Виллард Корд - Инкуб

Алиса знала, как трактуются чёрные кошки в бесчисленных сонниках, и не хотела слышать проклятия, с которыми её мама отзывалась об «этих ужасных созданиях тьмы». А ещё она очень боялась, что ей запретят общаться даже с её «воображаемой подругой». "Она сказала… она настоящая..." Потому молчала, не доверяя родителям сны о зловещей пантере, вгрызавшейся в её безвольную плоть. Единственная, кому девочка могла открыться – была чёрная кошка, невидимая другим, жившая возле Шапели. Но с приходом кошмаров, Алису больше не водили туда гулять. И в одну из ночей она убежала из дома, чтобы предупредить об опасности ту, кто была так сильно ей дорога.

Алисе казалось, что кошмарная пантера охотится не за ней, а за кошкой, носившей её имя, так сильно любившей, когда ей поют. Не зная наверняка, куда бежит, девочка чувствовала, что найдёт дорогу к Шапели, даже если ночь перевернётся кверху дном, и ей придётся плыть в забродившем вишнёвом сиропе (несмотря на то, что она никогда не училась плавать), уклоняясь от едкого дыма закоптелых каминов и роя сломанных светлячков, ослепляющих своим бесконечным предсмертным миганием. Следом за ней, из границы меж сном и реальностью, продираясь сквозь хрупкие декорации жизни, Гекатой [139] Древнегреческая богиня кошмаров, мрака, ночи, тёмной стороны луны. скользила пантера, пачкая юбки в грязи эбонитовой мглы. Алиса слышала её дыхание, и бежала быстрее, теряя последние силы, падая на руки, отталкиваясь от обломков ревущего мира, облачённая в чернильные пятна нераскрытых историй багровых страстей.

Наконец, после длительной гонки по кругу, клубок распустил свои нити, и вывел Алису к готической башне – Шапели – над которой на волнах приливов качалась луна. Чёрная кошка мирно спала в её колыбели прямо над острою крышей вонзённого в землю пера. Алиса от страха потеряла дар речи. Её губы беззвучно взывали к дремотной луне. Сидя под ней между светом и тенью, обняв, прижав к себе озябшие, ободранные колени, маленькая девочка следила, почти теряя сознанье, как горящие свечи – глаза демонической Мары [140] В европейской мифологии: злой дух, воплощение ночного кошмара (франц. cauchemar, от mare, староангл.). Мары крадут дыхание человека – его жизнь – по ночам. В средние века ассоциировались с инкубами и суккубами. – проступали гранатовым тленом на тонких полотнах чащоб. Всего несколько шагов оставалось пантере до жертвы, но Алиса всё так же верила, что ночной охотнице нужна её единственная подруга, и ценой своей жизни хотела, одержимо желала её спасти. Отвернувшись от настигавшего душу кошмара, она посмотрела на чёрную кошку, свернувшуюся уютным клубком на камее [141] Украшение с выпуклой резьбой из слоистого разноцветного камня или раковины. На камеях чаще всего изображаются женские лики (силуэты, профили). Здесь кошка словно становится силуэтом камеи, основой которой служит сама луна. Мэлис, героиня романа, носит такую камею на шее, на чёрной бархатной ленте. луны, и сквозь жимолость губ из биения сердца вырвала чуть, еле слышный любимый мурчащий мотив.

Пантера ударила её, обрывая мелодию песни; склонилась над телом, заполняя смолистой слюной отверстую рану в груди. Пленница страсти – суккуба, воспылавшая ревностью, обрекшей на проклятый круг всех девушек, рождённых под гербом Риддельмар – она вновь ликовала, занося смертоносную лапу над новой, столь долго желанной душой.

Но чёрная кошка услышала любимую песню, и спрыгнула с охры луны, заслоняя собой грудь той, кто готов был пожертвовать всем, лишь бы спасти её.

"- Виновна! Все вы виновны! И за это поплатитесь жизнью! Утонете в собственной крови девственными куклами и никогда больше не сможете украсть тех, кто не принадлежит вам! Чёртовы Риддельмар! Как посмели вы отнять его у меня?! Как посмели обманом соблазнительных форм завладеть его сердцем, смутить, отвратить от меня?! Так знайте же, чёрным безумием, кошкой кошмара сошедшей с родового герба, я буду преследовать вас, и ваши дочери познают мои терзанья и муки! И прежде, чем созреют их тела… прежде, чем их заметят мужчины, я выпью их души… В память о тебе, мой избранный Генрик, променявшем объятья суккубы на железные хватки истых вампиров, демонов плоти, женских бутонов земного вакхического зла!"

Алиса очнулась на рассвете. Другой – постаревшей на несколько лет. Она чувствовала, что выросла, будто ей уже было семнадцать. Больше не та маленькая девочка, что жила… совсем недавно. Последним, что она помнила, был тихий далёкий мотив и чёрная кошка, спящая на месяце луны. Та самая, что лежала рядом – мёртвая, отдавшая свою главную жизнь ради той, кто, наконец, спустя летописи гонений, принял её…

"…защитницу рода на лунном гербе, способную победить проклятие – остановить реки крови и месть ревнивого демона, ослеплённого страстью, злобой лишения – невозможностью прожить одну единственную счастливую жизнь…

…как человек..."

Алиса плакала и пела ей песню, свернув холодное тельце клубком на забрызганных кровью коленях; а глубоко внутри юной девушки, споря друг с другом, билось сердце кошмара, обвитое крепко длинным чёрным кошачьим хвостом.

Она не вернулась домой. Словно кошка, гуляющая сама по себе, ушла навсегда одной ночью, оставив открытым окно и безмолвным родительский смех. Она больше не была той маленькой странной Алисой, которую они знали. По сути, она толком не знала в кого превратилась. "Демона или кошку…"

Свою спасительницу похоронила в Шапели, согласно древним ритуалам богини Бастет, повесив на тонкую шею золото систра, тайно желая, чтобы он подарил её милой Алисе новую жизнь.

Сбрила брови. [142] В Древнем Египте кошка почиталась священным животным. Человек сбривал брови в знак скорби по её смерти Раскрасила кистью. Избавилась от прошлых имён. Сорвала покровы. Заглянула в кошмары сквозь призмы вертикальных зрачков. Стала Мэлис [143] M.Alice (созвучно с malice - злой умысел, фр.) – в оригинале. Литера «M» – вот, что оставила перерождённая Алиса от своего прошлого и загадочного рода Риддельмар (Riddelmar – мрачная тайна). В глубине души, она сама расшифровывает своё новое имя как Mar Alice (Тёмная или Проклятая Алиса). Но автор предполагает, что «M» – ещё и осколочек памяти о Марии, дорогой, хоть и строгой матери, ради которой дедушка Ганц отдал свою душу, положив начало конца родового проклятия. Это проклятие когда-то давно накликал любитель беспорядочных связей Генрик Риддельмар, не ведая, что одной из соблазнённых им женщин, могла оказаться нечеловеческая, мстительная, чёрная Мара, безумно влюбившаяся в него. , рисующей жизнь безликим парадом страстей: от надежд до фатальных трагедий. Одиночкой, бродящей по крышам; изучающей новый, неведомый мир; пьющей брудершафты с луной.