Анна Зимовская - Саша Лойе и черный маг

Женщина стояла прямо, уперев руки в бока. Из ее горла вырвались какие-то булькающие звуки. До Михаила не сразу дошло, что это смех. Саша одним скользящим движением очутилась возле Славовича и глубоко втянула воздух.

— Нет, Ваня, слабое звено не я, — раздался скрипучий, хриплый баритон. Женщина говорила будто одержимая, чужим, странным голосом. У Михаила волосы дыбом встали. — Я сейчас ничего не боюсь. А от тебя так и несет паникой. Запомни, звери в первую очередь нападают на тех, кто дышит страхом.

Славович отшатнулся от женщины, а Лойе вновь зашлась жутким хлюпающим смехом.

— Михаил Викторович, эта короста опять обдолбилась, — покачал головой Славович. — Ну я так и думал, что на том-то все и закончится. Чтоб ты сдохла в грязной канаве, стерва!

— И тебе желаю того же, команданте, а по четвергам — вдвое, — прохрипела Саша.

— При чем здесь четверг? — удивился Славович, потом круто развернулся и зашагал прочь. Михаил понял, что до Ивана смысл шутки не дошел. Сам же он частенько смотрел с дочкой "Винни-Пуха", и коронную фразу Иа узнал с лету. Последнее слово, как всегда, осталось за Лойе.

Они выдвинулись к урочищу. Саша сразу вышла вперед и задала высокий темп. Она шла легкой летящей походкой, едва касаясь земли. Казалось, что быстрая ходьба на грани бега, ничуть ее не напрягает. Мужчины едва за ней поспевали, задыхаясь от жары и тяжелой амуниции. Но притормозить женщину, значило признать свою слабость. Поэтому бойцы тяжело пыхтели, но трусили вперед.

До Гнилого ручья добрались за тридцать минут. Старый дубовый лес стоял на высоком холме прямо посреди чистого поля. На границе степи и дубравы росли бересклет, лещина и боярышник. Дальше сплошной стеной стояли гигантские дубы с примесью ясеня, граба и тополя. По контрасту с залитым солнечными лучами полем, лес казался темным и мрачным. От дубравы веяло сыростью и холодом. И хотя солнце палило нещадно, идти под сень леса никто не спешил. Мужчины молча толпились на тропинке и переглядывались, ожидая команды.

Тишину нарушил зловещий свист бича. Бойцы ошарашенно уставились на женщину. Саша орудовала плетью с ловкостью голливудского ковбоя. Она замахнулась кнутом, совершила над головой несколько вращательных движений и хлестнула ближайший камень. Конец короткого кнута и фол развили огромную скорость и превратились в размазанное пятно. Крекер звучно щелкнул. Сила удара была такой, что камень отлетел метров на пять-шесть.

Лойе хищно и как-то даже сладострастно улыбнулась. В черной коже и обтягивающий черных джинсах, с кнутом в руке она была похожа на хозяйку садомазохистского борделя, исполняющую роль жестокой госпожи. Кое-кто из коммандос серьезно завелся.

Саше нравилась работа кнутом. Это была ее тайная страсть и природный талант. Чувство бича спало в ее крови до той поры, пока она впервые не взяла в руки плеть. Женщину пронизывал острый и сладкий восторг, когда она ощущала в руке знакомую тяжесть рукояти. Представляла, что кнут — продолжение ее руки. Слышала резкий и высокий визг крекера. Видела недоумение, а потом боль и страх на лице человека, которого она хлестала.

Ни разу Лойе не секла беспомощных жертв. Она сходилась только с вооруженным противниками, мужчинами, намного сильнее ее самой. Засечь до полусмерти здоровенного агрессивного мужика… Вот, что ее возбуждало и доставляло подлинное наслаждение. Это было чувственное удовольствие насилия и власти, но с оттенком соперничества и легким привкусом возможного поражения.

Саша не любила демонстрировать свое мастерство посторонним. Она запросто могла выбить нож из руки нападавшего одним движением кисти или затушить пламя свечи, не выбив свечу из подсвечника. Но волчье зелье сделало ее агрессивной и нетерпеливой, хотелось крови и смерти. Так что Саша сипло крикнула:

— Что стали? Ворожеи не оставляй в живых!

И пошла по дорожке в лес.

　　 Перед ней лежала тропинка, вся в крутых поворотах, тесная и заброшенная. Узкая дорожка, петляя, забирала то влево, то вправо. Это сильно удлиняло путь — по прямой было бы значительно короче. Путь был прорублен прямо посреди плотных зарослей лещины и бересклета.

Стволы деревьев, видимо, и раньше плотно примыкали к тропинке, а теперь просто заполонили ее. Молодые побеги боярышника и тополей тянулись по обоим сторонам дороги, а иногда и пересекали ее. Кое-где побеги переросли во взрослые растения. Кроны старых дубов смыкались над головой сплошным сводом. Так что в лесу было сумрачно и прохладно, даже в яркий солнечный полдень. По коричневым и серым стволам деревьев вились темно-зеленые лозы плюща. Узкую ленту дороги покрыли мох и толстый слой перегноя, под которыми не видно было земли.

Саша сдвинула шляпу на затылок, потому что солнечные лучи больше не слепили ее чувствительные глаза. В лесу было необычайно тихо. Ни птичьих песен, ни стрекота насекомых. Только ветер мягко шелестел кронами деревьев, да слышалась тяжелая поступь мужских ног.

За очередным поворотом тропы Лойе увидела облако тумана. Синевато-серая плотная дымка клубилась в просвете между деревьями. Неясные тени кустов и деревьев тонули в непроглядной мгле.

— Что за чертовщина? — прошептал сзади подошедший Славович. Саша видела, что команданте весь на нервах. Мужчина яростно щипал бороду одной рукой, в другой держал пистолет.

— Всего лишь туман, — соврала ведьма. Она ясно чувствовала угрозу, таившуюся в этом густом сизом облаке. Но что толку паниковать, надо идти и делать свое дело.

— Так, бойцы, — обратился Славович к отряду. — Впереди нулевая видимость и вообще хрень набекрень. Держаться вместе. Я и Гоша идем первыми. Женек и Стас — замыкают. Якут прилипни к боссу и не спускай с него глаз. Головой за него ответишь. Ты, жучка, под ногами не мешайся.

— И то правда. Теперь каждый за себя. Береги золотого бычка, команданте, — посоветовала Саша и нырнула в туман.

Непроницаемая грязно-серая дымка не задержала ее ни на миг. Ведьма неутомимо стремилась все дальше вперед и лишь морщилась время от времени от промозглой и липкой сырости, что обволакивала ее со всех сторон. Ничего нельзя было разглядеть даже на расстоянии вытянутой руки. Силуэты деревьев появлялись из ниоткуда, а звуки искажались до неузнаваемости и тонули в ватном безмолвии. Саша опустила глаза и увидела, что стоит по колено в зарослях крапивы. Ее окружали мощные дубовые стволы. Она сошла с тропинки и потеряла дорогу.

Ведьма нащупала под одеждой капсулу с дийем. Она закрыла глаза и попыталась соединить сознание со стихией ветра. С помощью дийя Саша хотела рассеять туман.

Вдруг где-то справа из непроглядного тумана до нее донесся посторонний звук. Резкий, хотя и приглушенный. Как если бы кто-то наступил на сухую ветку, засыпанную мокрыми листьями. Лойе открыла глаза и в следующий миг увидела ирриний.