Уилл Эллиот - Пилигримы

Они едва закончили завтракать, когда их внимание привлек шум снизу. Какое-то армейское подразделение маршировало мимо, по двое в ряд. Процессия растянулась далеко на север, насколько хватало взгляда. Киоун обеспокоенно смотрел на нее, затем выдал:

— Хм-м-м… Это солдаты из собственной армии замка, не городские. Далековато они забрались от дома.

— И что это должно означать? — спросил Кейс.

— Для нас? Мы переждем здесь. Для других? Для других это проблема, и весьма серьезная.

Путешественники подождали, пока солдаты замка минуют башню, и начали осторожно спускаться. В это время на дороге появился еще один отряд, также построенный по двое. Киоун яростно выругался:

— Назад, назад, наверх! Лечь ничком! Какого?.. Это уже не солдаты из замка! На них городские цвета. Они из Речного Города!

Подобным образом прошел целый день. Киоун сгрыз ногти на руках до мяса. Как только одно подразделение проходило мимо и исчезало вдали, за ним тут же шло следующее — иногда маленький патруль, иногда такая же колонна, тянущаяся до самого горизонта. Городские солдаты в простой форме тех или иных цветов, солдаты замка в тусклых серых мундирах.

Киоун, похоже, воспринимал это как личное оскорбление. Временами он начинал буйствовать и ругаться как безумный, отказываясь успокаиваться. Ему больше не хотелось рисковать и спускаться вниз, даже если между шествующими отрядами появлялись вполне достаточные перерывы.

— К тому времени, как мы доберемся до подножия, появится следующий, — ворчал он. — Могу поспорить, они направляются в Эльвури, ублюдки. Обложат все дороги, перекроют любые лазейки. Я так и знал, что что-то затевается.

— На мой взгляд, затевается война, — предположил Кейс, который ничуть не возражал против вынужденного перерыва в путешествии. Он лежал, положив ногу на ногу и прикрыв глаза.

— Конечно война! — рявкнул рыжий. — Замок и Вольные города все время воюют. Проклятье! Меня ждут в Хейне! Эти проклятущие войска просто не могли пойти другим путем, верно?

Пришел вечер, и один из отрядов разбил лагерь неподалеку от дороги — как раз поблизости от того места, где начинались ступеньки. Похоже, выбора не было — им придется провести на этой площадке еще одну ночь. Ужин в этот раз был более скромным, чем раньше, поскольку припасы, выданные трактирщиком, постепенно начали подходить к концу.

— Что ж, у нас была возможность подумать об этом раньше. — Кейс выразительно посмотрел на Киоуна. — Но вместо этого мы предпочли отожраться как следует.

Пальцы рыжего нервно дернулись.

— Каждый раз, как ты открываешь рот, старик, у меня появляется весьма странное искушение вытащить меч и провести им по твоим губам. Не резать, не рубить, не драться с тобой. Просто нежно, любяще провести им по ним. Это весьма странное чувство.

— Делай что хочешь, — безмятежно отозвался пьяница. — Ты думаешь, мне есть хоть какое-то дело до того, разрежут ли меня на кусочки в ближайшие дни? Тогда ты совершенно меня не знаешь.

— О, зато я могу заставить тебя петь, если сделаю это очень медленно.

— Успокойтесь, вы, оба, — прервал их Эрик, уставший от жалоб своих спутников. — Может, Кошмар вернется сегодня, и тогда вы оба мне поверите.

Но Великий Дух не вернулся. Эрик напрасно лежал без сна, пока его спутники тихо храпели. Зато случилось кое-что, чего он совершенно не ожидал: он вернулся в комнату в доме Фауль.

Сначала на него нахлынула чернильная тьма сна, в которой звучал только голос Лупа, словно говорящего с самим собой:

«Это знание, которого наши умы попросту не могут удержать…»

«…Знать, что именно мы собираемся сделать. Мы сейчас вложим в наши тела и сознания частичку Самого Дракона. Смекаешь?»

«Эта крошечная чешуйка…»

«…Считает, что это опасно. О да, это может быть опасно, как и шагнуть ночью за порог дома».

«Девушка, которая приняла порошок, отказалась говорить, что она видела. Но она изменилась, потом-то».

«Все по Его воле! Анфен — дурак».

Комната в доме Фауль медленно вращалась вокруг него, пока наконец не оказалась вверх ногами, вышвырнув его за пределы. Затем Эрик почувствовал, как дом исчезает с огромной скоростью и поверхность мира падает вместе с ним, все ниже и ниже, оказываясь далеко под ногами. А он затерялся в небе, как человек, нырнувший в океан и покачивающийся на вздымающихся волнах воздушных потоков.

Волосы и одежду взметнули ветра, которые не были таковыми — скорее потоки магии, той самой силы, которая проходила через тела магов и заставляла работать заклинания. Колдуны были способны видеть ее, а теперь и Эрик тоже: нити и потоки энергии ярко сияли, перекручиваясь и сплетаясь друг с другом, как струйки дыма.

Внизу расстилались леса, по которым они так долго шли, чтобы попасть к Фауль. Смотрел ли он сейчас в прошлое? Эрик увидел свою группу, когда его многократно усилившееся зрение пронзило зеленые вершины деревьев: вот Анфен, вот он сам тихо беседует с Кейсом, отстаивая свою точку зрения в каком-то споре, и они подходят все ближе и ближе к деревьям за залом охотников, Лейли неохотно следует за ними.

А вот огромный белый волк, мчащийся по лесу, гонящийся за кем-то в зеленом платье. Он знал, что, хотя на первый взгляд женщина отступала, на самом деле это она была охотницей и тянула волка за собой, играя в какую-то свою игру с целью, ясной только ей самой, пока оба они не исчезли из вида.

Он вновь вернулся и обозрел этот мир уже как карту. К западу Эрик увидел высокий конус рыжих волос, принадлежащий Киоуну, и широкие плечи Дуна; и то и другое, как в мультиках, превратилось в странные географические обозначения, словно специально поставленные для того, чтобы привлечь его внимание. Он пролетел над этой местностью, и его знакомцы снова приняли свои нормальные формы. Что-то должно было случиться, причем что-то очень нехорошее. Группа приблизилась к горному перевалу, Дун шел во главе, Киоун замыкал цепь. Армейский патруль ждал их за поворотом, зная, что идут разбойники. Без предупреждения в воздух поднялась туча стрел, которые густым потоком хлынули на землю. Вне досягаемости оказался один лишь Киоун, задержавшийся на дороге. Теперь он обнажил меч.

Остальные бандиты быстро прекратили сопротивление. Полувеликан сражался в одиночку, растоптав конницу, однако Киоун — нет, не может быть! Киоун бросился вперед, вонзив меч в спину Дуна резким, сильным движением. И солдаты даже не пытались стрелять в него.

Дун продолжал бороться, но острия алебард и копий прошили его, пригвоздив к месту, и стрелы вонзались одна за другой в сплошной плащ из бегущей алой крови. Меч Киоуна покачивался в спине. Полувеликан упал на одно колено, затем на спину. Расширенные от ужаса глаза увидели, как рыжий встал над ним, сначала жестоко ударив ботинком, затем мечом. Удары сыпались до тех пор, пока полувеликан не перестал сопротивляться и не затих. Мечники из патруля быстро прикончили остальных раненых.