Kathrin Ander - Королева

- Спасибо, - Эллис быстро развернулась к все еще стоящему позади Эссси, и чмокнула его в щечку, в порыве лучших чувств. Но не успела она до конца отстраниться, как на этот раз лицо дракона стремительно приблизилось к ее лицу, и их губы слились в поцелуе. Страсть, желание, нежность, забота просто переполняли всегда невозмутимого и спокойного повелителя. Он не узнавал себя, не узнавал мир, в котором появилось это необычное создание, он разрывался перед долгом и собственными непонятно откуда вот так иногда берущимися чувствами. Такое случалось с ним прежде, в далекой молодости - печальной молодости. Но сейчас эти непривычные для дракона порывы выглядели более чем странно.

Он легко забывал о королеве, стоило ей исчезнуть из поля его зрения, и возвращался к ней мыслями, лишь обдумывая очередной расклад сил и ее роль в будущих играх. Но рядом с ней все переворачивалось с ног на голову. Сначала ему казалось, что им руководит любопытство, интерес, а справится ли она с очередной попыткой обольщения, сможет ли он подточить ее уверенность в выбранном пути. Потом какая-то неуловимая похожесть, желание вновь отдаться былому чувству, как тогда на пляже. Но тогда же что-то неуловимо изменилось, загорелось в сердце искрой нового чувства.

В первое мгновение ее величество замерла от удивления, во второе попыталась вырваться из крепких объятий дракона, а потом ее поглотила страсть поцелуя, и стало все равно. Так Эллис еще никто не целовал, казалось, в поцелуе слились воедино всепоглощающая страсть, трепетная нежность, бескрайняя любовь и щемящая сердце боль. Королева вновь парила в облаках, в бескрайних просторах неба, обдуваемая теплыми ветрами, и преисполненная ощущения столь сладостной свободы. Сейчас отдавая всю себя поцелую, она была свободна как никогда, и больше всего хотела, чтобы мгновение счастья превратилось в вечность. Но вот, где-то на просторах уже овладевшим ею состоянием бесконечной вечности, она перестала чувствовать нежные и сильные губы дракона, и поняла, что вновь стоит на земле, в своей комнате.

- Останься со мной! - прошептал сапфировый дракон севшим голосом, внимательно глядя в глаза королевы, и недоумевая, как он вообще смог озвучить такое предложение. А ей хотелось крикнуть да, бросится в объятия этого тысячелетнего красавца и остаться в них навсегда. Но память услужливо подкинула картины из бедных кварталов столицы: уставшие лица людей, вынужденных бороться за свое существование, маленьких детей, почти всегда голодных и почти разучившихся смеяться, разговоры, надежды, на то, что избранница Первых сможет изменить жизнь к лучшему.

- Нет, ваше величество, я не могу предать их надежды, - королева продолжала смотреть в глаза дракона, хотя в этот момент ей больше всего хотелось отвернуться и не видеть, как в прекрасных сапфировых глазах, смешались столь неподходящая для них боль с уважением и восхищением.

- Простите Эллис, вы правы, вы не можете поступить по-другому, иначе это будет уже не та Эллис, которую… - Эссси замолчал, так и не закончив мысль, потому что не знал, как описать свои чувства, что шквалом обрушиваются на него в присутствии девушки. Ведь это все же не любовь, скорее воспоминание о ней, о лазурной голубизне глаз, что однажды уже смотрели так на него. Немного подумав, он продолжил: - И простите за то что, зная, что нам никогда не быть вместе, я из любопытства наполнил ваше сердце запретным чувством.

- Не вините себя, даже такие чувства по-своему прекрасны. Я справлюсь Эссси, - королева впервые назвала его этим именем. И от голоса, мягкого и нежного, наполненного теплотой и непоколебимой уверенностью в собственных словах, дракону стало еще печальнее. Эссси прозвучавшее из ее уст, до боли похожим ласковым весенним ветром ворвалось в его сердце, разжигая огонь в уже давно потухшем костре. - Надеюсь, несмотря на чувства, мы сможем остаться друзьями? Вы слишком нужны мне, чтобы, отказавшись от любви, я потеряла еще и друга.

- Конечно, - твердым голосом заверил ее дракон, стремясь скрыть свою неуверенность. - Но нам уже пора. Мы до утра закроем вас от любых наблюдателей, собирайте вещи и возвращайтесь во дворец, раз вы выбрали этот путь.

- Спасибо, ваше величество! - дракон лишь улыбнулся в ответ, сосредоточенно посмотрел на нее и бесшумно скрылся за дверью.

Эллис без сил упала на кровать, и бросила все силы на борьбу с подступившим к горлу комом слез. А гроза за окном и не думала прекращаться, наверняка решив обрушить на город все свои запасы воды и электрических зарядов, столь долго и бережно ею накапливаемых. Дождь с прежней силой и монотонностью барабанил по крышам, ручьями стекал по водостокам, превращал улицы в полноводные реки. Раскаты грома вторили ярким вспышкам молний, в хаотичном беспорядке мечущимся по всей туче. До утра и думать не стоит покинуть теплое и уютное помещение.

Снаружи на улице ее охватил прохладный серо-голубой рассвет. Дождь давно прекратился, но с крыш и водостоков все еще срывались в ритме весенней капели остатки влаги. Полноводные реки улиц повсеместно сменились слегка подмороженными небольшими озерцами, порой не оставляющими возможности их обойти иначе как вплавь. Кругом ни души, дома стояли тихо и скромно, в почти трогательной невинности. Казалось, дождь смыл с них всю гордость и тщеславное притворство, и угрожающий вид. Тщательно выбирая наиболее сухой путь, она, не замедляя шага, направлялась к ближайшему тайному ходу. Покупки оттягивали плечи, но это мелочи по сравнению с будущей независимостью от обстоятельств, которую сулили ей приобретения. Она шла спокойно, не таясь и не скрываясь, уверенная в наложенной защите. А уже через час проснется ее иллюзия и после непродолжительных сборов тронется с караваном в путь.

Дворец встретил королеву предрассветной тишиной, даже слуги не успели проснуться и приступить к своим непосредственным обязанностям. Да и тайный проход вывел королеву в нежилую часть дворца, преисполненную спокойствия, даже когда весь остальной дворец наполняется звуками нового дня. Королева, все еще прибывающая в облике полукровки, направилась в библиотеку.

Легонько толкнуть дверь и с замиранием сердца наблюдать, как она плавно почти беззвучно отворяется. Неприятный холодок легкого страха скользнул по позвоночнику. Убивать ее, конечно, никто не собирается, но потерять уважение учителя ей хотелось еще меньше. Вот если она действительно обыграла бы Кэриена, смогла бы уйти из-под его бдительного ока, а так гордиться ей совершенно нечем: маскировку она засветила, знание двух языков тоже. Да еще и четыре трупа на ее дремлющей по этому поводу совести. Ей-то не жаль, но из сложившегося благочестивого образа это слишком сильно выбивается, и неизвестно до чего додумается посвященный в такие подробности герцог.