Марина Ефиминюк - Игры по чужим правилам

— Не надо, — едва дыша, прошептала я.

— Заткнись! — рявкнул мне в ухо убийца. — Я потерял сестру ради этого проклятого дара!

Филипп ответил без колебаний:

— Аарон.

Кажется, даже Гнездо оцепенело, услышав самый сокровенный секрет Хозяина.

— Сила назвала меня Аароном, — с холодным спокойствием повторил он. — А теперь отпусти ее.

— Забирай! — жутковато хохотнул Ян, стремительно занося кинжал…

Зал для заседаний опустел. Кристаллы медленно гасли, и огромное помещение постепенно наполнялось темнотой. В полном одиночестве Заккари стоял в центре кольца из каменных тронов.

Обвинители остались недовольны решением Старейшин, по их мнению, преступника практически помиловали: Заккари всего на год лишили Силы. Неплохой финал, учитывая обстоятельства. Только как справиться с таким испытанием ведьмаку, рожденному с даром, получившему истинное имя раньше, чем мирское? Он никогда не знал и не желал узнавать, каково это — быть человеком. Пока что новое обличие встретило страшным опустошением и пульсирующей болью в солнечном сплетении, где бился комок перекрытой магии.

Стоила ли человеческая девушка того, чтобы он разрушил собственную красивую и безоблачную жизнь? Вопрос на миллион очков, и, отвечая на него, парень лгал даже самому себе, потому что правда противоречила здравому смыслу.

На самом деле, даже если бы ему пришлось заплатить сотней лет насильственного очеловечивания, он бы повторил попытку заполучить Александру.

Она стоила того. Она была лучше всех, кого когда-либо знал ведьмак.

— Заккари? — в тишине раздался хрипловатый голос Роберта.

Парень оглянулся, и в сгустившейся тьме едва различил фигуру Верховного судьи. Только благодаря отцу сводного брата, блондин избежал высшей меры наказания.

— Я готов вернуться в Гнездо, — отозвался он, подавляя панический ужас перед возвращением в колдовской дом.

…Скорее от отчаянья, чем от решимости, я резко ударила Яна локтем в живот. Противник звучно крякнул, бесцельно махнув в воздухе оружием, и ослабил хватку. В два шага Филипп оказался рядом и заломил руку с кинжалом. Нож звякнул о пол, а я вывернулась, отскакивая от сцепившихся противников.

Между парнями завязалась ожесточенная борьба. Они колошматили друг друга. Били без разбора, куда придется, выкрикивали ругательства. Ян ловко увернулся от мелькнувшего кулака и жестко ударил Филиппа в лицо. Тот отшатнулся, на губах появилась кровь.

— Аарон! — завопил Ян на латыни. — Твоя Сила теперь моя!

И Вестич вновь набросился на врага, однако заклинание было произнесено. В мгновение ока дом наполнился возмущенными шипящими шепотками и задрожал, точно бы при землетрясении. С потолка посыпалась побелка, хлынули тонкие струйки цементной пыли. Казалось, что Гнездо рушилось у нас на глазах.

Герб семьи на мраморных плитах охватило огненное кольцо. Треугольник внутри горящего круга стремительно завертелся, а над головами борющихся парней вспыхнула крошечная звездочка. Тут оба рухнули и покатились по охваченному дрожью полу.

— Саша, на улицу! — рявкнул Филипп.

Я кинулась к распахнутым дверям. На улице померкло солнце, и в небе над особняком сгущались тяжелые, свинцовые тучи. Поднялся сильный ветер, всколыхнувший во дворе облако пыли.

За спиной закричали, и непроизвольно я оглянулась. Ян навалился на противника всем телом и пытался воткнуть в горло кинжал. Защищаясь, Филипп с силой сжимал запястья стажера, но острие все ближе придвигалось к кадыку. Руки парней дрожали от напряжения, лица побагровели.

В панике я бросилась к одежной вешалке и, сорвав с крючка зонт, швырнула в Яна. Деревянная ручка ударила убийцу в плечо. Парень отвлекся всего на секунду, но Филиппу хватило и короткой заминки. Он ловко развернулся и, подмяв врага под себя, в ярости приложил его руку о пол. Стажер застонал от боли, разжимая пальцы и выпуская кинжал.

Горящая точка уже переросла в сияющий сгусток энергии, похожий на крошечное солнце. Вдруг холл рассекла ослепительная вспышка, поглотившая фигуры парней. Дом содрогнулся и затрясся так, что я едва устояла на ногах. С вешалки посыпались куртки, сорвались со стен ночники.

Вестич на мгновение вскинулся. В его лице светилось безумие.

— Пошла вон!!!

Не помня себя, я выскочила на крыльцо. Перед глазами плыли радужные круги, а потому мне едва удалось различить две мужские фигуры. По серебристым волосам, забранным в хвост, в одном я узнала поляка Римаса, но второй оказался совершенно незнаком.

— Что происходит?! — выкрикнул чужак голосом Заккари Вестича.

— Там Филипп… — Неожиданно я справилась с немотой, но тут же онемела обратно.

Зак был человеком!

Его портрет навсегда запечатлелся в памяти: резкие черты лица, холодные серые глаза, прежде невидимая морщинка между темных бровей. Обычный парень, каких миллионы ходит по земле. Пусть на короткие мгновения, но я видела его тем, в кого бы, наверное, влюбилась, будь наша жизнь хотя бы немного нормальной…

Все происходило с пугающей быстротой. По небу прокатился басовитый раскат грома, и пространство наполнилось движением. Заккари, как подкошенный, рухнул на колени и согнулся пополам. Фигура инквизитора исчезла. Воздух колыхнулся холодной волной, а следом прогрохотал оглушительный взрыв. Из окон Гнезда со звоном вылетели стекла. Осколки смертоносным дождем посыпались на землю, забарабанили по черепичному козырьку. Окна холла выплюнули на крыльцо фонтаны крошева.

В панике я прикрыла голову руками, ожидая оглушительной боли от тысячи острых стекляшек, но кто-то дернул меня за шиворот, утягивая в пустоту. Тело точно увязло в желе, невидимая сила сдавила грудь и перекрыла дыхание. Сердце бешено билось о ребра. Один удар, второй. И меня вытолкнуло наружу, посреди разгромленной взрывом гостиной особняка. Надсадно кашляя, я с сипами глотала пыльный воздух.

— Дыши, а не давись, — резковато вымолвил над головой Римас.

На спину легла ледяная ладонь, и кислород свободно прошел в легкие.

— Спасибо, — выпрямившись, вымолвила я, потому как не знала, что еще говорят, когда благодарят за спасение. Поляк только кивнул, как всегда оставаясь невозмутимым и отстраненным.

— Саша! — закричал в холле Филипп, пытаясь меня разыскать.

Я выбежала из гостиной и застыла, как будто налетела на невидимый барьер. На полу, рядом с телом убитой Маргариты, распростерся Ян. Глаза стажера закатились, и из-под полуприкрытых век виднелись мутные белки. Из груди торчала рукоять кинжала, а вокруг разливалась кровь. Очень много крови. В темной глянцевой луже, как зеркале, отражался свет.

К горлу подступила тошнота, от лица отхлынули краски. Мне приходилось видеть смерть совсем рядом, она возвращалась каждую ночь, погружала в кошмары, но убийство… Убийство было отвратительно!