Инна Сударева - Король-странник

Король чуть поклонился древнему старику, который встретил его у входа, поздоровался:

- Добрый день. Привет вам от брата, - и подал старику письмецо, что прятал за пазухой.

Кузнец Пер прочитал, беззвучно шевеля губами, и глаза его блеснули слезой:

- Спасибо за весточку. Так уж давно вестей от брата не было. Даже жалею иногда, что не остался с ним. Но тут уж как Господь предопределяет.

Он дал знак Фредерику, чтоб тот присел рядом с ним на скамью.

- Покажите мне меч. Брат пишет, вы лорд Королевского дома, - тихо проговорил Пер.

Молодой человек послушно развернул сверток со сломанным клинком. У старика вновь блеснули глаза, но уже боевым огоньком.

- О, да! Южные драконы. - Он схватил меч, погладил лезвие. - Не думал, что увижу их еще когда. Лорд Эльберт вам кто?

- Двоюродный прадед вроде, - ответил Фредерик: не разбирался он во всяких там родственных связях. - Я и деда-то своего не помню.

- Лорды из вашего рода всегда мало жили, - заметил Пер. - Войны, битвы… Тяжело уцелеть. Потому и мечи вам нужны самые лучшие…

- Вы почините его?

- Конечно. - Кузнец даже улыбнулся. - Только это много времени займет. Станете ли ждать?

- Как долго?

- Может месяц, а может и год. Как кузнец, я никогда не сталкивался с такой сталью. Надо сперва разобраться, как с ней работать.

Тут Фредерика взяли сомнения, и, видимо, это на лице его отразилось - Пер заметил и сказал:

- Не волнуйтесь, сэр. Никогда не было того, чтоб я взялся за дело и не справился. То же касается и ружей, с которыми вы познакомились.

- Вы знаете про мои похождения?

- Об этом вся страна говорит. О Южанине Фреде, о его необычном мече и необычном мышастом коне. До меня много чего доходит. Я все-таки на особом счету у ландграфа… Я трудился над первым ружьем очень долго. И, согласитесь, это того стоило.

- Да, за ружьями - будущее, - пробормотал Фредерик, жалея, что свое-то он потерял.

- Мне хотелось бы, - Пер заговорил совсем тихо, - чтоб и родной стороне послужили мои руки. Я дам вам ружье, только обещайте, что, вернувшись домой, вы не себе его оставите, а передадите самому Королю, да живет он долго…

- Все будет именно так, - заверил Фредерик.

- Я бы и сам вернулся на родину, да пустил уже корни здесь. И лет мне слишком много. Какая уже разница, где помирать. Знать бы только, что все сделаете как надо. Тогда и помру спокойно. - Старик схватил молодого человека за руку, и глаза его теперь блестели волнением.

Фредерик понял, что сейчас надо сказать. Он лишь окинул взглядом пещерку, чтоб убедиться, что их не подслушивают.

- Я не солгу вам ни слова, - прошептал он. - И верьте мне, как верили своему сюзерену, лорду Эльберту. Как поверили бы своему Королю, потому что, касаясь моей руки, вы касаетесь руки Короля.

- Если это правда…

- Это правда. - И Фредерик пожал руку старика, которая стала мелко дрожать.

Пер смотрел ему прямо в глаза, и молодой человек не отвел взгляда, лишь улыбнулся и чуть заметно кивнул.

- Хорошо же. Хорошо. - Теперь и голос кузнеца дрожал. - Теперь дело за малым.

Он снял со стены пещеры одно из висевших там новеньких ружей и протянул его Фредерику.

- Езжайте с миром на юг, - проговорил Пер. - А сломанный меч пусть останется у меня. Я починю его и пришлю с надежным человеком. И постараюсь сделать это как можно быстрее…

Фредерик вышел во двор и уже с удовольствием втянул ноздрями морозный воздух, который обжег нутро после жара кузни. Метель улеглась, и на небе потихоньку разбегались тучи, чтоб пропустить нежную голубизну и солнечные лучи.

- Отлично. Можно ехать дальше, - пробормотал Король, забыв об усталости.

На подходах к дому двоюродной тетки Айды его заметили издалека.

- Идет! Идет! - закричал румяный, как наливное яблоко, мальчишка, сидевший на заборе.

Подойдя, Фредерик увидал несколько широких саней, груженных большими мешками и оплетенными кувшинами. Мохнатые толстые лошади нетерпеливо грызли удила и выпускали пар из ноздрей, фыркая и встряхивая головами. Рядом с первыми санями стоял муж тетки и разговаривал с широкоплечим высоким парнем в треухе и коротком полушубке.

- Вот мы и снарядились, - сообщил крестьянин подошедшему Фредерику. - Этот обоз отправится нынче же. Надо бы и по другим селам весть кинуть, чтоб тоже помогали.

- Да, это разумно, - согласился молодой человек. - Мне же пора ехать.

- Как так? - вышла из-за спины мужа тетка Айды. - Вы даже толком не поели.

- И не все нам рассказали, - это уже сказал, подходя, Бриен.

Таким образом, Фредерик вновь оказался в крестьянском доме, где был немедленно усажен за широкий стол, покрытый белой скатертью, и обставлен всевозможными блюдами и сковородками. За окном тронулся в путь обоз, а хозяин, пригласив и Бриена, уже разливал по кружкам вересковую настойку, щекотавшую запахом ноздри. Айда сидела у печки и балагурила с теткой, одновременно что-то штопая, а малыш Густен уже вовсю воевал деревянным мечом с хозяйскими детьми. И полетело время.

Фредерик не заметил, как стемнело. А к вечеру никто и не подумал выпускать его за порог. Ему постелили на лавке под окнами, снабдив теплым одеялом. Дети полезли на печь, Айда с захмелевшим мужем направились в соседнюю камору, а тетка потащила шатающегося хозяина в горницу.

Сложив руки за головой, Король откинулся на подушку, набитую душистым сеном, расслабился, и воспоминания зароились свободно и легко в его хмельной голове…

Вспомнилось самое хорошее, что было в его жизни. Вспомнилась свадьба…

Наверное, в те дни все Королевство прибыло в столицу. Белый город, украшенный яркими лентами, флагами, гирляндами цветов, гудел и шумел как днем, так и ночью, освещенный яркими праздничными фонарями, не прекращая танцев и песен. Гостей было так много, что им уже не находилось места в городе, и у стен раскинулся большой палаточный лагерь.

В день венчания перед главным собором Фредерик, увидав людское море, что затопило площадь, подумал о том, как много все-таки людей на свете.

Он приехал к храму первым, как полагалось, на белом коне, в белых королевских одеждах. Его многочисленная свита блистала нарядами и украшениями, даже лошади звенели всевозможными подвесками и колокольцами. Над всадниками реяли флаги, сверху непрестанно сыпались цветы и ленточки, устилая мостовую. Восторженный рев толпы, которая увидала Фредерика выезжающим из боковой улочки, не смолкал все то время, что он следовал к собору. Это и оглушало, и пьянило. А еще то, ради чего он все это устроил - ради бракосочетания с любимой девушкой.

- Она опаздывает, - нетерпеливо говорил он Элиасу, что стоял с ним рядом у входа в храм (здесь полагалось жениху ожидать невесту). - Опаздывает!

- Да нет же, - возражал гвардеец.

- Вдруг ей что-нибудь еще взбредет в голову? Вдруг снова сбежит?