Марина Ефиминюк - Игры по чужим правилам

— Как ты это назвал? Личные терзания?!

Коридор померк перед глазами. Не задумываясь, я размахнулась и со всей силы, на какую был способна, отвесила предателю пощечину. Голова Филиппа мотнулась, а на смуглой коже расцвел алый след.

От перепада электричества одновременно мигнули бра. Вокруг фигуры ведьмака проявился темный, дымный контур. Глаза подернулись черной завесой.

— Тебе требуются извинения, чтобы, наконец, угомониться? — Филипп наступал, вынуждая меня пятиться. — Хорошо, прости, если я сделал тебе больно. Я не могу щелкнуть пальцами и все исправить. Такие слова тебе нужны? Или ты хочешь, чтобы перед тобой каялись и посыпали голову пеплом?

— Вестич, заткнись, пожалуйста, и оставь меня в покое! — Я резко выставила руку, заставляя его замолкнуть.

— Но мы же выяснили, что ты всерьез меня любишь, — иронично напомнил тот.

Враз его глаза вернули человеческий цвет, только вот взгляд оставался холодным и пронизывающим. На меня смотрел демон, а не человек, который был так дорог сердцу.

— Ну, как же я забыла?! — со злостью развела я руками. — Обещаю, именно это обстоятельство рассмотреть «под каким-нибудь другим углом».

Дернув плечом, я развернулась, чтобы уйти, но меня остановил спокойный, даже отстраненный голос Филиппа:

— Не переживай, милая, я подожду. В любом случае, через три дня Сила начнет убивать тебя, ты позвонишь и попросишься обратно. Обещаю, что приму тебя… любой.

Уверенности, с какой он предрекал будущее, позавидовал бы любой провидец. Интересно, сколько может выдержать один человек прежде, чем сломаться, как дряхлый механизм? Винтики и шестеренки моего терпения окончательно истерлись.

— А вот сейчас, Вестич, я бы точно поспорила! — Я захлопнула за собой дверь.

На лестнице царил полумрак, плавал сигаретный дым, ощущались проникавшие с кухни ароматы еды. Ноги казались ватными, плохо слушались, и каблуки громко барабанили по деревянным ступенькам. Шок проходил, с каждым шагом меня трясло все сильнее.

Заметив высокую фигуру, я испуганно вцепилась в перила и встала, как вкопанная. Привалившись к стене, Заккари Вестич прятался подальше от чужих глаз и с удовольствием курил, выдыхая струйки сизого дыма.

— Значит, бесплатное приложение к прочим привилегиям? — не собираясь скрывать, что подслушал ссору, протянул блондин. — Любовь превращает обычных людей в кретинов? Открой глаза, дурочка, ты мешаешь ему жить!

— Пошел ты! — бросила я и с презрительным видом нарочито обогнула ненавистника.

Надо сказать, что ведьмак опешил настолько, что не нашелся чем ответить на резкость.

Увы и ах, но любовь до слез смешна и наивна, когда из двоих по-настоящему любит только один, а второй лишь иронично наблюдает со стороны. Кто-то там, наверху, сильно ошибся, когда связал двух людей из разных вселенных. Мы с Филиппом опутались видениями, общими воспоминаниями, захлебнулись в зловещих тайнах, а потом растворились во лжи.

Уничтожить магическую связь человека с ведьмаком могла лишь Сила, а с древними духами напрямую общались лишь колдуны-оракулы. Провидцы жили уединенно, сторонились обычных людей, однако и ведьмовской мир тоже не жаловали.

Чтобы разыскать контакты предсказателя я позвонила Кошке. Беседа не приблизила к цели ни на миллиметр — актрису спешно вызвали на съемки в другой город, и она была «страшно занята». После всех умозаключений, в качестве гипотетического соучастника оставался лишь Заккари Вестич. Тут меня охватила легкая грусть. Блондин являлся последним ведьмаком на земле, у кого хотелось бы просить о помощи, но, вероятно, в мире случился невидимый коллапс, превративший врага в единственного союзника. Правда, он пока об этом не догадывался.

К сожалению, и мне в ту пору было еще неизвестно, что сделки с Силой при любых обстоятельствах заканчивались плохо.

В коридорах университета, как всегда, царила суета. Шумели студенты, со степенным видом, похожие на тяжеловесные шхуны, проплывали преподаватели, у досок объявлений толпились первокурсники и абитуриенты. Приехав на факультет к концу перемены, перед самым звонком, я проверила расписание занятий, вывешенное у деканата, и обнаружила, что последняя пара у старшего курса как раз завершилась. Чтобы не упустить Заккари, пришлось опрометью броситься обратно в холл. Блондина удалось нагнать в переходе между учебным и административным корпусами. Из столовой валил народ, торопясь успеть к началу следующего занятия, резко пахло борщом, а воздух сотрясался от гомона.

— Зак! — Парень не услышал (а может, сделал вид, что не услышал) оклика.

Стараясь не упустить из вида высокую фигуру в модном свитере, я торопливо прошмыгнула в сутолоке и впопыхах отдавила ничего не подозревающему ведьмаку пятку. Тот удивленно обернулся, взгляд на секунду зафиксировался на моем раскрасневшемся от бега лице.

— Поговорить надо! — выпалила я на одном дыхании.

— Времени нет. — Не проявив ни капли интереса, безразлично пожал ведьмак плечами и пошел себе дальше. Надеясь, что он передумает и снизойдет до разговора, я настырно зашагала рядом.

Невольно вспомнилось, как в нежном возрасте мы с подругами забавлялись веселой игрой: хватали друг дружку за рукава и скороговоркой тараторили: «Я липучка, рубль штучка. Ты кому меня отдашь?» Искренне хотелось верить, что Заккари Вестич не отдаст меня на растерзание декану или университетской охране за публичное домогательство.

— У тебя десять секунд, — вдруг сжалился блондин, вероятно, смирившись с тем, что отмахнуться от надоеды не выйдет. Он многозначительно изогнул брови, предлагая уже изложить суть вопроса, а не тратить попусту драгоценное время. Я же прикусила губу и замялась.

— А беседа обещалась стать занимательной, — с убийственной иронией прокомментировал Заккари.

— Хорошо, — решительно начала я. — Мы с тобой выяснили, что друг друга ненавидим и никогда не станем друзьями…

— Что, конечно же, правильно, — с ехидцей подсказал собеседник и сбил меня с заранее заготовленной, хорошенько отрепетированной речи.

— Помолчи секунду, ты не даешь мне сосредоточиться! — Сварливо проворчала я, пытаясь припомнить, какие фразы по сценарию шли следующими, и парень насмешливо фыркнул. — На празднике я тебя и вовсе послала, куда подальше…

— Господи, ты еще извинись! — снова перебил он.

— Чего?!

— Я говорю, что напился и вел себя, как последняя сволочь.

— О! Ты самокритичен, — сконфузилась я, окончательно запутавшись в домашних заготовках.

— А ты, как будто, читаешь речь по бумажке! Поди, всю ночь репетировала? — не вытерпел Зак. — Не считаешь, что было бы проще сразу признаться, чего именно хочешь? Сэкономили бы время.