Алина Жигулина - Гадалка. Карта Смерти

«Итиль», говорила мама. «Если я увижу тебя жующей, нюхающей или, не дай боги, курящей сухие травы, я лишу тебя наследства!»

Главного наследства, сильного магического дара, я и так уже с рождения была лишена, поэтому перспектива оказаться еще и бедной раньше меня пугала. А сейчас? Я еще раз посмотрела на девушек и, поддавшись любопытству, решила попробовать.

Посмотрев на Астильбу, я, как и она, свернула трубочкой кусок бумаги (кстати, гербовой и с водяными знаками) и вдохнула через нее смесь. Нос сразу же защипало, из глаз полились слезы. Сочно чихнув, я пихнула банку обратно Ясколке и злобно выругалась.

— Ты чего? — недоумевали девушки.

Я еще раз чихнула и прислонилась к стене таверны. Голова кружилась, наступила ожидаемая «бодрость».

— Ну как? — спросила Ясколка.

— Никак, — пробурчала я, вытирая болящий нос. — Ерунда какая-то!

— Ничего ты не понимаешь, — надула губки Астильба.

Вытерев нос, я побрела к карете. С языка снова готовы были сорваться слова, которые не пристало произносить леди, и я еле сдерживалась. Сзади мне что-то кричали девушки, но я их не слушала.

Уже были запряжены свежие лошади, и я влезла в поданную к таверне карету. Она пока была пуста. Тролли, по всей видимости, еще не закончили обед, остальные пассажиры где-то гуляли. Не побоявшись, что кто-нибудь слышит, я чихнула и громко высморкалась. Вот дура, и зачем надо было пробовать всякую дрянь? Девушки — оно и понятно, шестнадцать лет. Но ты-то давно не подросток, чтобы ради протеста совать в нос неизвестную гадость!

Дверь распахнулась, в карету влезли тролли. Утренний сон пошел им на пользу — оба были свеженькие, как огурчики, и в прекрасном расположении духа. Увидев меня, тролли притихли.

— Ты что, плакала? — удивленно спросил Кар.

Шмыгнув, я отвернулась к окну. Пусть думают, что хотят.

— Что случилось? — не отставал тролль.

Я не отвечала и усиленно делала вид, что вообще их не знаю. Немного потоптавшись около меня, тролли сели сзади, на свои места. Понемногу начали приходить и другие пассажиры. Последними в карету влезли Астильба и Ясколка. От них сильно пахло нюхательными травами. Гувернантка, сидевшая рядом, уже спала. Хотя, думаю, она бы барышням все равно ничего не сказала.

— Ты как? — любопытно спросила Ясколка.

— Нормально, — буркнула я.

Девушки молча переглянулись и уставились в окно.

Я непонятно почему злилась на себя. Вытирая платком нос, исподлобья смотрела в окно. Мы выехали из селения и как раз проезжали чьи-то поля. Урожай уже давно был убран. Оголенная земля оставляла гнетущее впечатление, под стать моему теперешнему состоянию. Где-то за деревьями мелькнула желтая крыша господского дома, на проселочной дороге появилась груженная дровами телега. Я проводила ее взглядом и шмыгнула носом.

Точно также, как не хотелось ехать в общину оборотней, мне теперь не хотелось ехать в Приогон. И я бы тотчас сошла с кареты, если бы не тролли. Может, поэтому Эмис и послал их вместе со мной? Хотя ерунда, он не мог заранее знать.

Меня все еще мучил вопрос, зачем маг мне помогает. Со временем, взвесив все «за» и «против», я пришла к выводу, что он не может быть послан матерью. Значит, он преследует какие-то свои личные цели. Но что это за цели, я понятия не имела. Странный он, этот Эмис. Жаль, я плохо помню, каким он был в детстве. Может, это дало бы ключ к разгадке?

Поля за окном сменились березовым лесом, совсем молодым и низким. Гувернантка девушек всхрапнула в последний раз и проснулась. Поправив чепчик, она шумно вдохнула и недовольно покачала головой.

— Я вам, мерзавки! — погрозила она девушкам кулаком. — Опять нюхали?

— Это не мы, — пискляво сказала Ясколка и тыкнула в меня пальцем. — Это она!

— Не показывай пальцем, это неприлично! — одернула ее гувернантка и обратилась ко мне: — Так это от Вас пахнет нюхательными травами?

Я кивнула и снова отвернулась к окну. Но березы за окном были столь унылы, что вскоре я снова повернулась к девушкам и гувернантке. Последняя отчитывала подопечных, перечисляя последствия употребления нюхательных трав. Причем делала она это столь упоительно и эмоционально, жестикулируя и закатывая глаза, что я не на шутку испугалась — а вдруг от одного раза что-нибудь будет?

Тролли, до которых тоже долетал ее монолог (а говорила гувернантка очень громко), лишь похохатывали. У девушек, видимо, выработался иммунитет — они сидели со столь безучастными лицами, что я бы на месте гувернантки проверила у них пульс — живые ли?

Через некоторое время к монологу присоединился мужчина лет пятидесяти с седыми бакенбардами и противным низким голосом. Слушать их дискуссию быстро надоело. Всматриваясь в темноту за стеклом — осенью темнеет рано, я задремала под неумолкающий треп пассажиров — кажется, к гувернантке и мужчине с бакенбардами еще кто-то присоединился.

Обычно пассажирские кареты не останавливаются на ночь. Кучера меняются местами, лошади, как обычно, заменяются свежими, а пассажиры так и спят в креслах, к которым прилагается масса удобных подушек, а если позволяют размеры кареты, то и пуфики. Но здесь, в Приогонье, этому правилу почему-то изменяли. Должно быть, причиной служила повышенная преступность — даже при усиленной охране отбиться карете будет очень непросто.

Мы остановились на ночь в небольшом селе Ошбита, когда уже давно стемнело. Лично я не видела смысла вставать на постой всего на пять-шесть часов, тем более что хозяин постоялого двора взял с нас плату за сутки. Тролли, ехидно усмехаясь, пошли вместе со мной в номер, причем отнюдь не для того, чтобы помочь донести сумки.

— Спасибо, можете идти, — церемонно сказала я, когда Ранзил положил сумки на кушетку.

— Если что, я в соседнем номере, — зевнув во весь рот, сказан Кар и хлопнул дверью.

— А ты чего встал? — спросила я.

— Ну как же, госпожа Трэт Квиз, — раболепно проворковал тролль. — Я буду хранить Ваш сон. Вам же не нравится, когда мы оба спим!

— Не нравится, — подтвердила я. — А давай ты будешь хранить мой сон в комнате по соседству?

— Как же? — театрально округлил глаза он. — Я буду сидеть здесь, на кушетке, и смотреть, как бы кто не покусился на Вашу жизнь, госпожа!

— Не называй меня госпожой, — поморщилась я. — Все равно выйди — я переоденусь.

— А ты закроешь дверь на щеколду, да? — разгромил мои планы Ранзил.

— Слушай, тролль, — закипятилась я. — Выметайся отсюда! Это мой номер!

— А кто ты такая, чтобы мне приказывать?

— А кто ты такой, чтобы здесь сидеть?

— Я твой охранник.

— Никаких охранников не нанимала! И вообще, — сдула я упавшую на глаза прядь волос, — ни о чем таком Эмис вам не приказывал, я помню! Так что вон!

Тролль усмехнулся и пошел к двери. Я облегченно вздохнула. Неужели действительно выметается?