Анфиса Кохинор - Пета бяху или по миру наугад

Она находилась всё в той же гостиной, правда, разгромленной подчистую. У стен, заляпанных какой-то бурой субстанцией, подозрительно похожей на кровь, стояли участники злополучной вечеринки. На бледных, испуганных лицах явно читались страх, презрение и брезгливость. И девушки, и парни смотрели на бывшую одноклассницу, как на взбесившуюся ядовитую змею, готовую в любую секунду броситься на них. Ни единого сочувствующего взгляда - в расширенных от страха глазах только гадливость и ненависть. "Убирайся, тварь! Тебе не место среди нормальных людей. Твоё место в клетке!"

- Но я же…

Девушка опустила голову и всхлипнула, увидев жилистую узкую ладонь с длинными сильными пальцами, увенчанными острыми, загнутыми внутрь когтями, под которыми запеклась кровь.

- У меня руки грязные… - хрипло прошептала она, чувствуя, что вот-вот грохнется в обморок, но кто-то очень сильный подхватил её, прижал к себе и зашептал на ухо ласковые, успокоительные слова.

Знакомый мужской голос обволакивал, ласкал, баюкал, и Светлане захотелось, наплевав на всё, отдаться этому голосу, этим твёрдым и крепким рукам… Она была уверена, что этот мужчина обязательно решит её проблемы и, главное, поможет вернуться домой, в уютную квартиру…

- Света! Света! - разрушил сладкую дрёму встревоженный голос Триисы. - Да очнись ты наконец!

Щеки коснулся шершавый язычок, девушка нехотя приподняла веки и встретилась взглядом с оливково-зелёными глазами. Кошка стояла у неё на груди, впуская-выпуская когти и нервно дёргая распушившимся хвостом. Сама же Светка навзничь лежала на земле. Оторвавшись от оливковых глаз, она приподняла голову и посмотрела по сторонам. Неприютный осенний лес: обнажившиеся кусты и деревья с черными, мокрыми ветвями, кое-где сквозь потемневшие листья прорывается жухлая, серая трава, местами - проплешины голой коричневой земли. Лес почти не отличался от того, в котором оказалась Света, попав в Либению, но именно почти… В том лесу она, несмотря ни на что, чувствовала себя как… как… дома! Этот же был враждебен по сути. Складывалось впечатление, что на неё смотрят тысячи ненавидящих, злых глаз… Под ложечкой засосало, заскреблось дурное предчувствие, и девушка хрипло зашептала:

- Что произошло? Мы уже не в Либении? И где Ирсин с Саолером?

"Ты, как и положено, городской неженке потеряла сознание. Ирсину пришлось тащить тебя на руках, а когда мы всё же добрались до Воулена, они с Лером отправились на разведку"

- А тебе не кажется, что за нами наблюдают?

Вопрос остался без ответа: на них, материализовавшись прямо в воздухе, рухнула тонкая стальная сеть и липкой паутиной спеленала девушку и кошку. Трииса взвыла, пытаясь вырваться, но тонкие серые нити оказались прочнее канатов.

"Вящие, - прошипела кошка и оскалилась. - Пусть только попробуют приблизиться - на клочки порву!"

- Да неужели?! - раздался над пленницами весёлый молодой голос, и Светка, зажмурившаяся было от страха, распахнула глаза - над ними склонился симпатичный, черноволосый юноша, чем-то неуловимо похожий на Саолера. - Ты моя добыча, киса, как, впрочем, и твоя подружка. Думаю, Орден заплатит за Вас хорошие деньги. Очень хорошие.

Падая в объятья Морфея, Юлька ожидала, что вновь окажется на заснеженной равнине. Она даже попыталась вообразить себя в удобной меховой шубке до пят (с глубоким капюшоном, с пушистой муфтой, как у принцессы из сказки про двенадцать месяцев) и в тёплых высоких унтах. Отдать должное Юлиному воображению - получилось. Только вот ни снега, ни ветра в её сне не обнаружилось. Девушка как последняя идиотка стояла в зимней одежде посреди пыльной, душной Москвы и глазела на бесконечный людской поток, движущийся по широкому тротуару проспекта. В потоке мелькали знакомые лица, однако все они проплывали мимо, не находя в душе отклика. Да и до знакомых ли было? Тело словно в жарко натопленной бане пребывало, пот струился по лицу, застилая глаза, однако сил даже на то, чтобы откинуть меховой капюшон, не было. По крайней мере, Юльке так казалось. Но стоило мелькнуть в толпе Светкиному лицу, и она, точно оглашенная, ринулась к подруге, пробивая дорогу локтями и кулаками. Шуба жутко мешала, но девушка почему-то и не думала избавляться от неё. Словно без зимней одежды она оказалась бы голой. А может, так оно и было? Отчаянно работая кулаками и стараясь не упустить подругу из виду, Юлька попыталась вспомнить, представляла ли она себе платье или джинсы. По всему выходило, что нет.

А родное, приветливо улыбающееся лицо то появлялось, то исчезало среди десятков других, сосредоточенных и необщительных, а порой и откровенно враждебных. Но Юля игнорировала их, с маниакальным упорством продвигаясь вперёд и досадуя, что получается это слишком медленно. Шаг, шаг, ещё шаг. Высокий мужчина в строгом деловом костюме оттолкнул Юльку с дороги, пребольно заехав кожаным кейсом ей в живот. Девушка охнула, согнулась от боли, а когда вновь подняла голову, обнаружила, что Светкиного лица больше нет. И дело было не в том, что она его видела или не видела. Юля просто знала, что её подруга исчезла с этой полыхающей жаром улицы.

- Светка!!! - заорала она, в панике заметалась среди людей, не в силах определить, куда двигаться дальше, а потом вдруг почувствовала себя одинокой, заблудившейся в глухом лесу девочкой, за которой никто никогда не придёт, и, обхватив голову руками, разразилась громкими безутешными рыданиями.

Прохожие оглядывались на девушку, некоторые крутили пальцем у виска, кто-то предложил вызвать "психушку". А Юля ревела и ревела, не переставая, потому что знала: если её не убьют люди, её прикончит одиночество…

- Юля!

Знакомый бархатный голос ворвался в сон, сметая улицы и людей. Серое, пыльное небо, казалось, так и молящее о дожде, раскололось, обнажив лазурную высь и палящее жёлтое солнце, и Юлька закрыла лицо ладонями.

- Юля! Юля! Да очнись же! - настойчиво требовал голос, но девушка всё ещё сопротивлялась ему, пока не поняла, что ведёт себя глупо.

"Это всё треклятые сны! Уморить меня решили". Мысленно чертыхнувшись, Юлька открыла глаза. Тело трясло, зубы стучали, как кавалерийский отряд копытами, со лба стекали солёные капли пота. "И ведь не сказать, что кошмар приснился? Или этот бред можно считать кошмаром?" Плохо осознавая, где находится и кто её окружает, Юля повертела головой и застонала: пока она спала, шею затекла основательно. Помассировав онемевшую часть организма и чуть не ободрав при этом кожу длинными ногтями, девушка, наконец, начала понемногу приходить в себя. Сидела она под высоким раскидистым и совершенно неземным деревом с плоскими широкими ветками и треугольными листьями. Солнце, цепляясь угасающими лучами за траву, лес и облака, медленно, но верно скатывалось за горизонт. "Получается, я проспала полдня? Ничего себе! Ни езды не почувствовала, ни как с коня снимали, ни как на плаще под деревцем укладывали. Вот, что значит крепкий здоровый сон! Ну… не совсем здоровый".