Александра Сергеева - Цветы в Пустоте

　　 — Что не собираешься участвовать в убийстве, я помню, да-да. Не боись, никто никого не убьёт. Всё будет хорошо и… кхм… гуманно. Верь мне, брат.

　　 Сильвенио не то чтобы особенно верил, потому что рыжий механик явно что-то темнил. Но у него, в общем и в целом, просто не было выбора. Если он откажется участвовать уже теперь, когда всё уже почти готово, то восстание просто поднимется без него, и тогда уж совершенно точно будут жертвы. А так у него хотя бы оставался шанс проследить, чтобы вся эта задумка не унесла ничьих жизней — в чём-то он всё же продолжал оставаться наивным идеалистом.

　　 — Ладно, я полагаюсь на тебя.

　　 — А я — на тебя, — Джерри смущённо запустил руку в свои короткие волосы, прочёсывая их пятернёй в попытке успокоить какие-то свои мысли. — Послушай, вчера… я был пьян.

　　 Сильвенио невольно закатил глаза.

　　 — Он сказал мне то же самое с утра. Практически слово в слово.

　　 Конопатое лицо Джерри приобрело ещё более смущённое выражение.

　　 — Не сомневаюсь, но… Я должен сказать тебе ещё кое-что. Я был не совсем пьян, я… прекрасно осознавал, что творю. Алкоголь мне просто храбрости придал. Я намеренно его вывел из себя, потому что… хотел ещё раз, ну… понимаешь? Последний раз…

　　 Слушать это было тяжело и как-то неприятно. Сильвенио не понимал, зачем механик вообще рассказывает ему всё это. Отчасти он мог ему даже посочувствовать, потому что у него сохранились ещё воспоминания о том, каким невыносимо желанным Аргза казался ему под воздействием природного афродизиака, но вот то, с каким упорством другие люди плевали на доводы разума, лишь чтобы удовлетворить желания плоти, приводило его в недоумение.

　　 — Мой друг, не надо передо мной оправдываться, ладно? За это ты несёшь ответственность только перед самим собой. Мне, конечно, жаль тебя, потому что ты сам же от этого и пострадал в итоге, но… это всё-таки только твоё дело.

　　 — И ты совсем не ревнуешь?

　　 — Ревность — это…

　　 — …слово не твоего народа, я знаю. Ты не умеешь ревновать, я и забыл. Ты вообще ничего более-менее человеческого, кроме страха, чувствовать не умеешь, по-моему. Чёрт, и что он в тебе нашёл вообще?

　　 — Я не знаю. И кто здесь ревнует, Джерри?

　　 Механик замолчал и рухнул лицом в подушку на свою кровать. Тяжело вздохнул и пробормотал что-то невнятное, но Сильвенио и так всё понял. Он подошёл к другу и коснулся его плеча.

　　 — Послушай, — сказал он мягко. — Давай не будем ссориться накануне всего того, что должно произойти. Если ты передумал, то…

　　 — Нет, — уже более отчётливо. — Нет, не передумал. Этот сукин сын мне до смерти надоел. Мы от него избавимся. А я не буду дураком.

　　 — У нас всё получится, вот увидишь.

　　 Кого он пытался в этом убедить, Сильвенио не знал и сам.

　　 План был прост и надёжен: устроить где-нибудь в одном из самых просторных отсеков корабля масштабную драку, чтобы заманить туда Аргзу, который непременно захочет с этим разобраться лично, затем наброситься на него всей толпой и вколоть успокоительное, а потом связать и быстро вытащить из корабля на ближайшей обитаемой планете. А уж потом можно будет улетать восвояси, чтобы после рассеяться по галактикам и никогда, никогда больше не вспоминать украденные Аргзой Грэном годы жизни. И не вспоминать друг друга, пожалуй. Сильвенио в основном плане (без учёта предполагаемых издержек) отводилась сравнительно небольшая роль: увести корабль после того, как главная часть будет закончена, ибо управлять судном умел только он один. Правда, оставалась ещё проблема с той частью солдат, которые на корабле находились исключительно ради сражений и к тому же получали регулярную зарплату, а соответственно, вряд ли одобрили бы весь бунт, но Джерри сказал, что рабочие, коих было большее количество, смогут с этим разобраться. Потому что даже измождённые и неопытные в драках гражданские могут справиться с профессиональными военными при помощи одной лишь накопленной за долгие годы злости, так утверждал Джерри.

　　 Предыдущий план, заключавшийся в том, чтобы банально подсыпать пирату снотворного (или чего посильнее) в еду и питьё, был отвергнут по той простой причине, что никакие пищевые яды на организм варвара не действовали.

　　 С утра Сильвенио нервничал так, что впервые в своей жизни наделал опечаток в программном коде, чуть не пролил принесённый Аргзе бокал вина на консоль, спотыкался на ровном месте и как-то очень заторможенно отвечал на все вопросы. Аргза, недоумённо за ним наблюдавший, потрогал ему лоб, но никакого жара не обнаружил. Тот же безмерно был благодарен всем существующим Высшим Силам за одно то, что Аргза почему-то в этот день так и не спросил его прямо, что с ним происходит.

　　 Он всё думал: неужели и правда всё выгорит? Неужели он сможет вернуться наконец домой? Неужели всё действительно может закончиться уже сегодня?

　　 Но тревожная, глухая тоска, какое-то предчувствие, будто сегодня произойдёт что-то очень-очень страшное, безжалостно вгрызалась в сердце острыми иглами. Что-то такое ужасное висело в воздухе, как Дамоклов меч, и Сильвенио, повинуясь этому предчувствию, поймал себя на том, что размышляет уже, какой будет его смерть. Он почему-то совершенно точно знал, что ничего у них не получится, и он, покрываясь холодным потом от сжимающего сердце страха, вдруг очень чётко осознал: он сегодня умрёт. Да, он умрёт, несомненно, потому что Аргза не оставляет предателей в живых. Вопрос был лишь в том, умрёт ли он быстро и легко — или пират заставит его мучиться в агонии… Впрочем, такого рода мысли он старательно отгонял, повторяя про себя неустанно, что всё это глупости и волноваться не стоит.

　　 Когда в одном из отсеков вспыхнула долгожданная драка, сначала туда пошли солдаты, Сильвенио наблюдал за этим через плечо Аргзы на экране, куда картинка подавалась с одной из развешенных по периметру камер. Но рабочие были готовы к приходу наёмников, и набросились на них все разом. Сильвенио же умудрился незаметно отключить внутренний канал связи, чтобы солдаты не вызвали подкрепление.

　　 — Считаешь, я должен вмешаться? — спросил вдруг Аргза, наблюдая за всем этим.

　　 Он вздрогнул.

　　 — Почему вы спрашиваете об этом у меня? Я не в праве вам указывать, сир… Но — да, считаю, что это нужно остановить, пока не появились жертвы.

　　 Отчасти это было правдой: драка ведь разгорелась не шуточная, не бутафорская, а самая настоящая, и люди могли всерьёз пострадать. Аргза глянул на него как-то странно, но молча поднялся и направился в коридор.

　　 — Ты идёшь? — позвал он уже на пороге.

　　 Сильвенио вздрогнул повторно, покрываясь испариной, и пробормотал что-то о том, что предпочёл бы остаться, потому что не любит насилия. Ему достался ещё один странный, нечитаемый взгляд, а потом Аргза всё-таки ушёл, и паника неумолимо сдавила эрландеранцу горло.