Черепашка - Родня

Макгонагал - человек занятой. Не так-то просто совмещать должности профессора ведущего предмета, декана факультета и заместителя директора. Естественно, на дополнительные занятия с лоботрясами у неё не было времени. Обычно декан ограничивалась снятыми баллами, а злостных нарушителей отправляла к Филчу. Но я, видимо, исключительный случай, и за мной профессор решила приглядеть лично.

Я уже измарал десять дюймов пергамента выдержками из учебника по трансфигурации, и мучил ёжика, пытаясь сотворить из него птицу, когда дверь распахнулась, и в кабинет влетел Снейп. Ни тебе постучаться, ни поздороваться. Очень чуткий и тактичный человек.

- Минерва, - начал он ещё от порога. - Мне срочно нужен завизированный список…

- Северус, в данный момент я занята.

И тут зельевар соизволил меня заметить.

- Ну конечно, мистер Поттер. Кто ещё способен бессмысленно тратить чужое время, потворствуя собственной лени.

Не знаю, что разозлило меня больше, слова, или тон, с которым они были сказаны. Горячая волна раздражения выплеснулась на ни в чём не повинного ёжика, который обзавёлся колючими крыльями, попытался взлететь, и камнем упал у ног Снейпа.

- Да куда мне до вас! Уж вы умеете ценить своё время! И пальцем ради другого не пошевелите! Вы отказались от меня! Вы выбросили меня! Как вы смеете меня попрекать? Думали, я не узнаю, что мы братья? Вы - жалкий эгоист!

За моей спиной декан напряжённо прошептала: «о, Мерлин», и до меня дошло, что и кому я говорю. Ну всё, сейчас Снейп снимет тысячу баллов с гриффиндора, раздавит морально, заявив, что в гробу видал таких родственников. Но вместо этого Снейп наклонился ко мне так близко, что я почувствовал его кисловатое дыхание, и прорычал:

- Не смей меня судить!

Всё, последняя инстанция. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит. Снейп -мой брат. Он сам подтвердил. Меня замутило. Затылок зажгло так, будто в него плеснули кипятком. В горле застрял комок, мешающий вздохнуть. В голове застучал молоток. Перед глазами запрыгали чёрные мушки. И сознание меня покинуло.

* * *

Очнулся я в больничном крыле. Прислушался к раздававшимся за ширмой голосам, и узнал мадам Помфри.

- Преступная небрежность, Северус! Это преступная небрежность. Я тебе ещё летом говорила, что мальчика нужно обследовать. Но вы с Альбусом заладили на два голоса: свежий воздух, семейная обстановка. И к чему это привело? Гипертонический криз в 16 лет.

Я бы позабавился над тем, как мадам Помфри отчитывает Снейпа будто нашкодившего мальчишку, если бы мне не было так стыдно. Я отчётливо вспомнил каждое слово, сказанное Снейпу в запале, и отчаянно хотел вернуть их назад. От мысли, что профессор в любой момент может заглянуть за ширму, моё сердце застучало чаще, щёки запылали. За изголовьем кровати, вне поля моего зрения раздался нарастающий по громкости писк. Ширма отдернулась. Рядом с кроватью появилась мадам Помфри.

- Это ещё что такое? - Она взмахнула палочкой, и раздражающий писк прекратился.

- Не вижу повода для паники. Давление стабилизируется ровно. Извольте успокоиться, мистер Поттер.

И как она себе это представляет? Я бы задумался над её словами, но у меня была другая проблема. Нестерпимо хотелось в туалет. Казалось бы, встань и иди. Вот только уборная находилась на другой стороне больничного крыла, и путь к ней лежал мимо Снейпа. Наконец профессор покинул больничное крыло. Тихо стукнула закрывшаяся дверь. Я сел на кровати, но встать не успел, был остановлен мадам Помфри.

- Куда это вы собрались. Оставайтесь в постели, мистер Поттер.

Как же трудно, почти невозможно признаться женщине в естественных надобностях. К счастью мадам Помфри сама догадалась, но легче от этого не стало. Она левитировала мне в руки стеклянный предмет.

- Воспользуйтесь уткой.

Легче сказать, чем сделать. Никогда не думал, что такое нехитрое дело может превратиться в акробатический этюд. Одной рукой держим утку, второй одеяло, третьей явно не хватает. А ещё я молился, что бы в больничном крыле никого не было. Мне казалось, что журчание слышно во всех уголках помещения. Но облегчиться полдела, как теперь поступить с содержимым утки. Я потянулся к лежавшей на тумбочке палочке. Помнится, было одно заклинание. Но мадам Помфри меня опередила, очистив утку сама.

- Никакой магии, пока давление не стабилизируется.

Как оказалось в ближайшую неделю мне много чего нельзя, ни вставать, ни колдовать, ни читать. Я бы умер от скуки, если бы не Гермиона. О, я люблю Гермиону. А за стопку комиксов, которые она принесла мне уже на следующий день, готов простить даже модифицированное зелье родства. Выяснив, что колдомедик опасаясь за моё зрение, запретила мне читать, подруга написала родителям, а те скупили все наличествовавшие в продаже номера Мстителей, Человека-паука и даже черепашек-ниндзя. Разглядывание картинок глаза не напрягает, а надписи можно не читать, и без них всё понятно.

Приближалось Рождество. Мадам Помфри категорически отказалась отпускать меня из Хогвартса на каникулы. В её представлении Нора это такой филиал Бедлама, а недисциплинированный я, стоит мне оказаться без надзора, тут же забуду и о зельях, и о режиме. Друзья долго и многословно извинялись, что оставляют меня одного на праздники. У них были планы, и никто из нас не видел причин менять их из-за меня. Гермиона собиралась кататься на лыжах. Её родители достали путёвки на какой-то невероятно популярный и безумно дорогой швейцарский курорт, и подруга не хотела упускать свой шанс. Я пожелал ей хорошо повеселиться. У меня вся жизнь впереди. Вот окончу школу, и тоже туда поеду.

Рон месяц уговаривал Лаванду встретить рождество в Норе, и сейчас не мог пойти на попятный. К тому же Молли хотела устроить семейный праздник. На рождество ждали Перси, и не одного, а с подругой. Отношение у Персиваля с семьёй всё ещё оставалось сложным. Родители были готовы простить его безо всяких условий, но не братья.

Джордж даже как то сказал, что не верит в извинения, произнесённые теми же губами, что целовали Фаджу зад. Летом я не раз видел, как Перси, аппарировав к воротам, в дом не заходил, а на улице дожидался, когда к нему выйдут отец или мать. Но теперь, похоже, близнецы сменили гнев на милость, и в честь семейного воссоединения Молли хотела организовать пир.

Так я и остался на праздники без друзей. Хвала Мерлину, хоть подарки догадался приготовить заранее. Мадам Помфри продержала меня в больничном крыле неделю, а затем отпустила в гриффиндорское общежитие, обязав ежедневно являться на осмотр.

* * *

Рождественское утро выдалось холодным и ярким. Даже через запыленное окно спальни свет солнца слепил глаза. Спускаясь в гостиную, я увидел двух первогодок с увлечением потрошивших подарки под ёлкой. Эта картина так напомнила наше с Роном первое рождество в Хогвардсе, что я на несколько мгновений замер на лестнице.