Алина Жигулина - Гадалка. Карта Смерти

Ему упрямо ответили, но что именно, я не расслышала.

— Пятьдесят. Это мое последнее слово.

Голоса стихли, а шаги были все ближе…

Я чуть не заскулила от страха. В предчувствии беды внутри все сжалось. С удвоенным рвением я попыталась как-то ослабить веревку на руках, вырваться из пут. Но все было тщетно.

В обоз заглянул седой. В руках у него были плотный мешок и моя кружка.

— Выпьешь — тебе же лучше будет, — сказал седой и, посадив меня, начал развязывать кляп.

Избавиться от кляпа у него получилось на удивление быстро, до этого с веревками на руках и ногах он возился гораздо дольше. Едва вонючая тряпка упала на шею, седой поднес к моему рту кружку, больной ударив по зубам.

— Пей давай, лекарка, — со вздохом сказал он.

Я послушно проглотила кисло-сладкую жидкость, которой в кружке оказалось совсем немного, на дне. Седой вовсе не выглядел таким уж злым типом, он никогда меня не бил и вообще обращался со мной очень хорошо.

— Помогите, — прохрипела я, когда он убрал кружку.

Но оборотень быстро завязал мне рот и покачал головой.

— Не дурите, госпожа.

Я проводила его умоляющим взглядом, но седой даже не обернулся. Мешок он оставил на полу рядом. Наверняка тот скоро окажется у меня на голове.

Через несколько мгновений пара оборотней — Тумш и еще какой-то молодой парень, на которого до этого я не обращала внимания, выволокли меня из обоза. Я пыталась вырываться, но мои телодвижения никому особо не мешали, даже наоборот, развеселили. Чертов рыжий ухитрился больно ущипнуть меня за задницу и что-то тихо шепнуть в ухо. Наверняка что-то нехорошее, только вот что именно, я не расслышала. Уши будто залило водой, а сознание затуманилось. Я догадалась, что это началось действие сладкого отвара.

Меня кинули на землю, как мешок с картошкой. Грудь, живот, колени и правая щека, которой я повернулась, тут же почувствовали удар. Хорошо хоть, что здесь росла редкая чахлая трава, которая немного смягчила приземление. Впрочем, пара-тройка ссадин и синяков мне все равно обеспечена.

— Переверни, — раздался надо мной голос вожака.

Переворачивать меня решили почему-то ногами. Даже сквозь кляп я умудрилась заверещать, такой сильной оказалась боль в боку, куда меня пнул некий особо одаренный. Этим особо одаренным оказался Тумш. Плюхнувшись на спину, я увидела его первым.

Еще около меня стоял Гром и какой-то неизвестный мне мужчина. По виду он совсем не был похож на оборотня — хотя кто их, оборотней, знает. Остальные стояли в стороне, недосягаемые моему взору, но я слышала их тихие разговоры между собой.

— Эй, не порть товар, — недовольно сказал Тумшу неизвестный. — Попортишь, цена ниже будет!

— Это не считается, она здорова, — возразил Гром.

— А вдруг?

— Аз, мы можем найти другого посредника, если ты не берешь.

— Нет-нет, беру!

Он сел передо мной на корточки и стянул кляп до подбородка. Я с наслаждением, полными легкими вдохнула воздух и попыталась крикнуть, но не смогла. Мне словно заморозили голос.

— Щека чистая! — угрюмо сказал Аз. — Что еще за шутки, Гром?

— Присмотрись, пятна есть. Девчонка их замазала.

Мужик стал уперто скрести мою щеку пальцем. Я брезгливо поморщилась. Подозреваю, руки у него не слишком чистые, а уж под ногтями-то…

— Не стирается. Хотя пятна… ну, есть вроде. Чем это она их замазала?

— Не знаю. Раствор у нее в сумке скорее всего, но в нее не залезешь.

— Сумка тоже пойдет стражникам?

— Там весь ее некромантский хабар, во втором еда была. Хочешь присвоить, Аз?

— Да не, — поежился мужик. — Некромантское брать — себе дороже выйдет!

Он грубо схватил меня за подбородок и повернул сначала влево, потом вправо, рассматривая со всех сторон. Приятного было мало. Я ощущала себя лошадью, которую покупают на рынке. Ладно хоть в зубы не смотрит.

— Ну, с виду цела, — задумчиво сказал мужчина. — Но если стражников что-то не устроит…

— Я знаю правила. Так по рукам?

— По рукам, — немного помедлив, согласился Аз и встал. Кляп он, слава всем богам, так и оставил на подбородке.

Они отошли куда-то, пропав из моего поля видимости. Я лежала, смотрела в небо и молилась Темной Стражнице — пусть она заберет Грома и Тумша к себе, а перед этим хорошенько помучает. На седого и остальных обиды не было. В конце концов, они делали то, что им приказали.

— До свидания, госпожа Итиль, — мило улыбнувшись, сказал подошедший Гром.

Я в ответ посмотрела на него со всей ненавистью, которая во мне успела скопиться.

— Ну-ну, не стоит. Одевай.

Последнее было сказано не мне. Стоящий рядом седой присел на корточки.

— Всего доброго, госпожа, — сказал оборотень, посадил меня и натянул на голову мешок.

Ну надо же, какие мы воспитанные. Прямо до тошноты.

Меня снова положили на землю. В мешке было душно, хотя дышать можно. Через ткань пробивалось немного света. Сердце, до этого колотящееся как бешеное, понемногу входило в привычный ритм. На меня все больше наваливалась сонливость — начал действовать отвар. Через несколько мгновений я сдалась и закрыла глаза. Будь что будет.

В кабинете было прохладно — ставни большого арочного окна были распахнуты настежь. Панорама, открывающаяся с четвертого, самого верхнего этажа, не отличалась красотой. Окна выходили прямо на промышленный квартал с серыми, однотипными зданиями. Низкие облака, нависающие над Леввой, вот-вот должны были разразиться снегом.

Господин Тарвин смотрел в окно, напряженно барабаня пальцами по столу. Сидящий в углу помощник, Гарбен, тоскливо взглянул на настенные часы.

— Наверное, не стоило вызывать к нам госпожу Трэт повесткой, — озвучил Гарбен давно висевшую в воздухе мысль.

Тарвин откинулся в кресле и кивнул. Леди Амия опаздывала уже на сорок минут. За это время господин успел пересмотреть и подписать все давно ждущие подписей и просмотра документы, выпить три чашечки фруктового чая и пару раз пройтись от окна к столу и обратно.

Наконец на столе загорелся синим большой хрустальный шар внутренней связи Управления Тайной Службы, покоящийся на четырех кованых львиных лапках. Из него глухо прозвучал голос Аньетты, секретарши:

— Господин Тарвин, к Вам леди Квиз.

— Впускайте, — облегченно сказал он.

Через пару мгновений дверь распахнулась и в кабинет в сопровождении Аньетты вошла госпожа Трэт Квиз. Благоухающая последним творением самого модного в Левве парфюмера, Амия прошла к столу и без разрешения села в кресло для посетителей. Суетящаяся секретарша на фоне леди казалась серой мышкой, хотя Тарвин взял ее на работу исключительно из-за внешности.

— Я слушаю Вас, — презрительно приподняв левую бровь, произнесла Амия. — И принесите чашку тардонского чая, пожалуйста! — обратилась она к Аньетте. — Я долго ехала и устала.