосяного покрова, беззвучно рухнуло на каменные плиты.

Коржавин наотмашь рубил выползающих из дворца монстров. Рубил так, что во все стороны летели кровавые брызги. А те лезли друг другу по головам, и вида они были столь омерзительного, что вызывали скорее чувство брезгливости, чем страха. Шестиногие пауки с жвалами, дымящимися от яда, гигантские многоножки с зазубренными клешнями, голые собаки с вытянутыми клыкастыми мордами… Впрочем, ни страха, ни брезгливости, полковник не испытывал. Только холодный гнев. Даже успел удивиться этому новому ощущению, обычно во время боя он оставался абсолютно спокойным, словно выполнял обычную работу.

Сложно сказать, в скольких схватках он участвовал. В сотнях, а возможно и тысячах. Но каждое из них с точностью до секунды отложилось в его памяти. Такие воспоминания можно просматривать, восстанавливая мельчайшие детали событий. Но сейчас…

Чуть позже, анализируя ситуацию, Коржавин отметил фрагментарность воспоминаний, возникающих в виде отдельных ярких беззвучных картинок. Вот, прямо перед ним чудовищная пасть с зазубренными желтыми зубами, с которых тягуче стекала дымящаяся слизь. Та же пасть, разваливающаяся на две части. Лицо Султангиреева, искаженное яростью. Занесенный для удара клинок Бойко.

А потом все внезапно закончилось. Коржавин, Бойко и Султангиреев стояли среди груды изрубленных тел. Полковник, тяжело дыша, огляделся. Ну и картина… Такое впечатление, что поработала огромная мясорубка. Гном-оруженйик, похоже, не шутил, когда говорил о том, что их клинки любят вкус хорошего боя. Похоже, даже слишком любят…

Султангиреев легким движением, так, словно он всю жизнь это делал, стряхнул кровь с клинка и вложил саблю в ножны.

– Джигит, – одобрительно сказал Коржавин.

– Так, ребята, – подошла Ольга, – такое впечатление, что вы с детства размахивали эти железом. Бедные зверюшки даже лапку протянуть не успели.

Сама она во время столкновения стояла с пистолетом наготове в десяти шагах, страхуя товарищей. К счастью, ее помощь не понадобилась.

– Ну, лапки-то они как раз протянули, – ухмыльнулся Бойко.

– Так, не расслабляться! – предупредил полковник, – Иленев, чувствуешь что-нибудь.

– Да, – немедленно отозвался психотехник, – сигнал полностью сохранился. И даже, похоже, усилился.

– Вот как? Мы тут шинковкой занимаемся, а, оказывается, до дела даже не дошли?

Иленев виновато развел руками:

– Вот этих, – он кивнул на тела, – я вообще не чувствую. Как… я не знаю… насекомые какие-то. Разума – ноль. А здесь еще что-то… очень большое и чужое.

– Поясни.

– Помните грифонов?

– Ну, еще бы.

– Так вот, разума – на пипетке, но их желания проявляются очень отчетливо. Все просто – видят дичь, надо сожрать. Просто и понятно.

– Уточняю, дичь – это мы?

– Строго говоря… да. Но не в этом дело. Просто это все естественно и понятно. А вот сейчас я вообще не могу разобрать чего-то похожего на ясные для нас мысли. Как какой-то комок…

– Уважаемый чародей хочет сказать, что процесс мышления сущности, с которой нам предстоит встретится, принципиально отличается от нашего. У нас каждая мысль четко выделяется и формулируется в сознании и рассматривается последовательно, а наш оппонент, по всей вероятности одновременно обрабатывает несколько различных вводных, что и создает эффект "каши в голове". Иногда это считается признаком шизофрении, – сформулировал Бойко, который помимо всего прочего обладал степенью доктора филологии, полученной в Сорбонне.

– Прекрасно сказано, – одобрил Иленев.