Инна Сударева - Король-странник

- Может, и никто, - тоже встав, ответила девушка. - Да, никто, но я бы никогда не поступила так, как Судья Королевского дома, как король!

- О! - С таким возгласом крайнего возмущения Фредерик кинулся к своей лошади, взлетел в седло.

Его лицо было перекошено от ярости, глаза горели.

- Видеть вас всех не могу! - бросил он это Орни и как раз подошедшим Элиасу и Линару, стегнул Мышку и быстрей вихря понесся куда глаза глядят.

Парни в полной ошарашенности выронили собранный хворост.

- Что ты ему наговорила?! - набросился на Орни Линар.

- То, что считала нужным!

- Ты дура непроходимая! Он уже несколько месяцев как труп ходит, вот только сейчас немного ожил! И что теперь?! Ты представляешь, что он сейчас может сделать?!

- Что?! Ну что?! Вернуться домой! Вот что ему нужно сделать!

- Молчи лучше! - зашипел доктор, потом взревел. - Элиас! Его надо догнать! - и кинулся ловить своего коня…

Мышке, похоже, передалось одержимое настроение Фредерика: и он несся со страшной скоростью по бездорожью, дико вскидывая головой. Перелетел через овраг, поваленные деревья, сиганул меж елей, заскользил копытами по песчаной косе, что вывела к речному берегу, и остановился только тогда, когда уже по брюхо оказался в этой самой речке - Фредерик сам натянул поводья, потому что октябрьская вода наполнила его сапоги неприятным отрезвляющим холодом.

- Вот черт! - Все, что вставало у него на пути, всегда его раздражало; тем более - сейчас. - Вперед, Мальчик, вперед! Такой ручеек грех не переплыть!

Послушный Мышка ринулся дальше в реку, оттолкнулся копытами от дна и поплыл, громко фыркая.

Вода была довольно холодная, но, перебравшись на другой берег, Фредерик и не подумал останавливаться - он желал как можно быстрее и дальше оторваться от своих путников. Он был зол как никогда, в мыслях осыпая проклятиями их самоуправство и себя самого за то, что пошел у них на поводу, позволив остаться. Поэтому Мышке досталась еще пара тычков в бока, и он поскакал с не меньшей скоростью дальше от реки, за вересковые и еловые заросли, в глубь леса.

На окраине леса Фредерик остановил серого, достал карту и сверился с ней. Теперь ехать надо было на север, через поле, где начиналась небольшая дорога, примыкавшая к северному тракту, с которого они сошли на привал. Надо сказать, совершив такое скоропалительное бегство, Фредерик сделал огромный крюк назад, и очень был этим недоволен. К тому же он вымок в реке, и порывы холодного осеннего ветра, гулявшего по полю, пробирали его до костей. 'Совершаю глупость за глупостью!' - так он сказал сам себе и вновь выругался. Легче не стало. А скорее наоборот. Похоже, и природа ополчилась против него: с порывами ветра налетели мрачные свинцовые тучи, и из них посыпалась мелкая холодная водяная взвесь.

Так, обзывая себя 'тряпкой', 'дураком', 'идиотом' и словами покрепче, Фредерик добрался до дороги. К этому моменту у него уже зуб на зуб не попадал, а Мышка устало храпел, и из его ноздрей вылетала пена. Ведь привала, как такового, у них и не получилось.

Завидев недалеко от дороги пару маленьких, как бы вросших в землю, домиков, Фредерик решил заехать на селище.

Хутор по виду был заброшенным.

Пробравшись внутрь покосившейся избы, Фредерик радостно отметил, что печка в довольно неплохом состоянии. За пару минут он зажег в ней огонь, использовав для растопки обломки бревен внутренней разрубленной перегородки и прочий хлам, ввел внутрь Мышку, расседлал и подвязал ему мешок с овсом, сам принялся энергично прыгать вокруг нагревающейся печки, хлопая себя по бокам и бедрам. Так постепенно Фредерик обсох и согрелся. Укутавшись в плащ, сел на ворох тряпья у огня и достал из мешка провизию. Перекусив, соорудил возле двери особую конструкцию из обломков досок, которая должна была с грохотом развалиться, если бы кто-нибудь попытался зайти в дом, и улегся поспать. Меч и кинжал, сняв с пояса, положил рядом и заснул почти мгновенно…

Проснулся так же внезапно, от тревожного стука и ржания Мышки - серый топотал ногами по доскам, чтоб разбудить хозяина. Фредерик подхватился и сжал рукоять меча, готовясь к схватке.

На него из темноты смотрели две пары огромных блестящих глаз. Первой была мысль 'как они прошли в избу'. Кинув взгляд на дверь, увидел, что сигнальная конструкция не тронута. 'Я болван, что не обследовал весь дом, - обругал себя Фредерик. - Наверняка где-то есть какие-нибудь щели'.

Пока пришельцы не проявляли агрессии, и Фредерик также не спешил что-либо предпринимать. Он молчал - ждал, а ждать он умел.

Глаза пару раз моргнули, но продолжали скользить по нему, видимо, изучая. Потом из темноты на свет, что отбрасывали тлеющие в печи уголья, выплыло худое заросшее бородой лицо. За ним - еще одно, безбородое и молодое, но такое же изможденное.

- Зачем вы в нашем доме? - спросил бородатый.

- Отдыхаю, - коротко буркнул Фредерик.

Тот кивнул, видимо, удовлетворенный этим ответом, бросил взгляд на кусок хлеба, который Фредерик не доел, а оставил рядом с собой на плаще. Король заметил этот взгляд и, подняв ломоть, молча протянул бородатому. Тот не схватил, как можно было предположить, а спокойно взял и передал младшему, и благодарно кивнул Фредерику.

- Я фермер Ален, хозяин Смоляного хутора, а это мой сын - Фортин.

- Что ж это за хутор? Развалины одни, - заметил Фредерик.

- Не моя в том вина, - ответил Ален, присаживаясь у печки.

Его сын, жадно вонзивший зубы в хлеб, устроился у отца за спиной, то и дело бросая на Фредерика опасливые взгляды. Но тот был спокоен - крестьяне никогда не представлялись ему серьезной угрозой - поэтому прикрыл глаза и расслабился, подозревая услыхать печальную историю Алена.

Так и случилось.

- Барон Криспин, здешний землевладелец, разрушил наш хутор этой весной. Мы задолжали ему за несколько месяцев.

- Что ж в долги-то влезли? - лениво осведомился Фредерик.

- Так уж получилось, - глухо ответил Ален.

- Что за ответ? Получилось так, как старались. - Не любил Фредерик жалобы крестьян на своих хозяев: в свое время наслушался их - да и голова у него болела.

- Может, вы и правы, господин рыцарь… Да только в начале осени жена моя умерла. Сердце у ней не выдержало…

- А почему живете в этих развалинах? Шли бы на новое место.

- Рады бы, да никак - люди барона строго следят, чтобы мы не покинули эти места, не уплатив ему долг. Так и дохнем тут потихоньку. - Ален все мял в больших руках видавшие виды шапку.

Фредерик слегка поморщился:

- Сколько долгу?

- Шесть золотых.

Молодой человек открыл свой кошелек. Там было еще достаточно полновесных монет Южного Королевства. Без слов отсчитал шесть, протянул Алену. Тот замотал головой, отказываясь:

- Не привык я к дармовщине.