Андрей Круз - Рейтар

И не дожидаясь ответа, направился вглубь зала, как оказалось — к тайной двери, прикрытой от нескромных взглядом портьерой и заодно ширмой. И за дверь, куда он вежливо пропустил нас, оказался еще один зал, поменьше главного, с деревянными кабинками на шестерых каждая, выстроившимися вдоль стен. Диваны в них были обиты синим бархатом, темно-синими же были и стены в зале, только светильники из начищенной бронзы, как те, какими торговал старика в лавке, куда нам надо Пателя заманить.

Мирка, широко, но совсем неслышно шагая по ковру, подошел к самой дальней кабинке, что справа, и сказал сидящей в ней женщине:

— К тебе гости. Ужин за ваш счет, — тут же повернулся он к нам.

— За наш, за наш, — засмеялся Злой. — Мы время отбираем, мы его и оплачиваем.

Зингар кивнул и, быстро повернувшись, ушел.

— Здоровья и благоденствия тебе, Марела, — сказал Злой, усаживаясь за стол без какого-либо приглашения. — Давно не виделись. Это товарищ мой, Арвином зовут.

— И тебе благоденствовать, Злой, — белозубо улыбнулась молодая женщина. — Зачем это я тебе понадобилась?

— Как зачем? Таланты твои всегда востребованы.

Она была красива, без всякого сомнения. На первый взгляд ей было годам к тридцати и приближалась она к возрасту самого своего расцвета. Темно-русые волосы, гладко зачесанные назад и собранные в аккуратный блестящий пучок, гладкая, чуть смуглая, удивительно нежная кожа лица, пухлые губы прихотливого изгиба, нос с едва-едва заметной горбинкой, большие темные глаза с длинными ресницами — идеальная красота. И ведь даже не поймешь, зингарка она или нет, совсем не похожа, если не учитывать обстоятельства встречи и имя.

Ухоженная, прекрасно одетая, никакой зингарской пышности — дочь владетеля, да и только, после лучшего пансиона в Улле. Кто бы поверил в то, что она живет в портовом районе, в пансионе со множеством запасных выходов.

— Кого и на что надо развести? — опять с улыбкой спросила она.

Меня немного поразил контраст между внешностью и выражением «развести», и даже голос ему не соответствовал — мягкий и глубокий. Какая-то странная, даже преступная красота.

— Надо сделать так, чтобы человек на минуту свернул с привычного пути и зашел в лавку. И все.

— Интересно, — чуть приподняла и без того высокую бровь Марела. — И вы его там, насколько я понимаю…, - она сделала короткое движение ножом, которым разделывала большой ломтик дыни. — И я буду соучаствовать, так?

— Не так. Никто его не убьет. Я знаю твои правила, иначе не пришел бы.

— Когда и где?

— Примерно через три дня, вечером, неподалеку от храма Сестры Скорбящей.

— Только заманить?

— Только.

— Пятьдесят золотом, — сказала она, не слишком тратя время на обдумывание. — Половину вперед. И мне понадобится свой кучер с хорошей коляской, ему надо будет заплатить еще десять золотом, итого шестьдесят.

— Всегда приятно иметь дело, — вполне серьезно сказал Злой и потянулся за кошельком. — Знаю, что предупреждать тебя не надо, но подводить нас нельзя. Да, нельзя, совсем.

— Злой, я знаю, — так же серьезно сказала Марела. — И я не подвожу, я в своем ремесле еще с прабабки.

— Марела мошенничеством на жизнь зарабатывает с самого рождения, — рассказывал Злой, когда мы уже не торопясь шли по улицам в сторону набережной, где собирались остановить извозчика. — Для местных зингар она вроде легенды или божества, иначе и не скажу.

— Почему?

— Ты зингар не знаешь? — засмеялся Злой. — Если не знаешь, то вон, на Мирку посмотри, золото на бархате. Или на девок зингарских. А эта… ну ы сам видишь. Хотя, на самом деле, она по крови зингарка только наполовину, по отцу. Мать ее из Бакена, ушла с табором примерно тогда, когда и я… с Арио. В общем, Марела в Улле и не работает почти никогда, разве по мелочи, предпочитает в княжества выбираться разные, в города побогаче, где изображает богатую невесту. Крутит извилины дуракам-женихам, заставляет их делать глупости, тратить деньги туда, куда говорят… ну а потом невеста исчезает, чаще всего оставив счастливого избранника в дурацком положении, да еще зачастую и в розыске.

— Даже так?

Я увернулся от тележки развозчика, которую толкал перед собой разогнавшийся взмокший мальчишка. На улице было тесно и шумно, а к вечеру, похоже, еще и дождь наметился, парило так, что рубаха к телу прилипла.

— Даже так, — в тон мне повторил Злой. — Но сейчас, с началом войны, у нее дела сразу хуже пошли. И дороги опасней стали, и стража в княжествах бдительней, в общем, думаю, что деньги ей нужны. Поэтому так сразу и согласилась. Но хороша, а? — неожиданно спросил он.

— Это уж точно, прямо ангел, — согласился я. — С таким лицом е из тюрьмы выпусти и уже в воротах никто не поверит, что она там сидела.

— Тем и берет. Зингары, сам знаешь, вроде как гипнозом владеют, бабы их, по крайней мере. Все так говорят.

— Гипнозом, не гипнозом, но чем-то владеют, — согласился я, вспомнив историю своего похода с зингарским табором. — Была возможность убедиться и поверить в такое.

— Обобрали когда-то? — хохотнул Злой.

— Нет, другое совсем, — не стал я в подробности пускаться. — Но знаю, что это так.

— Вот этим и пользуется, — Злой остановился возле витрины под красным фонарем, в которой, подбоченившись, стояла девица в черном корсете и плетеных чулках, подмигнул той, да и дальше пошел. — И мы этим воспользуемся.

— Я так понимаю, что после того как… гм… все это случится, с нас уже все взятки будут гладки?

Как-то так все планируется, с расчетом на большие изменения. Вроде как сейчас хоронимся, а потом чуть ли не править в Улле собираемся. Такое у меня впечатление складывается.

— Верно, так и запланировано. Круглый же не просто сторонников торговли с Риссом пытается в Совете рассадить, но еще и сам Совет реформировать, вроде как исключить из него навсегда представителей тех домов, которые запятнали себя… ну ты понял, как там дальше.

— А получится? — я удивился такой решительности планов.

— Может и не получится, но у Арио обычно получается. Через просто выборы такое бы не вышло, а вот если заговор, и злодеи обозначатся, покажутся всему народу, то и дело другое. Как думаешь?

— Может и так.

Из-за угла показалась открытая извозчичья коляска, запряженная одной лошадью, и Злой свистнул в два пальца, подзывая ее. Сидевший на облучке кучер с готовностью закивал, останавливаясь перед нами.

— До рынка на Западном тракте, — сказал Злой, забираясь на сиденье.

Я вскарабкался следом, почувствовав, как коляска просела подо мной на мягких рессорах. Уселся на мягкое сиденье, откинулся, вытянув ноги — немало сегодня походили, даже устать успел. А разговор увял, кучеру его слушать совсем не нужно.