Наталья Смирнова - Вестница

"Я предупредил, — уже не мелодичный звук, а почти рычание. — Что с ним?"

Тело нервно задрожало. От ЭМИТУП медленно потянулась голубая паутинка, растекаясь по моему телу и сковывая мышцы. Я попыталась дёрнуться, но это не увенчалось успехом. Перед глазами стало всё заволакивать серым туманом, видимо, паутинка уже добралась до моей головы, в которой отчаянно билась мысль: срочно надо что-то делать! Однако мозг отказывался реагировать. Вдруг голову мою пронзила острая боль. Туман перед глазами исчез. Телу вернулась былая подвижность. Уже не было шума от суетившегося вокруг народа, как будто все в одно мгновение вымерли. Словно здесь сейчас не было никого кроме меня и ребёнка, всё ещё сидевшего у меня на руках. Нет, не ребёнка. Объекта. Объекта, которого нужно срочно уничтожить. Прямо сейчас. Любым способом и побыстрее.

Объект спокойно смотрел на меня, не делая попыток вырваться или как-то сопротивляться. А я крепко прижимала его к себе, мысленно перебирая возможности — каким образом его ликвидировать. Свернуть ему шею?.. Быстро и безболезненно. Но кто-то мне тихо нашёптывал, что нужно использовать острое оружие. Чтобы пролилась кровь, много крови. Рука моя сама собой потянулась к прилавку и мертвой хваткой вцепилась в один из кинжалов, потянув его острием к шее объекта. Где-то далеко-далеко на дне сознания или подсознания робко поскреблась мысль о том, что я не должна, не должна этого делать. Что я делаю это не по своей воле. Но шепоток в голове брезгливо отмахнулся от этой мысли, как от назойливой мухи, и секунду спустя я об этом забыла.

Кинжал в руке уже приблизился к шее "объекта", который всё так же спокойно сидел, не подозревая, что я могу причинить ему вред. Тонкая струйка крови побежала по его шее, а он не подавал даже голоса.

Видимо тоже был заколдован кристаллом, как и я. Так же? Так же, как и я?!

Улица начала наполнятся звуками. Моя левая рука отдернулась от ребёнка, теперь испуганно смотревшего на меня. Лезвие кинжала было в крови, но Рикон был жив. Слава Светлому, я просто его поцарапала. Истошно закричала какая-то женщина. Меня схватили несколько пар рук, кто-то вырывал у меня ребенка. Далее последовала тупая боль в голове и темнота в глазах.

Темнота. Эта страшная, пугающая темнота. Почему так темно? Почему я ничего не вижу? Ведь темнота не помеха моему ночному зрению.

— Глаза открой, ненормальная, — прозвенел чей-то голос. Такой мелодичный и бархатистый, ироничный и до боли знакомый. Крист…

— Ну, конечно, — прохрипела я, медленно открывая веки. Да, так намного лучше. Теперь я вижу. Вижу чьи-то ноги в кожаных сапожках. В таких знакомых кожаных сапожках!

— Это твои ноги.

— Я бы сама догадалась, — буркнула я. Я вижу свои сапожки, значит, это я опустила голову.

— Какая блестящая логика, — восхитился Крист.

Я подняла голову. Оказывается, я была привязана к столбу на главной площади. Вокруг гудела толпа. Периодически кто-нибудь кричал "смерть ведьме!" или еще что-нибудь похожее. В радиусе семи метров стояли стражники, отгораживая толпу. В очищенном кругу стояли трое из Ордена Озарённых. Ах да, ещё одна новость, под моими ногами оказались поленья и хворост. Но когда же всё это тут появилось? Как я попала сюда?

Что же произошло? Наверное, кто-то увидел, как я пытаюсь убить ребёнка, и меня схватили. Но зачем же сразу на костёр? И почему сразу — ведьма? Что, обычная женщина этого сделать не могла бы? А куда смотрел отец Рикона? Мне кажется, я довольно долго соображала, как убить мальчика.

Тёмный, что же я наделала? Хотя почему это я наделала? Мне есть, кого винить! Зачем Крист так жестоко со мной поступил. Интересно, он с самого начала знал, что мне придется убить Рикона, и скрывал до поры до времени — или и для него это было такой же неожиданностью, как для меня?

Хм… О чем там шепчутся эти Озарённые?

Прислушавшись к словам двух из них, я поняла, что они спорят, стоит ли поливать дрова водой, чтобы я… получше прожарилась. Неутешительная информация. Вот так, без суда и следствия! Хотя почему без суда: весь рынок видел, как я пыталась убить мальчонку.

Третий Озарённый что-то кричал в толпу, показывая какие-то книги, а толпа с суеверным ужасом охала. Увидев, что я очнулась, он перестал кричать и подошёл ко мне. Заговорил басом:

— Признаешь ли ты, ведьма, что украла из Главной Библиотеки Озарённого Ордена священную книгу?

Видимо, это он о Теории: Исток.

— Было дело, — честно призналась я. В это же время толпа снова ахнула, Озарённый же нахмурился. Как видно, не часто ведьмы на костре признавали свою вину.

"Ложь, — прозвенел Крист. — Это сделал демон…"

И что? Какая разница? Они нашли у меня в комнате книгу, значит, это сделала я, их не переубедишь. Да и косвенно здесь все равно моя вина…

— Признаешь ли ты, ведьма, что с помощью магии Порождённых освободила безжалостного демона, — не унимался крикун.

— Признаю, — согласилась я, вызвав еще одну волну охов и ахов, а также еще более удивленную гримасу моего обвинителя.

"Не припомню, чтобы ты использовала магию Порождённых".

А я и не использовала. То, что я демона освободила, так это чистая случайность.

"Тогда зачем…"

Крист, ты достал! Какого Тёмного ты заставил меня ранить ребёнка!

"Так было надо, — разозлился он. — Все было бы в порядке, если б ты его убила. Ты бы выполнила задание, и я телепортировал бы тебя отсюда. А теперь я не могу тебе ничем помочь! Ты же, вместо того, чтобы твердить, что не виновна, соглашаешься со всеми обвинениями! Дура, неужели жить надоело? "

Нет, вы посмотрите, сколько заботы о моём благополучии… Значит, спасать меня он не будет. Не стоило на это даже надеяться.

… Тем временем Озарённый обвинил меня в какой-то ворожбе, в убийстве двух новорождённых детей, в краже двух куриц, к тому же, как оказалось, я ещё увела трёх мужей и на кого-то наслала порчу. Короче, меня обвинили во всех преступлениях, совершённых за прошедший месяц. А самое мое главное преступление из всех вышеперечисленных — это танцы в голом виде в полнолуние с дьяволом. Могли и пооригинальней что-нибудь придумать! Но всё же я согласилась с этим диким подобным обвинением, тем более, что, как оказалось, нашлось два "поддатых" свидетеля, которые видели всё "своими глазами".

"Чёрт, чёрт, чёрт! Ты что, добиваешься себе смерти помучительнее?"

Крист, отвяжись.

"Кстати, — уже спокойно, но с ноткой грусти (а может, мне просто показалось) спросил он. — Почему "Крист?""

Что? — не поняла я.

"Почему ты называешь меня Кристом?"

Кристалл — Крист. Не знаю. На большее фантазии не хватило.

Озарённый меж тем дочитал мой приговор, из которого явствовало, что, так как я созналась во всех своих преступлениях и раскаиваюсь в них, мое наказание будет верхом гуманизма. То бишь — меня сожгут на очищающем костре, дабы моя душа (которую я вроде как продала дьяволу) смогла переродиться, чтобы искупить свою вину. И т. д., и т. п. Оказывается, мне их ещё благодарить нужно за их милосердие.