Бернхард Хеннен - Королева эльфов. Зловещее пророчество (Elfenkonigin ru)

Фальрах кривился и мрачнел. Неужели сердится из-за того, что в жертву бессмысленной борьбе приносят целый флот?

Понять остроухого не так-то просто.

Они вернулись к причалу. Целительница, слуга и ребенок шагали по лестнице с неровными ступеньками, выбитыми в скалах. Повсюду стояли невысокие каменные стелы, вокруг которых были повязаны пестрые тряпки. Скалы вдоль дороги были покрыты рисунками, либо созданными с помощью красок либо высеченными в камне. Изображения кораблей и воинов, животных, причудливых узоров и чудовищ, которых не существовало в Альвенмарке. Похоже, некоторым посетителям оракула приходилось долго ждать, пока их примут.

Раненые лежали даже возле лестницы. Но их было не так много, как внизу у причала. Обернувшись и посмотрев на бухту, Никодемус удивился, насколько высоко взобрался.

В дымке на горизонте, похоже, что-то двигалось. Или он просто придумал это? Лутин на миг остановился. Разглядеть чтолибо было невозможно. Но у полулиса было такое чувство, будто что-то там движется. Что-то огромное, заполняющее собой весь горизонт.

Никодемус подтянулся на следующую ступеньку. Какое мучение! Несмотря на то что он принял вид человеческого ребенка, он по-прежнему оставался маленьким. Настолько маленьким, что некоторые воины недоверчиво смотрели на него: ведь такие крохи не умеют говорить и ходить. Большинству людей он не доставал даже до колена. Похоже, человеческие дети вырастают повыше, когда начинают ходить.

Наконец они достигли входа в пещеру. Никодемус запыхался. Икры горели. Ему с трудом удавалось сохранять свой облик.

— Ты останешься здесь и проследишь, чтобы нам никто не мешал, Фальрах. Возможно, мне потребуется провести с Шамур некоторое время. Газалы иногда несколько своенравны.

Никодемус устало опустился на камни. Было бы здорово передохнуть.

— Ты пойдешь со мной!

Лутин закрыл глаза.

— Зачем? Я не хочу знать свое будущее. Мне кажется, что жизнь без пророчеств как-то свободнее.

— Значит, твоя свобода заканчивается сегодня!

Он не поверил своим ушам.

— Что… Ты хочешь меня заставить?

— Нет, не хочу. Было бы лучше, если бы ты пошел по доброй воле, потому что я прошу тебя. Кроме того, тебя могут затоптать здесь, снаружи, когда полчища священнослужителей нападут на бухту. Ты только посмотри на море.

Никодемус обернулся. Линия горизонта расплылась. Вода и небо перетекали друг в друга, и посреди этой неясной полосы двигались крохотные пятна. Они забрызгивали горизонт подобно чешуе огромной змеи. А потом лутин понял, что там движется. Он рассмотрел паруса! Огромный флот направлялся прямо к острову.

Увидел это и Фальрах.

— Вы оба меня очень обяжете, если немного поторопитесь.

У вас около получаса. Если вам потребуется больше времени, то шансы, что оракул расскажет что-то о вашем будущем, крайне низки, поскольку оно закончится в ближайшие два часа.

— Ты идешь, Никодемус?

Полулис подумал обо всех воинах, которых видел. Он не сумеет остановить ни одного. И в случае чего в пещере прятаться лучше, чем снаружи. Кроме того, разве оракулы не неприкосновенны?

Эмерелль вошла в пещеру, и лисьехвостый последовал за ней. Вскоре шедший слегка под уклон коридор вывел их в просторную пещеру. Повсюду были расставлены крохотные масляные светильники, источавшие теплый желтый свет.

Посреди пещеры, перед жаровней, от которой поднимался сизый дымок, сидела молодая женщина со строго зачесанными назад намасленными волосами.

— Ты хочешь спросить оракула, какова твоя судьба.

Именно этого он и не хотел.

— А ты не можешь поговорить с ним?

— О тебе — нет. Газала своеобразна. Она расскажет о тебе только тебе. Я при этом присутствовать не буду. Но я увижу то, что должна знать, когда ты вернешься.

— А зачем мне…

— Фальрах считает тебя очень важным. Он готовит игру, в которой ты будешь важной фигурой.

— Игру! — Да они оба с ума сошли! — Это же…

— Когда он последний раз выдумывал фигуры для своей игры в фальрах, умер король драконов. Не стоит его недооценивать. Таким образом он совершает невозможное.

Никодемус спросил себя, видел ли Фальрах в игре свою смерть.

— Ты мечтаешь стать таким же известным, как твой брат.

Ты на пути к своей мечте, хоть и не догадываешься об этом.

Фальрах доверяет тебе. Я — нет. А теперь иди! Ты знаешь, как мало у нас времени.

Таким же известным, как Элийя… Возможно ли это? Никодемус посмотрел вниз, на жрицу. Похоже, она даже не заметила их — неотрывно глядела на угли в жаровне.

И лисьехвостый пошел вниз. Оракул оказалась человеческой женщиной. Не газалой! Лицо ее было сильно накрашено.

Белая пудра, кроваво-красные губы. Глаза она обвела углем.

Выглядело все это жутко.

Когда лутин оказался прямо перед ней, она подняла голову.

— Ребенок, который им не является. — Голос у нее был низкий. Совсем не женский. — Следуй за мной.

Полулис глубоко вздохнул. От поднимавшегося из жаровни дыма у него немного закружилась голова. Жрица знала, кто он. Что он! Неужели она действительно оракул?

Женщина повела его в уголок пещеры, где горела только одна масляная лампа. Там был бассейн. Вода в нем была подобна черному зеркалу.

— Посмотри! — приказала она.

Ему пришлось взобраться на камень, чтобы заглянуть.

— Умойся и убери волосы назад. Такое маленькое лицо. Так мало места…

Никодемус повиновался. Вода была прохладной. Он не совсем понял слова жрицы. Она сказала «так мало места»? По спине у лутина побежал холодок.

Странная женщина подняла светильник.

— Следуй за мной!

Спуск, ведущий дальше, вглубь горы, находился в глубокой тени. Здесь не горели огни. Ступеньки были неровными.

У каждой была своя высота и ширина. Никодемус дважды споткнулся. Наконец жрица взяла рыжего кобольда за руку.

Они добрались до дна. Вокруг была кромешная тьма. Масляная лампа выхватывала только небольшое пятно на полу.

Перед ними лежала подушка. Пахло сандаловым деревом и влажным камнем.

— Ложись. Не сдвинь подушку. Закрой глаза и не открывай, пока я за тобой не приду.

— А оракул?

— Он коснется тебя, когда я уйду.

Никодемус почувствовал, что сердце забилось быстрее. Эта пещера была жуткой. Он вообще не хотел знать свое будущее!

И что это значит? Оракул коснется меня!

— Ложись, — мягко произнесла жрица.

Полулис повиновался.

Подушка была твердой, словно наполненная косточками.

На ней видны были темные пятна. Засохшая кровь?

— Успокойся. Глаза открывать нельзя, что бы ни происходило. Ты понял, маленький человек? Не открывай глаза! Иначе это будет стоить тебе зрения!

Женщина поднялась.

— Ты можешь оставить свет? — взмолился лутин.

— Если ты будешь лежать с закрытыми глазами, он тебе не нужен. А если откроешь их раньше времени, то никогда больше не увидишь света. Лежи тихо-тихо!