Андрэ Нортон - Корона из сплетенных рогов

Но затем я наконец понял, что мне нужно идти дальше, хотя мои неудовлетворенные желания заставляли меня снова делать попытки возвращения на праздник в прошлое. Однако я в конце концов заставил себя думать о других делах. Я устроил охоту на зверей, пасшихся на старом хлебном поле и закоптил себе мяса на дорогу. Кроме того, я как мог собрал зерна и перемолол их в муку с помощью камней.

Я знал, что должен был идти, но мне все же хотелось присоединиться к празднику. Правда, я понимал, что никакое колдовство не может помочь мне перейти границу между временами. В эти дни я почти не думал ни о поисках Инны, ни о Гатее. Казалось, что они находятся где-то очень далеко позади, в прошлом и между мной и ними будто опустили занавес, который отрезал меня от прошлого, от того, кем я был раньше.

На четвертое утро я поднялся, понимая, что мне пора идти дальше. У меня было ощущение, что янтарная леди приказала мне пуститься в дорогу. Правда, я мало верил в ее обещание, что какая-то женщина из моего времени заменит ее в моих мыслях.

Вскоре после рассвета я неохотно покинул крепость. Мой путь лежал на запад. Однако после того, как я удалился на порядочное расстояние, я внезапно изменился. Вероятно, я был захвачен какой-то магией, но теперь она освободила меня и я снова начал думать о необходимости отыскать дочь Гарна и найти следы исчезнувшей Гатеи.

Снова передо мною лежала дикая страна без единого следа разумной деятельности. Даже дороги не было под ногами. Я пошел прямо на один из пиков гор, которые лежали впереди. Пик врезался в небо, как меч, поднятый вверх. Я шел, с большой осторожностью осматриваясь вокруг, теперь, когда я удалился от крепости, мне в каждом камне, в каждом кусте чудилась западня. Однако ничего угрожающего я не замечал. На земле не было никаких следов, а в небе беззаботно резвились птицы. Казалось, что здесь нет никакой жизни, кроме растительной, да птиц.

На второй день я подошел к первому подъему в горы. Здесь я поел и пополнил запасы воды. Мой мешок уже заметно похудел, а в мешок Гатеи я ни разу не заглянул — как будто ожидал с минуты на минуту встречи с ней. В одном месте я набрел на вишневые деревья, усыпанные ягодами, и с большим удовольствием поел их и даже набрал на дорогу.

На горные пики опустился туман. Близился вечер. Туман, как медленно опускающийся занавес, полз вниз. Заметив это, я решил остановиться на ночь, не пытаясь идти дальше, пока утреннее солнце не разгонит туман.

Я нашел небольшую пещеру в камнях, куда я смог забиться. Спина моя была защищена от нападения. Ночи в этой загадочной стране требовали большого терпения и мужества и я всегда, с беспокойством ждал их. Спал я очень настороженно, просыпаясь при малейшем шорохе и поэтому ночи не приносили мне отдыха.

Хотя здесь было много топлива, так как деревья росли вокруг, я не рискнул развести костер. Я полусидел-полулежал, уперевшись спиной к камню и вглядываясь в сгущающиеся тени, и вспоминал тот праздник в покинутой крепости. Передо мной в памяти вставали мельчайшие подробности его. Почему они ушли оттуда? Почему оставили прекрасную крепость? Никаких следов войны и насилия я не заметил там. Может, им что-то угрожало, что-то настолько страшное, что им пришлось бежать из крепости?

Вдруг я прислушался.

Я слышал это? Нет, этот крик родился в моем мозгу. Я встал на колени, пытаясь понять, кто же это зовет о помощи? Откуда донесся призыв?

Снова молящий крик прошелся судорогой по моим нервам. Откуда? С окутанных туманом гор! Но кто? Я поднялся на ноги, глядя на стену гор. Сквозь пелену тумана проблескивал маленький огонек. Костер? Это было не похоже на пламя. Западня? Ловушка? Я хорошо помнил серебряных женщин и их сладостное пение, зовущее на гибель.

И в третий раз пришел этот безумный бессловесный крик о помощи. Осторожность приказывала мне оставаться на месте. Но я не мог заткнуть себе уши, вернее, мог, но крик звучал во мне. И я не мог сопротивляться ему — каким бы он не был странным, но это был крик о помощи — Гатея?… Инна?… Это могла быть и та и другая. В этой колдовской стране все могло быть.

Я отбросил все свои мысли о собственной безопасности и полез вверх. Ветер дул мне в лицо. Он приносил какой-то запах — не зловоние, но и не божественную сладость, которая связывалась в моем мозгу с Гуннорой, с Лунным Святилищем, с лесной леди. Я не знал этого запаха.

Хотя я знал, что делаю глупость, отправившись в путь ночью, я шел вперед, внимательно осматриваясь и прислушиваясь. И я не слепо двигался вперед. Я часто останавливался и ждал, когда же снова раздастся крик о помощи.

Проблески света все еще были видны, но ничего больше. Ничего, кроме неполного ощущения того, что тебя ждут, на тебя надеются. И это ощущение росло с каждым моим шагом в гору.

К счастью, на склоне рос кустарник и я мог использовать его для поддержки. Наконец, я вошел в туман, который окутал меня мутным плащом. Капли влаги осели на лице. И все же я поднимался вверх, к слабому свету, который пробивался сквозь этот занавес.

Через каждые несколько шагов я останавливался и осматривался. Хотя я ничего не видел в тумане, но старался слушать. В тумане было очень промозгло и он, казалось, поглощал все звуки, так как я ничего не слышал.

Свет не исчезал, но и не увеличивался в размерах. Он оставался как маяк — маяк для кого? Для меня? Не попаду ли я в ловушку? Предназначенную для другого!? Но я уже не мог повернуть обратно, хотя криков о помощи больше я не слышал.

А затем…

Прямо у моих ног с земли поднялось что-то светлое, как прозрачный туман. Оно поднялось во весь рост и я моментально узнал это глухое ворчание, низкий рокот. Горный кот — Гру?

Я остановился, сжимая рукоять меча. Кот был такой же огромный, как Гру, и если он дикий, то мой меч и все мое искусство не остановит его.

Он снова проворчал, затем повернулся и моментально скрылся в тумане. Гру! Конечно, это был Гру, иначе битва была бы неизбежной. А это значит, что здесь Гатея!

Я буквально взлетел по склону, хотел позвать ее, но побоялся насторожить возможного врага. Светло-серебряный кот поджидал меня, когда я вошел в круг света.

Сияние исходило от какого-то предмета, лежащего на голом камне — на полке, которая была сделана в скале разумными существами. Я не видел, что это было. Сейчас меня больше беспокоило распростертое на земле тело, над которым склонился кот, изредка облизывая шершавым языком лицо.

Это была Гатея. С ней произошло что-то ужасное. Вся ее одежда была в лохмотьях, руки в глубоких царапинах. Они были обнажены до самых плеч. И даже штаны ее были разодраны в клочья.

Волосы ее были спутаны и в них застряли сухие листья и трава. Лицо ее было осунувшимся, кожа обтягивала кости черепа. Руки тоже были как у скелета, тощие, кости просвечивали через прозрачную кожу.