Алина Жигулина - Гадалка. Карта Смерти

— Поделом тебе, нечего было зариться на некромантское! — огрызнулся мужик.

— Всем тихо!! — ожил на трибуне Тор. Голос его оказался очень громким. Слова эхом разошлись по площади.

Толпа затихла. Кое-где пробежал предвкушающий веселье шепоток. Я проглотила ком, вставший в горле, и посмотрела на трибуну. Сзади Тора, который, по-видимому, был старостой, люди не стояли и я могла видеть стену сарая. От выхода до того места, где я стояла, было всего шагов тридцать. Как же захотелось туда обратно!.

— Суд села Гладильники рассматривает дело некромантки, известной как Майла! Она обвиняется: в создании армии зомби в количестве тридцати тел и натравливание на село Баркасы, что в семидесяти верстах от Плона, что повлекло за собой гибель всех жителей…

Я нервно хихикнула. По толпе прошел осуждающий шепоток:

— У-у, некромантка, смешно ей!..

— Ведьма смеется!! А там девяносто душ погибло…

— Хорошо ей, когда другим плохо!..

— Тишина! — заорал Тор.

На площади вновь воцарилось молчание.

— А также в десяти убийствах в портовом пригороде города Плон, пяти убийствах младенцев…

Обвинения я уже не слушала. Кошмары, которые перечислял сельский староста, не лезли ни в какие рамки. Про младенцев я уже слышала в Тасшобе. Месяца три назад город был всерьез взволнован новостями с севера, однако преступников тогда не нашли. Про некромантию тоже не было ни слова, хотя некоторые и предполагали, что где младенцы, там и темная магия.

Значит, несколько месяцев спустя некромант все-таки выдал свое имя и внешность. Но, черт возьми, почему она так похожа на меня?!

— За сим четырнадцатого числа ябловня некромантка, известная под именем Майла, приговаривается к сожжению. Пепел же развеять в тот же день по ветру. В Айянькел отправить депешу со срочным сообщением о казни некромантки.

Сельчане одобрительно загудели. Я, стоявшая на коленях из последних сил, упала носом в утоптанную землю. Ко мне подбежали все те же двое мужиков и потащили к столбу, вокруг которого были уложены вязанки дров. Тор брезгливо кинул у будущего костра две мои целые сумки и одну — с разошедшимся швом. Остальные, со съестным и одеялом, наверняка кто-то присвоил. Как и лошадь.

Меня водрузили на самую вершину пока не зажженного костра и привязали к столбу. Поняв, что терять уже нечего, я сопротивлялась из последних сил. Даже плюнула в лицо Тору, получив в ответ удар увесистого кулака по лицу. В голове загудело. Несмотря на это, я плюнула повторно, кровью. Мне было уже нечего терять.

Кое-как, не развязывая руки, они за шею проволокой примотали меня к столбу, а потом принялись за остальное тело. Надо отдать сельчанам должное — весьма дорогой гномьей проволоки они не жалели, обматывая «никомантку» несколькими слоями и поливая сверху маслом зверобоя. До смерти хотелось спросить, для чего зверобой, но я полагала, что они вряд ли ответят.

Замотав меня до конца, сельчане принялись обкладывать дрова соломой и хворостом. Я теснее прижалась затылком к столбу, чтобы проволока сильно не давила на горло, и стала смотреть на толпу. Толпа заметно выросла; глаза людей горели предвкушением. Поглядеть на казнь некромантки собралась, наверно, все население от мала до велика. В сельской местности нет особых развлечений, а тут — такая забава.

Я покосилась на трибуну и в просвете толпы, у сарая, увидела двух всадников на белых лошадях. Они были не по-сельски одеты, у одного я заприметила ножны, на вид дорогие, украшенные драгоценными камнями, блестевшими в утреннем солнце. Неизвестные молча смотрели на дрова, которые вскоре должны были стать погребальным костром.

Какая честь, Итиль, кроме вшивых крестьян на твою казнь пришли посмотреть и какие-то богатеи!.

Говорят, что в моменты смертельной опасности перед глазами проносится вся жизнь. Не знаю, насколько мой мозг счел ситуацию несмертельной, но ничего подобного я не видела. Только представляла лицо матери, сидящей в столовой нашего родового замка, когда ей скажут о моей смерти. Леди Амия аккуратно допьет из маленькой чашки обжигающий тардонский чай и воскликнет:

— О стихии, это ужасно. Моя скорбь безмерна. Разрешите, я удалюсь в свою комнату?

А потом в будуаре она будет беззвучно рыдать и плакать, точно также, когда узнала, что ее дочь не хотят принимать в Высшую Академию Магии на общих основаниях. Позже леди Трэт Квиз пришлось отвалить огромную сумму, чтобы меня зачислили на первый курс.

Я почувствовала, что из глаз потекли слезы. Перед глазами встали две карты. Опасность и Смерть. Они догнали меня.

Внизу староста и пара подручных уже поливали костер смолой. Откуда-то со стороны несли факел. Я смотрела на него, как завороженная.

— Стойте! — донесся со стороны трибуны женский голос.

Толпа не обращала на это внимание. Староста взял из рук белобрысого парня факел и торжественно поднес его к костру.

Я всхлипнула. Интересно, если вдохнуть побольше дыма, умру побыстрее?

Костер загорелся веселым жарким пламенем. И в то же мгновение потух, смытый мощной водной волной. Меня с ног до головы окатило вместе с ним.

— Вы сумасшедшие! Немедленно отвяжите ее!! — верещала на всю площадь круглолицая брюнетка. — А то всех сейчас смою к чертовой матери!

— Она некромантка! — заорали из толпы.

— Какая она к черту некромантка?! Она простая магичка!

Я удивленно вытаращила глаза. Похлопала ими, сбивая с ресниц капельки воды, снова присмотрелась. Сомнений не оставалось. Истеричка, размахивающая посреди площади «водяным смерчем», была мне знакома.

— Сина, успокойся, они ее отвяжут, — умоляюще прокричал ее спутник.

Во втором всаднике я с трудом узнала еще одного знакомого. Из лопоухого худого подростка Трег превратился в полноватого мужчину с редкой щеточкой усов.

— Отвязывайте! Ну?!

Староста посмотрел по сторонам, тяжело вздохнул и полез на несостоявшийся костер.

— Не отвязывай! Всех поубивают!! — заорал кто-то из сельчан.

Но староста никого не слушал — слишком уж внушительно выглядел «смерч» в руках Сины. Проволока была скручена крепко, Тор умаялся, пока вызволял меня из плена. Народ на площади тем временем в панике прятался.

— Быстрее! — подгоняла усатого Сина.

Я понимала ее спешку — «водяной смерч» очень коварная и опасная штука. Вместе с тем очень мощная. Однако вероятность того, что смерч вырвется из-под контроля магички и сметет полдеревни, росла с каждой минутой.

Наконец последний виток проволоки на горле был откручен. Я тут же упала вниз, под столб: тело ослабело настолько, что не держалось на ногах. При падении я сильно ударилась головой о бревно, что было приготовлено для костра. В глазах потемнело, но сознания я не потеряла. Через пару секунд рядом приземлились сумки, спихнутые старостой. Они не пострадали от огня, только были испачканы сажей.